«Лотар Герман, Коронел Суарес, округ Буэнос-Айреса».
К сожалению, Бауэр не знал о Германе ничего, кроме того, что тот сам сообщил: полуеврей и выходец из Германии.
Предстоящая встреча с неизвестным беспокоила Шауля, и он предложил не спешить, а попытаться разузнать хоть что-нибудь об этом Лотаре Германе.
Помог случай. Мне стало известно, что израильская полиция собирается командировать в Южную Америку одного из лучших своих следователей – Эфраима Гофштетера – расследовать преступление, связанное с одним из наших граждан. Получив разрешение генерального инспектора полиции, я пригласил Гофштетера к себе, объяснил ему суть дела и спросил, хочет ли он взять на себя еще одно задание. Он согласился без колебаний. Гофштетер приехал в Израиль из Галиции в 1935 году, но его родителей и старшую замужнюю сестру убили нацисты. Он не очень хорошо разбирался в трагедии, постигшей евреев Европы, но знал имя палача Эйхмана – одного из главных военных преступников, по которому «плачет» петля.
Я передал Гофштетеру весь материал об Эйхмане, снабдил его подробными инструкциями, как вести себя.
Прежде всего он должен был заручиться доверием Лотара Германа и убедить его в том, что он имеет дело с полномочным представителем доктора Бауэра. Для нас же очень важно личное впечатление о Германе. Серьезный ли это человек? Не авантюрист ли? Откуда он черпает сведения об Эйхмане? Что побудило его передать информацию Бауэру? А главное – знает ли он еще что-нибудь? Я несколько раз повторил Гофштетеру: крайне важно раздобыть как можно больше подробностей об Эйхмане и его семье, новые снимки и в идеальном случае – получить отпечатки пальцев подозреваемого, которые помогут установить личность с абсолютной достоверностью. (Тогда мы еще не знали, что палач не оставил отпечатки пальцев ни в Германии, ни где-либо еще.)
Гофштетер и сам понимал, сколь необходима максимальная осторожность, ибо если информация верна и Эйхман обнаружит слежку, то на сей раз он скроется бесследно. После стольких лет подпольной жизни Эйхман, возможно, и потерял бдительность, но надо сделать так, чтобы он не заподозрил неладное.
Гофштетер взял с собою рекомендательное письмо Бауэра. Оно подкрепляло версию следователя: представитель немецких властей давно живет за рубежом, поэтому его немецкий язык приобрел явный иностранный акцент.
3. Заброшенный городок
Даже в самой подробной инструкции бывает упущена важнейшая деталь. Так случилось и с Гофштетером: он попал в Буэнос-Айрес в зимней одежде. Никто не предупредил его, что в Аргентине лето. Обливаясь потом, он пошел на свидание с Менаше Талми, и только неистощимым весельем тот сумел разогнать мрачное настроение следователя, хотя и был вынужден огорчить гостя. Дело в том, что городок Коронел Суарес находится в сотнях километров от столицы. В таком глухом местечке появление нового человека тут же заметят. Лучше уж пригласить Германа в Буэнос-Айрес. Гофштетер так и сделал – послал Герману телеграмму на немецком языке. В ней он сообщал Герману, что приехал в Аргентину как уполномоченный доктора Бауэра на несколько дней и хотел бы передать приветы. Поэтому просит Германа приехать в столицу или в любой большой город неподалеку.
Ответ не замедлил себя ждать: «Я вас не знаю. Хотите повидаться, приезжайте сами».
Пришлось Гофштетеру послать вторую телеграмму с одним лишь словом: «Еду». Хотя и закрались серьезные опасения – рискованно отправляться одному в край чужой и неведомый, к человеку, о котором не знаешь ничего. А вдруг это ловушка? Талми разделял опасения, тем более что гость не знал испанского языка. Решили ехать вдвоем.
После тряски в скрипучем и пыльном вагоне, напоминавшем фильмы о «диком Западе», промучавшись всю ночь, они сошли на станции городка, названного в честь полковника Суареса – героя войны за независимость Аргентины. Часы показывали 9:30 утра. Ближайший и единственный поезд в столицу отходил в полдень.
Талми и Гофштетер решили действовать так: к Герману отправится только следователь, а Талми будет его ждать в такси возле дома, но не больше двух часов. Если к этому времени Гофштетер не вернется, Талми начнет его искать.
От станции тянулась длинная улица, застроенная по обе стороны одноэтажными домами. На первый взгляд казалось, что она в городе единственная. Подозвали такси – старую американскую машину, назвали адрес и через три минуты поняли, что вполне могли пройтись пешком: именно столько времени заняла езда. Гофштетер сошел, а Менаше велел ехать дальше.
