Далее, апачи и сиу присоединились к мятежникам и подступили к границам.
— Эти сведения получены вами из верных источников?
— Мне передал о них мой хозяин, дон Торрибио. Он отправил Лукаса Мендеса, доверив ему это кольцо, которое вы должны узнать
— Где оно?
— Вот, извольте, ваша милость.
— Да, все сведения верны! — сказал дон Порфирио, надевая кольцо на один из пальцев. Где теперь дон Торрибио?
— В окрестностях Уреса, чтобы иметь возможность следить за неприятелем и приготовить ему отпор.
— Хорошо, я узнаю его в этом. Но еще не все потеряно, особенно, если мы будем действовать решительно; но куда нам деть дам?
— Лукас Мендес уверяет, что завтра он в состоянии будет сидеть на лошади; он берется найти для них безопасное убежище.
Он нагнулся к уху дона Порфирио и прибавил ему шепотом несколько слов.
— Хорошо! — согласился тот с улыбкой. — Сеньоры, через час мы сядем на лошадей. Асиенда дель-Охо-де-Агуа будет снесена. С какой стати нам оставлять после себя такую крепость?! Вы поедете с нами, Твердая Рука?
— Нет, я лучше оставлю вам своих охотников, а войско возьму с собой и отправлюсь в свои деревни. Если апачи и сиу взбунтуются, то папаго и команчи удержат их. Через неделю я буду со своими людьми на вилле, что на Рио-Хиле; туда и посылайте за мной, если я вам понадоблюсь, а до отъезда я сам взорву укрепления Охо-де-Агуа.
— Пусть будет так, благодарю вас, и рассчитываю на вас, мой друг!
Они искренне пожали друг другу руки.
— А вы, дон Руис? — обратился дон Порфирио к молодому человеку. — Вы что хотите делать?
— Я? Разве я теперь не сын ваш? Я не оставлю вас.
— Прекрасно, я в этом был уверен, дитя мое, и очень счастлив иметь вас подле себя! Мужайтесь, господа! Нашему врагу еще далеко до победы. С Божьей помощью мы обратим этот триумф в поражение.
Через час все охотники и стрелки выезжали опять по Марфильскому ущелью в Тубак.
Донью Энкарнасьон с дочерью сопровождал сильный отряд, который до восхода солнца въехал в пресидио и опять расположился на главной площади.
ГЛАВА IX. Масса дурных известий
Мексика, кажется, единственная страна в мире, где самые алчные стремления увенчиваются успехом. Постоянная анархия сделала то, что здесь все возможно; чем безумнее предприятие, тем более шансов на удачу; с энергией и золотом здесь всего можно добиться, какова бы ни была намеченная цель. Планы дона Мануэля де Линареса, которые во Франции сочли бы чудовищными, и автора их запрятали бы в темницу, в Мексике никого даже не удивляли. Напротив, их находили заманчивыми; у дона Мануэля являлись ревностные сторонники, готовые поддержать и защитить его, рискуя всем.
Какова бы ни была репутация дона Мануэля де Линарес, но это был богач, или, по крайней мере, слыл за такового: золото сыпалось в изобилии из его рук; уже одного этого было достаточно, чтобы он приобрел себе массу друзей. Кроме того, в Соноре и других соседних штатах почти не было войск, а те, которые еще оставались там, легко было купить. В силу всего этого повсеместное восстание произошло без единого выстрела. Довольно было нескольких часов, чтобы все, соединившись, признали власть смелого злоумышленника. Жители по привычке отнеслись к этому факту вполне равнодушно: в общем, им было решительно все равно, будет ли у них губернатором дон Порфирио Сандос или же дон Мануэль Линарес; они знали, что как в том, так и в другом случае, им придется платить громадные налоги. В Мексике, справедливо можно сказать, чем более происходит перемен, тем прочнее старые порядки.
После восстания прошло две недели. Дело было вечером, пробило десять часов. В городе Уресе, расположенном на индейской границе, дул сильный ветер, так называемый кордонасо , которого все страшились вследствие опустошений, производимых им всюду, где он появлялся. Эти кордонасос берут свое начало в Кордильерах и являются настоящим бичом для стран, в которых они свирепствуют.
Дождь лил как из ведра; небо время от времени разрывали зловещие зигзаги молний; раскаты грома раздавались несмолкаемым эхом в пещерах и горах. Город казался вымершим; на улицах не было ни души; все дома заперты и свет всюду загашен; только в одном месте, точно на маяке, виднелся огонек, блестевший из окна дворца, находящегося на главной площади. Это было окно рабочего кабинета, с роскошной обстановкой, в котором сидели два человека; перед ними стоял огромный стол, покрытый зеленой скатертью и заваленный книгами, бумагами и журналами.
То были дон Мануэль и его друг, дон Кристобаль Паломбо. Дон Кристобаль был в дорожном костюме.
