Но молодая женщина не рассердилась на Педро. После того, как он рассказал ей о своей поездке к Клементам, она успокоила его: все сделал правильно. Она внимательно выслушала все подробности и даже записала кое-что. Затем спросила, не запомнил ли Педро, как зовут того блондина. Мальчик задумался и сказал, что слышал, как рабочие в мастерской несколько раз звали его, кажется, Дито или Тито, а может, Титер.
Сеньора хорошо заплатила мальчику за труды. Ha другой день Эда уехала из отеля.
9. Светловолосый юноша
Итак, картина прояснялась. Еще несколько недель назад в доме №4261 по улице Чакобуко жила семья немцев с тремя сыновьями, скорее всего выдававшая себя за Клементов. Поскольку один из сыновей Эйхмана, Дитер, родился в 1942 году, то по возрасту он вполне может быть тем молодым блондином, которого увидел Педро в мастерской и которого там звали Дито или Тито. Его семья переехала на другую квартиру, не оставив соседям новый адрес. И это укрепляло предположение, что речь идет об Эйхманах.
Кенета настораживало, что Дитер преднамеренно лгал Педро. Блондин уверял, что они переехали в Дон-Торквато, а маляр говорил о переезде немцев в Сан-Фернандо. По карте же эти районы отделяли друг от друга десять километров.
Теперь предстояло узнать точный адрес семьи. Кенет решил в тот же день проследить за блондином. С Примо и Лобинским они немедленно выехали в Оливос и поставили машину недалеко от перекрестка, через который, по предположению Кенета, должен был проехать на своем мотороллере Тито.
Они прождали с 15:30 до 18:00, но молодой блондин с типично немецкой внешностью так и не появился.
Тогда Кенет решил еще раз попытаться узнать новый адрес Клементов у жильцов дома №4261. После шести вечера, когда мастерская уже была закрыта и Дитер никак не мог оказаться поблизости, Кенет послал Лобинского в этот дом под видом страхового агента, которому нужен Рикардо Клемент.
Лобинский нашел в доме двух маляров. Один из них, говоривший по-испански с немецким акцентом, охотно ответил «страховому агенту»:
– Рикардо Клемент и его семья переехали в новую квартиру три недели назад.
– А вы не знаете его новый адрес?
– Нет. Знаю только, что это в Сан-Фернандо.
– Что, у них прибавилось семейство? Они сняли более вместительный дом?
– Да у них и так четверо детей: трое взрослых и один маленький! Старший женат, другой служит в армии, а третий работает тут неподалеку, в мастерской. Самому младшему – восемь лет.
– Не хотелось бы ездить без толку туда-сюда. Как бы найти адрес...
– Спросите у сына, который работает в мастерской. Но сейчас там уже закрыто.
– Как хоть зовут этого сына?
– Не знаю. Спросите немца, и вам любой покажет. В эту минуту вошли еще двое, и Лобинский решил, что разговор пора прекратить.
И хотя адрес не удалось раздобыть, одно стало окончательно ясно: немец, который жил в доме на улице Чакобуко, №4261, – Рикардо Клемент. То, что Лобинский узнал о семье Клементов, вполне соответствовало нашим сведениям об Эйхманах, кроме одной детали: Вера приехала к мужу в Аргентину в 1953 году, так что у них не могло быть восьмилетнего сына, ему от силы было лет шесть.
Суббота и воскресенье – выходные дни в Буэнос-Айресе, поэтому встречу с Дито пришлось отложить на понедельник, 7 марта. Кенет использовал паузу, чтобы отдохнуть и послать отчет в Израиль. Он доложил нам, что Клемент жил-таки в доме №4261 по улице Чакобуко совсем недавно и что группа, судя по всему, нашла третьего сына Эйхмана. Первая весть от Кенета ободрила всех посвященных. Хотя с самого начала я был уверен в правдивости рассказа Германов о Николасе Эйхмане. Но с того времени, когда дочь Лотара подружилась с Николасом, прошло немало месяцев – срок достаточный, чтобы семье Эйхманов исчезнуть бесследно. Теперь же мы знали, что они все еще живут в окрестностях Буэнос-Айреса.
Без дальнейших проволочек я стал планировать следующие шаги. И первым делом пригласил к себе Лиору Дотан, специалиста по делам управления, финансирования и кадров. У Лиоры был исключительный талант организатора: понятие «невозможно» для нее не существовало. Она всегда отличалась активностью, отвагой, умением быстро сориентироваться в обстановке и руководить людьми. Я не сказал ей, о чем, собственно, идет речь, и она не задавала лишних вопросов. Лиора умела по намекам или косвенным приметам определять, чем мы заняты в данное время. Когда работаешь с одаренными людьми, обладающими развитым воображением и умением сопоставлять факты, нельзя требовать, чтобы они не строили предположений и не делали выводов.
