Как бы эти силы ни были незаметны, но они действуют постоянно, в течение миллионов лет, и с огромной, неослабевающей мощью. В результате различные участки Сиаля приходят в движение. Что же получается? Слой Сиаля не на всей поверхности земного шара одинаков. В одних местах он тоньше, слабее, в других его толщи огромны и мощны. В наиболее слабых местах Сиаль в конце концов, после длительного периода, поддаётся воздействию огромных сил и или разрывается, или постепенно растягивается, утоньшается, а его основные массы постепенно отделяются друг от друга. Так образовались Тихий и Атлантический океаны – в результате разрыва Сиаля под действием сил, о которых я тебе рассказал. Очертания берегов Атлантического океана и до сих пор ещё сохраняют совершенно ясные следы их прежнего единства. Если ты сравнишь на географической карте восточные берега Северной и Южной Америки с западными берегами Европы и Африки, то ты увидишь их удивительное соответствие: для каждой большой выемки в одних берегах ты найдёшь соответствующий выступ в других. Восточный берег Гренландии, которую можно рассматривать как часть Северной Америки, войдёт в углубление западного берега Европы, огромный западный выступ Африки как раз поместится между большими массами обеих Америк, а углом выдающийся восточный берег Южной Америки точно поместится в угловую впадину Западной Африки.
– Действительно! – проговорил совершенно поражённый Володя. – Как я этого до сих пор сам не заметил! Ведь это же так ясно…
– Но, – продолжал Мареев, – это лишь одно из многих доказательств того, что когда-то, ещё в каменноугольный период, Европа, Азия, Африка и обе Америки составляли один огромный материк, окружённый одним океаном. Но в конце этого периода произошёл разрыв и обе Америки стали отодвигаться на запад от Европы и Африки. Образовавшаяся расщелина заполнилась мировым океаном. Расщелина в течение миллионов лет незаметно, но неуклонно росла, расширялась, два огромных материка всё больше расползались, расходились, и к началу нашего, четвертичного периода, то есть всего несколько сот тысяч лет назад, расщелина получила почти законченные очертания нынешнего Атлантического океана.
– Вот здорово! А как же Тихий океан?
– А Тихий океан – это остаток древнего мирового океана. Если дном Атлантического океана является утоньшённый, растянутый слой Сиаля, то дно почти всего Тихого океана представляет обнажённую Симу. По мере того как материк Америки скользил по Симе на запад, к восточным берегам материка Азии, мировой океан между ними всё больше суживался, пока не принял размеры и очертания современного Тихого океана. В этом движении на запад материк Америки встречал, конечно, огромное сопротивление со стороны вещества Симы. И вот тут произошло замечательное и легко объяснимое этой теорией явление: образовалась колоссальная цепь гор, тянущаяся без перерыва по самому берегу Тихого океана, вдоль обеих Америк, начиная с крайнего севера до самой южной оконечности их. Преодолевая сопротивление своему движению на запад, материк Америки нажимал на свои собственные западные берега, давил и сминал их в длинные продольные складки. Вот таким образом образовались Кордильеры в Северной и Анды в Южной Америке. С самым обыкновенным листом бумаги ты сможешь повторить эту историю. Если ты его в развёрнутом виде будешь двигать по столу, пока он не упрётся в стенку, и будешь продолжать на него напирать, то край листа у самой стенки начнёт сминаться и образовывать такие же продольные складки, которые ты можешь считать за Анды и Кордильеры. Эта остроумная теория…
– Теория Вегенера, – заметил Володя.
– Да, Вегенера… Но откуда ты это знаешь? – удивился Мареев.
– Я это знал ещё до того, как вы мне рассказали о ней.
– Как же так? – искренно удивился Мареев. – Кто тебе говорил о Вегенере?
Глядя на него прищуренными, смеющимися глазами, Володя с минуту помедлил и ответил:
– Неужели вы забыли, Никита Евсеевич? Ведь Нина всего полчаса назад сказала, что я успею и завтра узнать про теорию Вегенера. Ну, я и запомнил это.