Оба друга казались озабоченными и мрачными. Их разговор, без сомнения, весьма интересный, происходил вполголоса, точно они боялись, что чье-либо нескромное ухо подслушает их.
— Десять часов, а никого еще нет! — сказал с досадой дон Мануэль.
— Разве вы кого-нибудь ждете?
— Конечно, я сижу без известий целых три недели, я ничего не знаю, а потому вынужден бездействовать; с часу на час я ожидаю курьера.
— Погода скверная; дороги теперь непроходимы. А откуда вы ждете вестника, из Синалоа, или из Аризоны?
— Нет, не из этих штатов; там у нас верные друзья, на которых можно положиться.
— Я это знаю, но знаю также и то, что никогда нельзя продавать шкуру медведя раньше, чем убьешь его. Откуда же этот вестник?
— Из Марфильского ущелья.
— О-о! Там враг силен, сам дон Порфирио!
— Это правда; но наши люди испытанные и под командой дона Бальдомеро де Карденаса.
— Да, такой командир чего-нибудь да стоит: дон Бальдомеро не только храбр, но и хитер, как краснокожий. Но что вы затеяли?
— Я приказал похитить у дона Порфирио его жену и дочь.
— От души желаю вам успеха; может быть, вы получите теперь более приятные известия, чем те, которые я вам привез.
— Да, я просто теряю голову в этом деле. Итак, вы ничего не нашли?
— Ровно ничего, кроме того куска кружев, о котором я вам говорил.
— И у вас были верные люди?
— Десять прекрасных охотников, самых смелых и ловких.
— И они не могли добраться до трупа?
— Мы все испробовали, но это оказалось невозможным.
— Как это странно!
— Что могло заставить бедную девушку решится на такую ужасную смерть?
Дон Мануэль покачал головой.
— Вы знаете, почему она покончила самоубийством?
— Ничего не знаю! — ответил он сердито.
— Что же вы качаете головой?
— Потому что я убежден, что она осталась жива.
— Кто, донья Санта?
— Да, я готов поклясться в этом!
— Вы, кажется, сошли с ума, милый друг, ведь я же видел ее труп!
— А кто докажет, что это был труп доньи Санты?
— А чей же еще?
— Вот видите, вы сами не уверены.
— Однако…
— Вы не уверены, говорю я! Положим, вы видели туловище, это туловище было одето в платье доньи Санты, я согласен с вами; но рассмотрели ли вы черты лица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Эти сведения получены вами из верных источников?
— Мне передал о них мой хозяин, дон Торрибио. Он отправил Лукаса Мендеса, доверив ему это кольцо, которое вы должны узнать
— Где оно?
— Вот, извольте, ваша милость.
— Да, все сведения верны! — сказал дон Порфирио, надевая кольцо на один из пальцев. Где теперь дон Торрибио?
— В окрестностях Уреса, чтобы иметь возможность следить за неприятелем и приготовить ему отпор.
— Хорошо, я узнаю его в этом. Но еще не все потеряно, особенно, если мы будем действовать решительно; но куда нам деть дам?
— Лукас Мендес уверяет, что завтра он в состоянии будет сидеть на лошади; он берется найти для них безопасное убежище.
Он нагнулся к уху дона Порфирио и прибавил ему шепотом несколько слов.
— Хорошо! — согласился тот с улыбкой. — Сеньоры, через час мы сядем на лошадей. Асиенда дель-Охо-де-Агуа будет снесена. С какой стати нам оставлять после себя такую крепость?! Вы поедете с нами, Твердая Рука?
— Нет, я лучше оставлю вам своих охотников, а войско возьму с собой и отправлюсь в свои деревни. Если апачи и сиу взбунтуются, то папаго и команчи удержат их. Через неделю я буду со своими людьми на вилле, что на Рио-Хиле; туда и посылайте за мной, если я вам понадоблюсь, а до отъезда я сам взорву укрепления Охо-де-Агуа.
— Пусть будет так, благодарю вас, и рассчитываю на вас, мой друг!
Они искренне пожали друг другу руки.
— А вы, дон Руис? — обратился дон Порфирио к молодому человеку. — Вы что хотите делать?
— Я? Разве я теперь не сын ваш? Я не оставлю вас.
— Прекрасно, я в этом был уверен, дитя мое, и очень счастлив иметь вас подле себя! Мужайтесь, господа! Нашему врагу еще далеко до победы. С Божьей помощью мы обратим этот триумф в поражение.
Через час все охотники и стрелки выезжали опять по Марфильскому ущелью в Тубак.
Донью Энкарнасьон с дочерью сопровождал сильный отряд, который до восхода солнца въехал в пресидио и опять расположился на главной площади.