Я поручил Лиоре кое-что подготовить, на всякий случай. Это «кое-что» могло нам понадобиться в любой момент.
7 марта Кенет и Примо снова ждали на перекрестке, по которому должен был проехать Дито. Но и на этот раз он не появился.
В тот же вечер поступили новости от сыскных контор. Из сведений, сообщенных аргентинскими следователями, связь между семьей Эйхмана и Клементами по телефонной книге не прослеживается. Что же касается дома №4261 по улице Чакобуко, то к нему примыкает большой гараж, который вполне может служить складом. В конце этого склада есть небольшая комната с туалетом. Примерно дней за десять до запроса немецкая семья Шнейдер, арендовавшая часть склада, освободила его и переехала в неизвестное место. Сейчас в доме остался единственный жилец, не то поляк, не то венгр, и зовут его Франсиско Шмидт. Он – хозяин всего строения и сейчас ремонтирует его, чтобы продать. Никто не знает, куда он собирается перебираться.
Кенет попросил Лобинского заказать в частных сыскных бюро дополнительные сведения о лицах, упоминавшихся в отчете (вполне возможно, что Шнейдер или Шмидт и есть тот, кого ищет адвокат), а также выведать, какая фирма занималась перевозкой мебели Шнейдера по новому адресу. Лобинский еще раз объяснил сыщикам, что расследование надо вести с максимальной осторожностью и в полной тайне, иначе Клемент, обнаружив слежку, исчезнет без следа, и тогда клиентам Лобинского будет нанесен огромный финансовый ущерб.
8 марта после обеда Примо и Кенет опять выехали на тот перекресток, по которому должен был проезжать Дитер. В 17:45 со стороны мастерской появился знакомый по описанию мотороллер. Управлял им черноволосый мужчина лет сорока – сорока пяти в очках с темной оправой. За его спиной сидел светловолосый парень в костюме механика, похожий по описанию на Дитера. Номер на мотороллере был так заляпан грязью, что разглядеть его не удалось, но сама грязь тоже служила опознавательным знаком, потому что посыльный говорил Эде об очень грязном мотороллере. Мотороллер вскоре свернул в направлении Сан-Фернандо.
Кенет и Примо двинулись за ним, соблюдая достаточную дистанцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Сеньора хорошо заплатила мальчику за труды. Ha другой день Эда уехала из отеля.
9. Светловолосый юноша
Итак, картина прояснялась. Еще несколько недель назад в доме №4261 по улице Чакобуко жила семья немцев с тремя сыновьями, скорее всего выдававшая себя за Клементов. Поскольку один из сыновей Эйхмана, Дитер, родился в 1942 году, то по возрасту он вполне может быть тем молодым блондином, которого увидел Педро в мастерской и которого там звали Дито или Тито. Его семья переехала на другую квартиру, не оставив соседям новый адрес. И это укрепляло предположение, что речь идет об Эйхманах.
Кенета настораживало, что Дитер преднамеренно лгал Педро. Блондин уверял, что они переехали в Дон-Торквато, а маляр говорил о переезде немцев в Сан-Фернандо. По карте же эти районы отделяли друг от друга десять километров.
Теперь предстояло узнать точный адрес семьи. Кенет решил в тот же день проследить за блондином. С Примо и Лобинским они немедленно выехали в Оливос и поставили машину недалеко от перекрестка, через который, по предположению Кенета, должен был проехать на своем мотороллере Тито.
Они прождали с 15:30 до 18:00, но молодой блондин с типично немецкой внешностью так и не появился.
Тогда Кенет решил еще раз попытаться узнать новый адрес Клементов у жильцов дома №4261. После шести вечера, когда мастерская уже была закрыта и Дитер никак не мог оказаться поблизости, Кенет послал Лобинского в этот дом под видом страхового агента, которому нужен Рикардо Клемент.
Лобинский нашел в доме двух маляров. Один из них, говоривший по-испански с немецким акцентом, охотно ответил «страховому агенту»:
– Рикардо Клемент и его семья переехали в новую квартиру три недели назад.
– А вы не знаете его новый адрес?
– Нет. Знаю только, что это в Сан-Фернандо.
– Что, у них прибавилось семейство? Они сняли более вместительный дом?
– Да у них и так четверо детей: трое взрослых и один маленький! Старший женат, другой служит в армии, а третий работает тут неподалеку, в мастерской. Самому младшему – восемь лет.
