Они были смертельно опасны, потому что не могли ни с кем ужиться, не
могли смириться с чем-то иным, кроме своей веры, и всюду несли ненависть и
кровь. И неужели только и оставалось, что уничтожить их, как чумных крыс?
Неужели только так и можно было с ними - гнать, травить, жечь? Однако
другого было не дано: стоило промедлить, они губили все, к чему
прикасались.
Пока Бирс, Ключников и Хартман стояли над умирающим, где-то в
стороне, поодаль, за стенами послышались голоса. Они росли, превратились в
ропот, в сбивчивый гомон и вдруг, как обвал, вырвались в крик. У Бирса,
Ключникова и Хартмана мороз пошел по коже.
Это был истошный крик многих людей, пронзительный многоголосый вопль
- ужас, смертельный страх, отчаяние были в этом хоре, от которого волосы
становились дыбом.
Бирс и Ключников рванулись в узкую дверь, вышибли ее ногами,
стремглав пронеслись по коридору и ворвались в тесное помещение,
заполненное людьми; следом за разведчиками прибежал Хартман. Едва они
появились, в мгновение стало тихо, толпа в сто или двести человек смотрела
на них, не отрываясь. Вероятно, помещение было не таким маленьким, просто
людей было очень много - скопище лиц и глаз.
Это были те, кто исчез. Альбиносы держали их в подземной тюрьме, изо
дня в день учили уму-разуму, читая вслух краткий курс истории большевиков,
кормили скудно, впроголодь и сулили скорый революционный трибунал и
расправу. Поняв, что они спасены, пленники облепили разведчиков, толпа
сжала их, сдавила, многие обезумели от счастья, у некоторых сдали нервы:
рыдая, они обессиленно опустились на пол.
Женщин содержали в другом помещении, приспособленном под тюрьму.
Расспросив пленников, Бирс стремглав кинулся в коридор, Ключников погнался
за ним - насилу догнал, чтобы прикрыть в случае нужды.
Они миновали несколько технических отсеков и вышибли дверь, закрытую
на замок. В тусклом свете им открылась печальная картина: бледные,
забившиеся в угол женщины, испуганная толпа; в полумраке на серых,
землистых лицах выделялись расширенные от страха глаза.
В отличие от мужчин, женщины молчали. Немая, теснящаяся в углу толпа
напоминала скопление теней. И когда Бирс вспоминал впоследствии, как они с
Ключниковым ворвались в камеру, он мог вспомнить лишь бледные неподвижные
лица и неестественно большие, просто огромные взирающие на него глаза.
Без единого звука, окаменев, женщины напряженно и выжидающе смотрели
на застывших у входа вооруженных людей: разрисованные камуфляжной краской,
с автоматами наперевес, те настороженно и цепко обшаривали взглядами
помещение. Автоматчики весьма отличались от тюремной охраны и подземного
гарнизона - ростом, пятнистой формой, оружием и снаряжением; до узниц
постепенно доходило, что это - свобода.
И когда они это поняли - поняли и поверили, глаза их наполнились
тихим сиянием, которое залило, затопило камеру и потоком хлынуло на
разведчиков.
Теперь пленницы не сдерживались. После невероятного напряжения
наступила разрядка, все обмякли и заплакали: кто в голос, навзрыд, кто
обессиленно всхлипывал, иные молча и неподвижно смотрели на освободителей
глазами, полными слез.
Внимательным взглядом Бирс обвел лица пленниц, у него упало сердце:
Джуди среди них не было.
21
Получив донесение, Першин приказал выставить охрану, чтобы альбиносы
напоследок не расправились с пленниками. Он поинтересовался, как им
жилось, они рассказывали наперебой.
Всех живущих наверху альбиносы определили в предатели. Лишь здесь,
внизу, чтились идеалы, завещанные вождями, лишь здесь хранили верность и
блюли чистоту, лишь здесь жили по ним и за них умирали. Живущих наверху
альбиносы намеревались перевоспитать, неподдающихся - уничтожить.
Своей жизнью альбиносы гордились: каждый день они без устали рыли
землю, занимались военной и политической подготовкой и каждый день
проводили собрания, на которых все говорили, как плохо, как ужасно жить
наверху и какое счастье жить в бункере.
- Что ж, они построили, что хотели, - сказал Першин. - Как раз то, о
чем все мечтали.
Бирс расспросил пленниц: Джуди до последнего дня находилась вместе со
всеми, накануне освобождения ее увели, больше ее никто не встречал.
В поисках Джуди Бирс и Ключников обходили одно помещение за другим.
Хартман увязался за ними; после происшествия в тоннеле, где он едва не
погиб, прогнать его они не смогли.
Втроем они забрели в увешанное трубами и заставленное баками и
цистернами машинное отделение, где гудели старые насосы и компрессоры и
мелко дрожали стрелки допотопных манометров.
Приходилось соблюдать осторожность. Здесь полным-полно было укромных
мест, где могла таиться засада: ничего не стоило схорониться в
бесчисленных закутках, тупиках и отсеках, соединенных переходами,
мостиками и лестницами.
Подстраховывая друг друга, они с автоматами наперевес поочередно
выдвигались вперед, проходя открытые участки, внимательно осматривали
сумрачные углы, забирались в заброшенные темные помещения, освещали
фонарями глухое цокольное пространство под насосами и черную пустоту
всевозможных емкостей и резервуаров.
Как ни старались, они нигде никого не нашли. Даже следов, что здесь
кто-то есть, не было, хотя ощущение опасности и чужого присутствия внятно
угадывалось в пространстве; по мере движения ощущение то усиливалось, то
слабело, но не исчезало.
Опасность отчетливо понималась повсюду, и похоже, исходила сразу со
всех сторон; они ощутимо улавливали ее, и потому нельзя было дать себе
передышку или расслабиться хоть на миг.
Обойдя все и осмотрев, они добрались до огромных баков, опоясанных
металлическими трапами и маленькими площадками из прутьев. Стараясь не
шуметь, Бирс и Ключников осторожно поднялись наверх. Баки были заполнены
водой, гладкая ее поверхность неподвижно темнела в широких горловинах.
Ключников сунул руку, зачерпнул горсть воды, понюхал, попробовал на язык.
Это была обычная вода, запас на случай осады или для других нужд;
резервуары, вероятно, выполняли роль водонапорных башен и особого интереса
не представляли. Разведчики собирались уже спуститься, как вдруг Ключников
тронул Бирса и молча показал глазами на воду: снизу, из глубины, на
поверхность поднимались пузыри.
Хартман наклонился над горловиной, потом сунул голову в воду и
застыл, всматриваясь пристально в непроницаемую темноту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98