ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вряд ли аргентинские власти захотят oтдать палача немецкому правосудию. По всей видимости, на аргентинское правительство придется оказать удвоенное давление со стороны Израиля и ФРГ, мобилизовав еще и общественное мнение, главным образом в США.
Я тоже не питал особых надежд на выдачу Эйхмана и поручил Шаулю выяснить, что думает об этом Бауэр. Он спросил прокурора напрямик:
– А что если правительство Аргентины не только не выдаст его, но и поможет скрыться?
– Меня очень беспокоит такой поворот событий, – признался Бауэр. – Не исключаю, что вам придется самим вывезти Эйхмана.
Шауль поразился мужеству прокурора. Этот законник, оказывается, был готов закрыть глаза на явное отклонение от общепринятых юридических норм ради торжества справедливости.
Бауэру не хотелось выслушивать комплименты в свой адрес, поэтому он деловито продолжал:
– Пока что нам следует выяснить, кто живет в доме №4261 по улице Чакобуко, а там видно будет.
Шауль сoгласился и добавил:
– Придется постараться, чтобы он не заметил слежку и не улизнул в последнюю минуту.
Шауль попросил снять для него копии документов, которые помогли бы установить личность подозреваемого. Среди бумаг, которые он получил через два часа, была автобиография, написанная Эйхманом в 1937 году для управления СС, несколько фотографий (снимки были не очень четкие, видимо, конца тридцатых годов, один только более четкий, чем остальные), выписки из метрических свидетельств трех сыновей, родившихся у Эйхмана в Германии, свидетельство о браке Адольфа и Веры, послужной список палача за всю эсэсовскую карьеру. К этому Бауэр добавил еще несколько существенных деталей: Эйхман славился слабостью к женскому полу и спиртным напиткам и отличался неприятно резким голосом.
Шауль выслал мне отчет о встрече и остался в Европе. О Бауэре он отозвался в высшей степени положительно: «Могу лишь подтвердить сказанное доктором Шнеером. Генеральный прокурор Гессена – человек достойный, с горячим сердцем, и цель его обращения к нам – помочь поймать Эйхмана. Он опасается, что равнодушие, халатность и нежелание политических осложнений могут погубить дело в ФРГ. Я понял, что Бауэр разочарован развитием событий в ФРГ и тяготится своим официальным постом». Шауль добавил, что доктор Бауэр намерен посетить Израиль ближайшей весной в качестве гостя доктора Шнеера. Письмо заканчивалось просьбой устроить Бауэру встречу с нашими ведущими юристами.
2. Дом на улице Чакобуко
Отчет Шауля побуждал нас немедленно направить своего человека в Аргентину. Дело предстояло не из легких. Если бы наш посланец мог встретиться с информатором, услышать из его уст все подробности и потом уже проверять достоверность сообщения, то шансы на успех были бы значительно выше. Но Бауэр не счел возможным назвать имя своего корреспондента, поэтому оставалось одно: начать сразу с дома №4261 на улице Чакобуко.
Я снарядил туда Йоэля Горена. Он был опытным работником, к тому же до разведки служил несколько лет в Южной Америке как представитель частной фирмы и еще не забыл испанский язык. В январе 1958 года Йоэль отправился в Буэнос-Айрес.
Я не питал особых иллюзий в отношении агента-одиночки, который должен работать в незнакомом городе, не владея в совершенстве местным языком. Я просил не делать ничего, что обнаружило бы интерес к дому, где якобы живет Эйхман. Всякий неосторожный шаг Йоэля мог обратить палача в бегство.
Чтобы облегчить задачу, я дал Горену адрес Менаше Талми – израильтянина, занимающегося научными исследованиями в Буэнос-Айресе. Тот обладал прирожденным талантом следователя и знал как минимум десять языков. Испанский он изучил до тонкостей, как, впрочем, и обычаи аргентинцев. К тому же Менаше был компанейским парнем, а круг его друзей в столице Аргентины – на редкость широким.
Менаше без колебаний согласился помочь Горену.
Они легко установили, что в районе Оливос живут преимущественно немцы, причем многие приехали в Аргентину уже после войны. Оливос находился на севере столицы, вернее, был растущим городом-спутником Буэнос-Айреса. С центром его связывала железная дорога. Оливос – самый бедный из северных пригородов, застроенный преимущественно одноэтажными домами. Его улицы пустынны, большинство жителей встают рано утром, отправляются на работу в город и возвращаются поздним вечером. Здесь все знают друг друга и все, что происходит у соседей.
Горен и Талми несколько раз побывали на улице Чакобуко и прогулялись перед домом №4261. Им удалось сфотографировать его скрытой камерой. Дом окружал невысокий забор, небольшие ворота в сад и двери располагались справа по фасаду. Наши наблюдатели не останавливались перед домом, поэтому им не удалось разглядеть, есть ли еще двери или калитка. В садике росли старые деревья, тень от которых укрывала весьма большое пространство. Улица же была немощеной и сумрачной.
В те дни господствовало мнение, что беглые нацисты, осевшие в далеких странах, располагают значительными денежными средствами. Еще при Гитлере они успели переправить в укромные места громадные капиталы и драгоценности, и эти сбережения помогали им безбедно жить в подполье после крушения империи. Эйхман наверняка должен был вывезти с собой деньги, отнятые у евреев Европы. Его характеризовали как любителя удовольствий, чванливого человека, с гонором. Поэтому нищий район Оливос, немощеная улица, бедный домишко не вязались с обликом Эйхмана и его замашками высшего чина СС.
Словом, Горен пришел к выводу, что в таком доме Эйхман жить не может, и начал интересоваться немецкой колонией в Аргентине вообще, надеясь узнать хоть что-нибудь о разыскиваемом. Надо отдать должное Горену и Талми – они собрали много ценной информации, но не об Эйхмане.
Отчет Горена, вернувшегося в Израиль, меня разочаровал. Его рассуждения насчет домика и привычек Эйхмана казались неубедительными. Правда, Горен еще рассказал, что видел во дворе того дома в Оливосе толстую женщину в потрепанной одежде. Она была явно европейского происхождения, но не могла же Вера Эйхман так опуститься.
Я отказывался верить, что информация доктора Бауэра ложна. Надо было устанавливать прямой контакт с тем, кто передал ее гессенскому прокурору, иначе до истины не докопаться. Я надеялся, что доктор Бауэр, узнав об итогах поездки Горена, изменит свою позицию и раскроет нам имя информатора.
В это время Шауль Даром, выполнивший задание в Европе, собирался вернуться в Израиль, Я сообщил ему выводы Горена и мое мнение и поручил еще раз повидаться с Бауэром.
Встреча состоялась 21 января 1958 года во Франкфурте. Доктор Бауэр понял ситуацию и согласился открыть источник информации. Он даже подготовил рекомендательное письмо к этому человеку с просьбой помочь нашему представителю, а на отдельном листке записал имя и адрес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67