– Не хотелось бы ездить без толку туда-сюда. Как бы найти адрес...
– Спросите у сына, который работает в мастерской. Но сейчас там уже закрыто.
– Как хоть зовут этого сына?
– Не знаю. Спросите немца, и вам любой покажет. В эту минуту вошли еще двое, и Лобинский решил, что разговор пора прекратить.
И хотя адрес не удалось раздобыть, одно стало окончательно ясно: немец, который жил в доме на улице Чакобуко, №4261, – Рикардо Клемент. То, что Лобинский узнал о семье Клементов, вполне соответствовало нашим сведениям об Эйхманах, кроме одной детали: Вера приехала к мужу в Аргентину в 1953 году, так что у них не могло быть восьмилетнего сына, ему от силы было лет шесть.
Суббота и воскресенье – выходные дни в Буэнос-Айресе, поэтому встречу с Дито пришлось отложить на понедельник, 7 марта. Кенет использовал паузу, чтобы отдохнуть и послать отчет в Израиль. Он доложил нам, что Клемент жил-таки в доме №4261 по улице Чакобуко совсем недавно и что группа, судя по всему, нашла третьего сына Эйхмана. Первая весть от Кенета ободрила всех посвященных. Хотя с самого начала я был уверен в правдивости рассказа Германов о Николасе Эйхмане. Но с того времени, когда дочь Лотара подружилась с Николасом, прошло немало месяцев – срок достаточный, чтобы семье Эйхманов исчезнуть бесследно. Теперь же мы знали, что они все еще живут в окрестностях Буэнос-Айреса.
Без дальнейших проволочек я стал планировать следующие шаги. И первым делом пригласил к себе Лиору Дотан, специалиста по делам управления, финансирования и кадров. У Лиоры был исключительный талант организатора: понятие «невозможно» для нее не существовало. Она всегда отличалась активностью, отвагой, умением быстро сориентироваться в обстановке и руководить людьми. Я не сказал ей, о чем, собственно, идет речь, и она не задавала лишних вопросов. Лиора умела по намекам или косвенным приметам определять, чем мы заняты в данное время. Когда работаешь с одаренными людьми, обладающими развитым воображением и умением сопоставлять факты, нельзя требовать, чтобы они не строили предположений и не делали выводов.
Я поручил Лиоре кое-что подготовить, на всякий случай. Это «кое-что» могло нам понадобиться в любой момент.
7 марта Кенет и Примо снова ждали на перекрестке, по которому должен был проехать Дито. Но и на этот раз он не появился.
В тот же вечер поступили новости от сыскных контор. Из сведений, сообщенных аргентинскими следователями, связь между семьей Эйхмана и Клементами по телефонной книге не прослеживается. Что же касается дома №4261 по улице Чакобуко, то к нему примыкает большой гараж, который вполне может служить складом. В конце этого склада есть небольшая комната с туалетом. Примерно дней за десять до запроса немецкая семья Шнейдер, арендовавшая часть склада, освободила его и переехала в неизвестное место. Сейчас в доме остался единственный жилец, не то поляк, не то венгр, и зовут его Франсиско Шмидт. Он – хозяин всего строения и сейчас ремонтирует его, чтобы продать. Никто не знает, куда он собирается перебираться.
Кенет попросил Лобинского заказать в частных сыскных бюро дополнительные сведения о лицах, упоминавшихся в отчете (вполне возможно, что Шнейдер или Шмидт и есть тот, кого ищет адвокат), а также выведать, какая фирма занималась перевозкой мебели Шнейдера по новому адресу. Лобинский еще раз объяснил сыщикам, что расследование надо вести с максимальной осторожностью и в полной тайне, иначе Клемент, обнаружив слежку, исчезнет без следа, и тогда клиентам Лобинского будет нанесен огромный финансовый ущерб.
8 марта после обеда Примо и Кенет опять выехали на тот перекресток, по которому должен был проезжать Дитер. В 17:45 со стороны мастерской появился знакомый по описанию мотороллер. Управлял им черноволосый мужчина лет сорока – сорока пяти в очках с темной оправой. За его спиной сидел светловолосый парень в костюме механика, похожий по описанию на Дитера. Номер на мотороллере был так заляпан грязью, что разглядеть его не удалось, но сама грязь тоже служила опознавательным знаком, потому что посыльный говорил Эде об очень грязном мотороллере. Мотороллер вскоре свернул в направлении Сан-Фернандо.
Кенет и Примо двинулись за ним, соблюдая достаточную дистанцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67