Теперь, когда ветер изменился, они потеряли преимущества наветренного положения: если они попробуют его атаковать, он двинется на север, так что, преследуя его, они будут приближаться к «Плутону» и «Калигуле» — жаль только, что надеяться на это почти не приходится. Французы прорвали блокаду не для того, чтобы лезть в драку, какая бы заманчивая наживка перед ними ни маячила. При таком ветре они могут идти к Барселоне, и если им не помешать, вряд ли откажутся от своего намерения! Что ж, коли помощь не подоспеет, он будет держаться в пределах видимости, а ночью кто-нибудь из них непременно отстанет, и «Сатерленд» его атакует.
— Они много сигналят, сэр, — доложил Буш — он давно разглядывал французов в подзорную трубу. Кстати, сигналили они весь день — началось это, когда они впервые увидели «Сатерленд». Им невдомек, что к этому времени он наблюдал за ними уже пятнадцать часов. Французы и в море не теряют природной разговорчивости, а французскому капитану жизнь не мила, если он поминутно не сигналит спутникам.
«Сатерленд» миновал мыс Креус, с траверза открылся залив Росас. В этих самых водах, но в иных погодных условиях, они буксировали покалеченный «Плутон», на этих самых зеленых склонах потерпела поражение атака на Росас — в подзорную трубу Хорнблауэр различал даже обрывистые склоны месы, в которую Кларос увел своих каталонцев. Если ветер будет и дальше поворачивать к югу, французы успеют укрыться под пушками Росаса. Собственно, для них это убежище более надежное, чем Барселона — пока британцы не сумеют провести в залив брандеры или начиненные взрывчаткой суда.
Хорнблауэр взглянул на вымпел: ветер по-прежнему поворачивал против часовой стрелки. Сомнительно, чтобы французы обошли мыс Паламос на этом курсе — скоро надо ложиться на другой галс и пристраиваться в их кильватере. Переменчивая погода лишила его всех недавних преимуществ. Ветер налетал слабыми порывами — скоро уляжется совсем. Хорнблауэр обратил подзорную трубу на французов: что-то поделывают они? И увидел бегущие по далеким реям флажки.
— Эй, на палубе! — завопил с нока мачты Сэвидж.
Наступило молчания. Сэвидж, видимо, сомневался в том, что увидел.
— Что там, мистер Сэвидж?
— Мне показалось, сэр, что я увидел еще один парус, прямо на горизонте, позади неприятельского траверза, только точно не уверен, сэр.
Еще парус! Это может быть купеческое судно. Если нет, это «Плутон», «Калигула» или «Кассандра».
— Не спускайте с него глаз, мистер Сэвидж.
Долее ждать было невыносимо. Хорнблауэр уцепился за выбленки и полез вверх, долез, встал рядом с Сэвиджем и направил подзорную трубу туда, куда тот показывал. На секунду в поле зрения заплясала французская эскадра.
— Чуть-чуть левее, сэр. Вроде так, сэр.
Крохотный белый отблеск, однако не гребень волны и несколько иного оттенка, чем плывущие по синему небу облака. Хорнблауэр чуть не заговорил, однако сдержался и ограничился привычным «кхе-хм».
— Приближается к нам, сэр, — сказал Сэвидж, не отрываясь от подзорной трубы. — Я бы сказал, сэр, что это фор-бом-брамсель.
Сомневаться уже не приходилось. Какой-то корабль под всеми парусами несся к французской эскадре.
— Кхе-хм, — сказал Хорнблауэр и полез вниз. Буш бегом спустился на главную палубу, чтобы встретить его у самой мачты; Джерард и Кристэл взволнованно смотрели со шканцев.
— «Кассандра», — сказал Хорнблауэр. Направляется к нам.
Желая похвалиться хорошим зрением, он рисковал достоинством. Никто бы не узнал «Кассандру» по одному бом-брамселю. Однако ни одно другое судно не могло бы идти этим курсом — или он очень сильно ошибается. Если это не «Кассандра», он выставил себя на посмешище, но уж больно велик был соблазн притвориться, будто он узнал фрегат, когда Сэвидж еще гадал: корабль это или облако.
Что значит появление «Кассандры», мигом поняли все.
— Где флагман и «Калигула»? — спросил Буш, ни к кому в особенности не обращаясь.
— Может, тоже приближаются? — сказал Джерард.
— Если так, лягушатникам придется несладко, — сказал Кристэл.