Мареев рассмеялся.
– Никита Евсеевич, а сейчас Америка тоже движется?
– Движется… Вегенер сам несколько раз пытался проверить свою теорию. Он, например, ездил в Гренландию, чтобы там из года в год измерять разность географических долгот между Европой и Америкой. Ясных и точных результатов он не получил, а во время своей последней экспедиции он там погиб. Но подобные же исследования велись в других местах. После смерти Вегенера профессор Эскланген доложил Парижской академии наук, что в результате более чем десятилетних исследований установлено смещение долгот Америки в среднем на полтора метра в год.
Володя не удержался и шумно выразил свой восторг. Он вскочил со стула и захлопал в ладоши:
– Молодец Вегенер! Вот это здорово!
– Ты всё о Вегенере?! – послышался голос Малевской, спускавшейся из шаровой каюты. – Я вижу, что ты хочешь и Володю сделать фанатиком этой идеи. А о всех возражениях против неё ты ему, небось, не говорил?.. По-моему, это неправильно…
– А что, разве Вегенер не прав? – насторожился Володя, переводя глаза от Мареева к Малевской.
– Сейчас трудно сказать – прав он или не прав. Во всяком случае, многие крупные учёные не согласны с теорией Вегенера, но наука, вероятно, скоро окончательно рассудит этот спор. А теперь, – решительно закончила Малевская, – ужинать и спать! Живо!
Через полчаса Володя мирно спал в своём гамаке. Шаровая каюта погрузилась в синий полумрак, и только над лабораторным столиком Малевской, совсем низко, сиял конус яркого света, в котором золотились свисавшие пряди её волос.
Глава 18
Электростанция в недрах земли
Мареев сидел у маленького столика в буровой камере, глубоко задумавшись.
Что предвещают эти непонятные скачки температуры? Являются ли они грозными вестниками далёкого, непрестанно кипящего магмового бассейна или всего лишь спокойным дыханием застывающего в течение тысячелетий лакколита, уже потерявшего связь с материнским очагом магмы? Как узнать значение и смысл таинственных температурных скачков? От этого зависит решение задачи – строить или не строить здесь подземную электростанцию. Судьба всей экспедиции связана с правильным ответом на этот вопрос. До сих пор повышение температуры шло быстрее, чем ожидалось, но всё же довольно спокойно и равномерно. Может быть, объяснение кроется здесь? Если бы впереди лежал кипящий бассейн магмы, температура, вероятно, возрастала бы резче… Кроме того, почему влияние такого мощного источника тепла начало сказываться только на глубине десяти километров, а не раньше?
Надо выждать результатов дальнейшего продвижения снаряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Действительно! – проговорил совершенно поражённый Володя. – Как я этого до сих пор сам не заметил! Ведь это же так ясно…
– Но, – продолжал Мареев, – это лишь одно из многих доказательств того, что когда-то, ещё в каменноугольный период, Европа, Азия, Африка и обе Америки составляли один огромный материк, окружённый одним океаном. Но в конце этого периода произошёл разрыв и обе Америки стали отодвигаться на запад от Европы и Африки. Образовавшаяся расщелина заполнилась мировым океаном. Расщелина в течение миллионов лет незаметно, но неуклонно росла, расширялась, два огромных материка всё больше расползались, расходились, и к началу нашего, четвертичного периода, то есть всего несколько сот тысяч лет назад, расщелина получила почти законченные очертания нынешнего Атлантического океана.
– Вот здорово! А как же Тихий океан?