Казалось, что в этом городке, куда ни глянь, все старое и ветхое. В том числе и дом Германа. Гофштетер постучал, ему открыл невысокого роста тощий мужчина лет пятидесяти. Он двигался как-то замедленно, качался на слабых ногах, и весь его облик настораживал. Гофштетеру стало не по себе.
– Доброе утро. Мне нужен господин Герман, – сказал он.
– Я Лотар Герман. Чем могу служить?
– Меня зовут Карл Хуперт. Я известил вас телеграммой, что приеду.
– Да. Входите.
Они прошли в комнату, обставленную старой и убогой мебелью. Гофштетер – опытный полицейский – сразу уловил, что в доме что-то не так. Но что именно? Герман предложил гостю сесть, пытаясь скрыть настороженность.
– Извините меня, господин Хуперт, но я никогда раньше не слышал ваше имя.
– Я представляю интересы немцев в США и Канаде, я приехал к вам по поручению моих начальников.
– Откуда мне знать, что вы говорите правду? Любой человек может так говорить. И какое мне дело до ваших начальников?
– По вполне определенным причинам мне не хотелось бы сообщать подробности о тех, кто меня послал. Но разрешите напомнить вам переписку с доктором Фрицем Бауэром, генеральным прокурором Гессена, в связи с военным преступником Адольфом Эйхманом. Доктор Бауэр писал вам 21 января и предупреждал о моем визите. У меня есть рекомендательное письмо доктора. Пожалуйста, вот оно.
Рука с письмом повисла в воздухе: Герман не реагировал. Гофштетер не понимал, что происходит. Но внезапно Герман громко позвал:
– Войди, моя дорогая, войди.
В комнате появилась женщина средних лет.
– Да, Лотар?
– Господин Хуперт, это моя жена. Познакомься с господином Хупертом. Он привез письмо от генерального прокурора земли Гессен. Возьми его и прочти громко.
«Э, да он слепой и не видит моей руки!» – подумал Гофштетер. – Вот почему ходит так странно, да и мебель расставлена не так, как принято».
– Прошу вас, вот письмо, – сказал он.
– Я прочту его с вашего разрешения. «Предъявитель этого письма побеседует с вами о деле, касающемся нашей переписки. С уважением, доктор Бауэр».
Письмо явно успокоило хозяина дома.
– Подпись несомненно принадлежит доктору Бауэру, – сказала женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
К сожалению, Бауэр не знал о Германе ничего, кроме того, что тот сам сообщил: полуеврей и выходец из Германии.
Предстоящая встреча с неизвестным беспокоила Шауля, и он предложил не спешить, а попытаться разузнать хоть что-нибудь об этом Лотаре Германе.
Помог случай. Мне стало известно, что израильская полиция собирается командировать в Южную Америку одного из лучших своих следователей – Эфраима Гофштетера – расследовать преступление, связанное с одним из наших граждан. Получив разрешение генерального инспектора полиции, я пригласил Гофштетера к себе, объяснил ему суть дела и спросил, хочет ли он взять на себя еще одно задание. Он согласился без колебаний. Гофштетер приехал в Израиль из Галиции в 1935 году, но его родителей и старшую замужнюю сестру убили нацисты. Он не очень хорошо разбирался в трагедии, постигшей евреев Европы, но знал имя палача Эйхмана – одного из главных военных преступников, по которому «плачет» петля.
Я передал Гофштетеру весь материал об Эйхмане, снабдил его подробными инструкциями, как вести себя.
Прежде всего он должен был заручиться доверием Лотара Германа и убедить его в том, что он имеет дело с полномочным представителем доктора Бауэра. Для нас же очень важно личное впечатление о Германе. Серьезный ли это человек? Не авантюрист ли? Откуда он черпает сведения об Эйхмане? Что побудило его передать информацию Бауэру? А главное – знает ли он еще что-нибудь? Я несколько раз повторил Гофштетеру: крайне важно раздобыть как можно больше подробностей об Эйхмане и его семье, новые снимки и в идеальном случае – получить отпечатки пальцев подозреваемого, которые помогут установить личность с абсолютной достоверностью. (Тогда мы еще не знали, что палач не оставил отпечатки пальцев ни в Германии, ни где-либо еще.)
Гофштетер и сам понимал, сколь необходима максимальная осторожность, ибо если информация верна и Эйхман обнаружит слежку, то на сей раз он скроется бесследно. После стольких лет подпольной жизни Эйхман, возможно, и потерял бдительность, но надо сделать так, чтобы он не заподозрил неладное.
Гофштетер взял с собою рекомендательное письмо Бауэра. Оно подкрепляло версию следователя: представитель немецких властей давно живет за рубежом, поэтому его немецкий язык приобрел явный иностранный акцент.
