нечего восторгаться великодушием мошенников и сочувствовать подлым движениям благородных душ. В то же время мы знаем, что нужно публике; поэтому мы избрали своими героями негодяев, а сюжет заимствовали из "Ньюгетского календаря" и надеемся разработать его в назидательном духе. Но, по крайней мере, в наших негодяях не будет ничего такого, что могло бы показаться добродетелью. А если английские читатели (после трех или четырех изданий, выпущенных до настоянию публики) утратят вкус не только к нашим мерзавцам, но и к литературным мерзавцам вообще, мы сочтем себя удовлетворенными и, схлопотав себе у правительства пенсию, удалимся на покой с сознанием исполненного долга.
ГЛАВА II,
в коей описаны прелести любовных уз
Для целей нашего рассказа нет надобности излагать подробно все приключения мисс Кэтрин, начиная с того дня, когда она покинула "Охотничий Рог", чтобы стать любезной капитана; нам, право, не стоило бы труда изобразить, как наша героиня, последовав за избранником своего сердца, лишь поддалась невинному порыву, а не желая в дальнейшем расстаться с ним, доказала тем глубину и силу своего чувства; и мы вполне сумели бы подыскать трогательные и красноречивые слова в оправдание роковой сшибки, совершенной обеими сторонами; но мы побоялись, не покоробило бы читателя от подобных описаний и рассуждений; к тому же, при желании, он может найти их в изобилии на страницах уже упоминавшегося "Эрнеста Мальтраверса".
Все поведение Густава Адольфа с Кэтрин, равно как и его мгновенный и блистательный успех, без сомнения, убедили читателя в том, что, во-первых, названный джентльмен едва ли воспылал к мисс Кэт истинной любовью; во-вторых, что покорение женских сердец было для него привычным занятием и рано или поздно он должен был к этому занятию возвратиться; и, наконец, в-третьих, что подобный союз в силу природы вещей не мог не распасться в самом непродолжительном времени.
Справедливость требует признать, что так бы оно и случилось, если б граф мог следовать своим непосредственным побуждениям; ибо, как многие молодые люди в его положении (не к чести их будь сказано), через неделю он остыл, через месяц стал тяготиться этой связью, через два потерял терпенье, через три дело дошло до побоев и брани; и он уже проклинал тот час, когда его дернуло предложить мисс Кэтрин свою ногу в качестве опоры, чтобы помочь ей взобраться на лошадь.
- Дьявольщина! - сказал он однажды капралу, поверяя ему свои огорчения. - Жаль, что мне не отрубили ногу прежде, чем она послужила ступенькой для этой ведьмы.
- А что, если той же ногой дать ей пинка и спустить с лестницы, ваша честь? - деликатно подсказал мистер Брок.
- Это ее-то? Да она бы так вцепилась в перила, что мне бы ее и с места не сдвинуть! Скажу тебе по секрету, Брок, я уже пробовал - ну, не то чтобы спустить с лестницы, это было бы не по-джентльменски, - но добиться, чтобы она убралась восвояси в тот дрянной кабак, где мы ее повстречали. Уж я ей намекал, намекал...
- Как же, ваша честь, не далее чем вчера вы при мне намекнули ей кружкой пива. Клянусь преисподней, когда пиво потекло по ее лицу и она бросилась на вас с кухонным ножом, я так и подумал: сущая чертовка! Вы с ней лучше не связывайтесь, ваша честь, такая и убить может.
- Убить - меня? Ну нет, Брок, это ты напрасно! Она волоску не даст упасть с моей головы, она меня боготворит! Да, черт возьми, капрал, боготворит; и скорей всадит нож в собственную грудь, нежели хоть оцарапает мне мизинец.
- Что ж, пожалуй, вы правы, - сказал мистер Брок.
- Можешь не сомневаться, - отвечал капитан. - Женщины - они как собаки: любят, чтобы с ними дурно обращались; да, да, сэр, любят, - мне ли не знать. Я немало перевидал женщин на своем веку, и всегда чем хуже я с ними обращался, тем больше они меня любили.
- В таком случае мисс Холл должна вас любить без памяти, сэр, - заметил капрал.
- Без памяти, - ха-ха, шутник ты, капрал! - именно так она меня и любит. Вчера, например, после этой истории с пивом и с ножом... кстати, не мудрено, что я выплеснул кружку ей в лицо, - никакой джентльмен не стал бы глотать это безвкусное пойло; я ей сто раз толковал, чтобы не нацеживала пива из бочки, пока я не сяду обедать...
- Так и ангела недолго привести в ярость! - поддакнул Брок.
- ...И вот после этой истории, после того, как ты вырвал у нее из" рук нож, она кинулась в свою комнату, не стала обедать и часа два просидела взаперти. Но в третьем часу пополудни (я в это время сидел за бутылкой вина) гляжу - явилась, чертовка; лицо бледное, глаза распухли, кончик носа весь красный от сморканья и слез. Ловит мою руку. "Макс, говорит, простишь ли ты меня?" - "Как? - воскликнул я. - Простить убийцу? Нет, говорю, будь я проклят, если прощу!" - "Ты, - говорит она тогда, - убьешь меня своей жестокостью", - и в слезы. "Ах, так я же еще и жесток? - говорю. - А кто нацедил мне пива за час до обеда?" На это ей нечего было ответить, а я еще пригрозил, что всякий раз, как она подаст мне такое пиво, я снова выплесну ей всю кружку в лицо. Тут она опять убежала в свою комнату, где ревела и бесновалась до самой ночи.
- А ночью вы все-таки простили ее?
- Верно, простил. Я, видишь ли, ужинал в "Розе" в обществе Тома Триппета и еще нескольких славных малых; и случился там один толстый чурбан из уорикширских ланд-юнкеров, - сквайров, так это, кажется, здесь называется? - у которого я выиграл сорок золотых. А я, когда выигрываю, всегда сразу же добрею, вот мы с Кэт и помирились. Но все-таки я ее отучил подавать мне выдохшееся пиво - ха-ха-ха!
Из этой беседы читатель уяснит себе лучше, чем из самых красноречивых авторских описаний, как складывалась жизнь у графа Максимилиана и мисс Кэтрин и каковы были их взаимные чувства. Спору нет, она его любила. В предшествующей главе мы пытались показать, что Джон Хэйс, человек ничтожный и жалкий, истинный пигмей во всех страстях человеческих, вырастал в исполина, когда дело касалось любовной страсти, и преследовал мисс Кэтрин с неистовством, казалось бы, вовсе чуждым его натуре; вот так же и мисс Холл, на свою беду, влюбилась в капитана, и - тут он был прав - чем больше он ее оскорблял и мучил, тем больше нравился ей. Ибо любовь, на мой взгляд, сударыня, есть не что иное, как телесный недуг, против которого человечество так же бессильно, как против оспы, и который поражает нас всех, от знатнейшего из пэров королевства до Джека Кетча включительно; ей нет дела до звания человека и до его добродетелей или пороков, каждый должен переболеть в свой черед; она вспыхивает вдруг, невесть почему и с чего, и бушует положенный срок, заставляя существо одного пола томиться слепым и яростным влечением к существу другого пола (чистому, прекрасному, синеокому, кроткому и нежному - а может быть, злому, сварливому, горбатому, косоглазому и противному, - это уж как повезет);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59