ГЛАВА IX. Масса дурных известий
Мексика, кажется, единственная страна в мире, где самые алчные стремления увенчиваются успехом. Постоянная анархия сделала то, что здесь все возможно; чем безумнее предприятие, тем более шансов на удачу; с энергией и золотом здесь всего можно добиться, какова бы ни была намеченная цель. Планы дона Мануэля де Линареса, которые во Франции сочли бы чудовищными, и автора их запрятали бы в темницу, в Мексике никого даже не удивляли. Напротив, их находили заманчивыми; у дона Мануэля являлись ревностные сторонники, готовые поддержать и защитить его, рискуя всем.
Какова бы ни была репутация дона Мануэля де Линарес, но это был богач, или, по крайней мере, слыл за такового: золото сыпалось в изобилии из его рук; уже одного этого было достаточно, чтобы он приобрел себе массу друзей. Кроме того, в Соноре и других соседних штатах почти не было войск, а те, которые еще оставались там, легко было купить. В силу всего этого повсеместное восстание произошло без единого выстрела. Довольно было нескольких часов, чтобы все, соединившись, признали власть смелого злоумышленника. Жители по привычке отнеслись к этому факту вполне равнодушно: в общем, им было решительно все равно, будет ли у них губернатором дон Порфирио Сандос или же дон Мануэль Линарес; они знали, что как в том, так и в другом случае, им придется платить громадные налоги. В Мексике, справедливо можно сказать, чем более происходит перемен, тем прочнее старые порядки.
После восстания прошло две недели. Дело было вечером, пробило десять часов. В городе Уресе, расположенном на индейской границе, дул сильный ветер, так называемый кордонасо , которого все страшились вследствие опустошений, производимых им всюду, где он появлялся. Эти кордонасос берут свое начало в Кордильерах и являются настоящим бичом для стран, в которых они свирепствуют.
Дождь лил как из ведра; небо время от времени разрывали зловещие зигзаги молний; раскаты грома раздавались несмолкаемым эхом в пещерах и горах. Город казался вымершим; на улицах не было ни души; все дома заперты и свет всюду загашен; только в одном месте, точно на маяке, виднелся огонек, блестевший из окна дворца, находящегося на главной площади. Это было окно рабочего кабинета, с роскошной обстановкой, в котором сидели два человека; перед ними стоял огромный стол, покрытый зеленой скатертью и заваленный книгами, бумагами и журналами.
То были дон Мануэль и его друг, дон Кристобаль Паломбо. Дон Кристобаль был в дорожном костюме.
Оба друга казались озабоченными и мрачными. Их разговор, без сомнения, весьма интересный, происходил вполголоса, точно они боялись, что чье-либо нескромное ухо подслушает их.
— Десять часов, а никого еще нет! — сказал с досадой дон Мануэль.
— Разве вы кого-нибудь ждете?
— Конечно, я сижу без известий целых три недели, я ничего не знаю, а потому вынужден бездействовать; с часу на час я ожидаю курьера.
— Погода скверная; дороги теперь непроходимы. А откуда вы ждете вестника, из Синалоа, или из Аризоны?
— Нет, не из этих штатов; там у нас верные друзья, на которых можно положиться.
— Я это знаю, но знаю также и то, что никогда нельзя продавать шкуру медведя раньше, чем убьешь его. Откуда же этот вестник?
— Из Марфильского ущелья.
— О-о! Там враг силен, сам дон Порфирио!
— Это правда; но наши люди испытанные и под командой дона Бальдомеро де Карденаса.
— Да, такой командир чего-нибудь да стоит: дон Бальдомеро не только храбр, но и хитер, как краснокожий. Но что вы затеяли?
— Я приказал похитить у дона Порфирио его жену и дочь.
— От души желаю вам успеха; может быть, вы получите теперь более приятные известия, чем те, которые я вам привез.
— Да, я просто теряю голову в этом деле. Итак, вы ничего не нашли?
— Ровно ничего, кроме того куска кружев, о котором я вам говорил.
— И у вас были верные люди?
— Десять прекрасных охотников, самых смелых и ловких.
— И они не могли добраться до трупа?
— Мы все испробовали, но это оказалось невозможным.
— Как это странно!
— Что могло заставить бедную девушку решится на такую ужасную смерть?
Дон Мануэль покачал головой.
— Вы знаете, почему она покончила самоубийством?
— Ничего не знаю! — ответил он сердито.
— Что же вы качаете головой?
— Потому что я убежден, что она осталась жива.
— Кто, донья Санта?
— Да, я готов поклясться в этом!
— Вы, кажется, сошли с ума, милый друг, ведь я же видел ее труп!
— А кто докажет, что это был труп доньи Санты?
— А чей же еще?
— Вот видите, вы сами не уверены.
— Однако…
— Вы не уверены, говорю я! Положим, вы видели туловище, это туловище было одето в платье доньи Санты, я согласен с вами; но рассмотрели ли вы черты лица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49