– А Тихий океан – это остаток древнего мирового океана. Если дном Атлантического океана является утоньшённый, растянутый слой Сиаля, то дно почти всего Тихого океана представляет обнажённую Симу. По мере того как материк Америки скользил по Симе на запад, к восточным берегам материка Азии, мировой океан между ними всё больше суживался, пока не принял размеры и очертания современного Тихого океана. В этом движении на запад материк Америки встречал, конечно, огромное сопротивление со стороны вещества Симы. И вот тут произошло замечательное и легко объяснимое этой теорией явление: образовалась колоссальная цепь гор, тянущаяся без перерыва по самому берегу Тихого океана, вдоль обеих Америк, начиная с крайнего севера до самой южной оконечности их. Преодолевая сопротивление своему движению на запад, материк Америки нажимал на свои собственные западные берега, давил и сминал их в длинные продольные складки. Вот таким образом образовались Кордильеры в Северной и Анды в Южной Америке. С самым обыкновенным листом бумаги ты сможешь повторить эту историю. Если ты его в развёрнутом виде будешь двигать по столу, пока он не упрётся в стенку, и будешь продолжать на него напирать, то край листа у самой стенки начнёт сминаться и образовывать такие же продольные складки, которые ты можешь считать за Анды и Кордильеры. Эта остроумная теория…
– Теория Вегенера, – заметил Володя.
– Да, Вегенера… Но откуда ты это знаешь? – удивился Мареев.
– Я это знал ещё до того, как вы мне рассказали о ней.
– Как же так? – искренно удивился Мареев. – Кто тебе говорил о Вегенере?
Глядя на него прищуренными, смеющимися глазами, Володя с минуту помедлил и ответил:
– Неужели вы забыли, Никита Евсеевич? Ведь Нина всего полчаса назад сказала, что я успею и завтра узнать про теорию Вегенера. Ну, я и запомнил это.
Мареев рассмеялся.
– Никита Евсеевич, а сейчас Америка тоже движется?
– Движется… Вегенер сам несколько раз пытался проверить свою теорию. Он, например, ездил в Гренландию, чтобы там из года в год измерять разность географических долгот между Европой и Америкой. Ясных и точных результатов он не получил, а во время своей последней экспедиции он там погиб. Но подобные же исследования велись в других местах. После смерти Вегенера профессор Эскланген доложил Парижской академии наук, что в результате более чем десятилетних исследований установлено смещение долгот Америки в среднем на полтора метра в год.
Володя не удержался и шумно выразил свой восторг. Он вскочил со стула и захлопал в ладоши:
– Молодец Вегенер! Вот это здорово!
– Ты всё о Вегенере?! – послышался голос Малевской, спускавшейся из шаровой каюты. – Я вижу, что ты хочешь и Володю сделать фанатиком этой идеи. А о всех возражениях против неё ты ему, небось, не говорил?.. По-моему, это неправильно…
– А что, разве Вегенер не прав? – насторожился Володя, переводя глаза от Мареева к Малевской.
– Сейчас трудно сказать – прав он или не прав. Во всяком случае, многие крупные учёные не согласны с теорией Вегенера, но наука, вероятно, скоро окончательно рассудит этот спор. А теперь, – решительно закончила Малевская, – ужинать и спать! Живо!
Через полчаса Володя мирно спал в своём гамаке. Шаровая каюта погрузилась в синий полумрак, и только над лабораторным столиком Малевской, совсем низко, сиял конус яркого света, в котором золотились свисавшие пряди её волос.
Глава 18
Электростанция в недрах земли
Мареев сидел у маленького столика в буровой камере, глубоко задумавшись.
Что предвещают эти непонятные скачки температуры? Являются ли они грозными вестниками далёкого, непрестанно кипящего магмового бассейна или всего лишь спокойным дыханием застывающего в течение тысячелетий лакколита, уже потерявшего связь с материнским очагом магмы? Как узнать значение и смысл таинственных температурных скачков? От этого зависит решение задачи – строить или не строить здесь подземную электростанцию. Судьба всей экспедиции связана с правильным ответом на этот вопрос. До сих пор повышение температуры шло быстрее, чем ожидалось, но всё же довольно спокойно и равномерно. Может быть, объяснение кроется здесь? Если бы впереди лежал кипящий бассейн магмы, температура, вероятно, возрастала бы резче… Кроме того, почему влияние такого мощного источника тепла начало сказываться только на глубине десяти километров, а не раньше?
Надо выждать результатов дальнейшего продвижения снаряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79