Ветер порывистый, встречный, мыс Паламос близко, и, если «Плутон» и «Калигула» отрежут французов от моря, «Сатерленд» — от берега, то без боя они не уйдут. Все глаза устремились на французскую эскадру: корабли были видны. Уже целиком и в крутой бейдевинд шли курсом зюйд-тень-вест, впереди трехпалубник, в кильватере два двухпалубника. На фок-мачтах первого и третьего судов реяли адмиральские флаги. Ясно видны были уже и широкие белые полосы на бортах. Если «Плутон» и «Калигула» далеко отстали от «Кассандры», то французы их еще не видят — тогда понятно, почему они не поворачивают.
— Эй, на палубе! — крикнул Сэвидж. — Это «Кассандра». Я вижу ее марсели, сэр.
Буш, Джерард и Кристэл взглянули на Хорнблауэра уважительно: ради этого стоило рискнуть.
Паруса внезапно захлопали: дунув разок посильнее, ветер совсем ослабел и еще повернул к зюйду. Буш приказал круче обрасопить паруса, остальные во все глаза смотрели на французов.
— Поворачивают! — громко сказал Джерард. Так и есть: на этом курсе французы обойдут мыс Паламос, однако сейчас они неуклонно сближаются с британской эскадрой — если там есть британская эскадра.
— Мистер Буш, — сказал Хорнблауэр, — поверните оверштаг, пожалуйста.
— «Кассандра» сигналит флагману, сэр! — завопил Сэвидж.
— Бегом наверх! — приказал Хорнблауэр Винсенту и Лонгли. Один с подзорной трубой, другой с сигнальной книгой, мичмана побежали по вантам, остальные встревожено провожали их взглядами.
Значит, Лейтон за горизонтом, и французы, судя по всему, его не видят. Бонапарт мог приказать четырем французским линейным кораблям сразиться с тремя английскими, но французский адмирал, который лучше императора знает свою команду, до последнего будет уклоняться от боя.
— Эй, на мачте, что сигналит «Кассандра»? — крикнул Хорнблауэр.
— Далеко, плохо видно, но я думаю, сообщает новый курс неприятеля.
Еще час на таком курсе, и французы обречены, отрезаны от Росаса и не успеют добраться до Барселоны.
— Черт, опять поворачивают! — сказал вдруг Джерард.
Безмолвно они наблюдали, как четыре французских корабля привелись к ветру и увалились на другой галс. Они поворачивали, пока у всех четырех мачты не слились — теперь они шли прямо на «Сатерленд».
— Кхе-хм, — сказал Хорнблауэр, глядя, как надвигается его рок, и снова: — Кхе-хм.
Французские впередсмотрящие заметили верхушки лейтоновских мачт. До Росаса — шесть миль с попутным ветром, до Барселоны — сто и ветер почти встречный; французский адмирал, завидев незнакомые паруса, без долгих размышлений устремился к убежищу. Путь ему преграждает один-единственный линейный корабль — француз постарается обойти его или уничтожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Они много сигналят, сэр, — доложил Буш — он давно разглядывал французов в подзорную трубу. Кстати, сигналили они весь день — началось это, когда они впервые увидели «Сатерленд». Им невдомек, что к этому времени он наблюдал за ними уже пятнадцать часов. Французы и в море не теряют природной разговорчивости, а французскому капитану жизнь не мила, если он поминутно не сигналит спутникам.
«Сатерленд» миновал мыс Креус, с траверза открылся залив Росас. В этих самых водах, но в иных погодных условиях, они буксировали покалеченный «Плутон», на этих самых зеленых склонах потерпела поражение атака на Росас — в подзорную трубу Хорнблауэр различал даже обрывистые склоны месы, в которую Кларос увел своих каталонцев. Если ветер будет и дальше поворачивать к югу, французы успеют укрыться под пушками Росаса. Собственно, для них это убежище более надежное, чем Барселона — пока британцы не сумеют провести в залив брандеры или начиненные взрывчаткой суда.
Хорнблауэр взглянул на вымпел: ветер по-прежнему поворачивал против часовой стрелки. Сомнительно, чтобы французы обошли мыс Паламос на этом курсе — скоро надо ложиться на другой галс и пристраиваться в их кильватере. Переменчивая погода лишила его всех недавних преимуществ. Ветер налетал слабыми порывами — скоро уляжется совсем. Хорнблауэр обратил подзорную трубу на французов: что-то поделывают они? И увидел бегущие по далеким реям флажки.