3. Заброшенный городок
Даже в самой подробной инструкции бывает упущена важнейшая деталь. Так случилось и с Гофштетером: он попал в Буэнос-Айрес в зимней одежде. Никто не предупредил его, что в Аргентине лето. Обливаясь потом, он пошел на свидание с Менаше Талми, и только неистощимым весельем тот сумел разогнать мрачное настроение следователя, хотя и был вынужден огорчить гостя. Дело в том, что городок Коронел Суарес находится в сотнях километров от столицы. В таком глухом местечке появление нового человека тут же заметят. Лучше уж пригласить Германа в Буэнос-Айрес. Гофштетер так и сделал – послал Герману телеграмму на немецком языке. В ней он сообщал Герману, что приехал в Аргентину как уполномоченный доктора Бауэра на несколько дней и хотел бы передать приветы. Поэтому просит Германа приехать в столицу или в любой большой город неподалеку.
Ответ не замедлил себя ждать: «Я вас не знаю. Хотите повидаться, приезжайте сами».
Пришлось Гофштетеру послать вторую телеграмму с одним лишь словом: «Еду». Хотя и закрались серьезные опасения – рискованно отправляться одному в край чужой и неведомый, к человеку, о котором не знаешь ничего. А вдруг это ловушка? Талми разделял опасения, тем более что гость не знал испанского языка. Решили ехать вдвоем.
После тряски в скрипучем и пыльном вагоне, напоминавшем фильмы о «диком Западе», промучавшись всю ночь, они сошли на станции городка, названного в честь полковника Суареса – героя войны за независимость Аргентины. Часы показывали 9:30 утра. Ближайший и единственный поезд в столицу отходил в полдень.
Талми и Гофштетер решили действовать так: к Герману отправится только следователь, а Талми будет его ждать в такси возле дома, но не больше двух часов. Если к этому времени Гофштетер не вернется, Талми начнет его искать.
От станции тянулась длинная улица, застроенная по обе стороны одноэтажными домами. На первый взгляд казалось, что она в городе единственная. Подозвали такси – старую американскую машину, назвали адрес и через три минуты поняли, что вполне могли пройтись пешком: именно столько времени заняла езда. Гофштетер сошел, а Менаше велел ехать дальше.
Казалось, что в этом городке, куда ни глянь, все старое и ветхое. В том числе и дом Германа. Гофштетер постучал, ему открыл невысокого роста тощий мужчина лет пятидесяти. Он двигался как-то замедленно, качался на слабых ногах, и весь его облик настораживал. Гофштетеру стало не по себе.
– Доброе утро. Мне нужен господин Герман, – сказал он.
– Я Лотар Герман. Чем могу служить?
– Меня зовут Карл Хуперт. Я известил вас телеграммой, что приеду.
– Да. Входите.
Они прошли в комнату, обставленную старой и убогой мебелью. Гофштетер – опытный полицейский – сразу уловил, что в доме что-то не так. Но что именно? Герман предложил гостю сесть, пытаясь скрыть настороженность.
– Извините меня, господин Хуперт, но я никогда раньше не слышал ваше имя.
– Я представляю интересы немцев в США и Канаде, я приехал к вам по поручению моих начальников.
– Откуда мне знать, что вы говорите правду? Любой человек может так говорить. И какое мне дело до ваших начальников?
– По вполне определенным причинам мне не хотелось бы сообщать подробности о тех, кто меня послал. Но разрешите напомнить вам переписку с доктором Фрицем Бауэром, генеральным прокурором Гессена, в связи с военным преступником Адольфом Эйхманом. Доктор Бауэр писал вам 21 января и предупреждал о моем визите. У меня есть рекомендательное письмо доктора. Пожалуйста, вот оно.
Рука с письмом повисла в воздухе: Герман не реагировал. Гофштетер не понимал, что происходит. Но внезапно Герман громко позвал:
– Войди, моя дорогая, войди.
В комнате появилась женщина средних лет.
– Да, Лотар?
– Господин Хуперт, это моя жена. Познакомься с господином Хупертом. Он привез письмо от генерального прокурора земли Гессен. Возьми его и прочти громко.
«Э, да он слепой и не видит моей руки!» – подумал Гофштетер. – Вот почему ходит так странно, да и мебель расставлена не так, как принято».
– Прошу вас, вот письмо, – сказал он.
– Я прочту его с вашего разрешения. «Предъявитель этого письма побеседует с вами о деле, касающемся нашей переписки. С уважением, доктор Бауэр».
Письмо явно успокоило хозяина дома.
– Подпись несомненно принадлежит доктору Бауэру, – сказала женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67