— Эй, на палубе! — завопил с нока мачты Сэвидж.
Наступило молчания. Сэвидж, видимо, сомневался в том, что увидел.
— Что там, мистер Сэвидж?
— Мне показалось, сэр, что я увидел еще один парус, прямо на горизонте, позади неприятельского траверза, только точно не уверен, сэр.
Еще парус! Это может быть купеческое судно. Если нет, это «Плутон», «Калигула» или «Кассандра».
— Не спускайте с него глаз, мистер Сэвидж.
Долее ждать было невыносимо. Хорнблауэр уцепился за выбленки и полез вверх, долез, встал рядом с Сэвиджем и направил подзорную трубу туда, куда тот показывал. На секунду в поле зрения заплясала французская эскадра.
— Чуть-чуть левее, сэр. Вроде так, сэр.
Крохотный белый отблеск, однако не гребень волны и несколько иного оттенка, чем плывущие по синему небу облака. Хорнблауэр чуть не заговорил, однако сдержался и ограничился привычным «кхе-хм».
— Приближается к нам, сэр, — сказал Сэвидж, не отрываясь от подзорной трубы. — Я бы сказал, сэр, что это фор-бом-брамсель.
Сомневаться уже не приходилось. Какой-то корабль под всеми парусами несся к французской эскадре.
— Кхе-хм, — сказал Хорнблауэр и полез вниз. Буш бегом спустился на главную палубу, чтобы встретить его у самой мачты; Джерард и Кристэл взволнованно смотрели со шканцев.
— «Кассандра», — сказал Хорнблауэр. Направляется к нам.
Желая похвалиться хорошим зрением, он рисковал достоинством. Никто бы не узнал «Кассандру» по одному бом-брамселю. Однако ни одно другое судно не могло бы идти этим курсом — или он очень сильно ошибается. Если это не «Кассандра», он выставил себя на посмешище, но уж больно велик был соблазн притвориться, будто он узнал фрегат, когда Сэвидж еще гадал: корабль это или облако.
Что значит появление «Кассандры», мигом поняли все.
— Где флагман и «Калигула»? — спросил Буш, ни к кому в особенности не обращаясь.
— Может, тоже приближаются? — сказал Джерард.
— Если так, лягушатникам придется несладко, — сказал Кристэл.
Ветер порывистый, встречный, мыс Паламос близко, и, если «Плутон» и «Калигула» отрежут французов от моря, «Сатерленд» — от берега, то без боя они не уйдут. Все глаза устремились на французскую эскадру: корабли были видны. Уже целиком и в крутой бейдевинд шли курсом зюйд-тень-вест, впереди трехпалубник, в кильватере два двухпалубника. На фок-мачтах первого и третьего судов реяли адмиральские флаги. Ясно видны были уже и широкие белые полосы на бортах. Если «Плутон» и «Калигула» далеко отстали от «Кассандры», то французы их еще не видят — тогда понятно, почему они не поворачивают.
— Эй, на палубе! — крикнул Сэвидж. — Это «Кассандра». Я вижу ее марсели, сэр.
Буш, Джерард и Кристэл взглянули на Хорнблауэра уважительно: ради этого стоило рискнуть.
Паруса внезапно захлопали: дунув разок посильнее, ветер совсем ослабел и еще повернул к зюйду. Буш приказал круче обрасопить паруса, остальные во все глаза смотрели на французов.
— Поворачивают! — громко сказал Джерард. Так и есть: на этом курсе французы обойдут мыс Паламос, однако сейчас они неуклонно сближаются с британской эскадрой — если там есть британская эскадра.
— Мистер Буш, — сказал Хорнблауэр, — поверните оверштаг, пожалуйста.
— «Кассандра» сигналит флагману, сэр! — завопил Сэвидж.
— Бегом наверх! — приказал Хорнблауэр Винсенту и Лонгли. Один с подзорной трубой, другой с сигнальной книгой, мичмана побежали по вантам, остальные встревожено провожали их взглядами.
Значит, Лейтон за горизонтом, и французы, судя по всему, его не видят. Бонапарт мог приказать четырем французским линейным кораблям сразиться с тремя английскими, но французский адмирал, который лучше императора знает свою команду, до последнего будет уклоняться от боя.
— Эй, на мачте, что сигналит «Кассандра»? — крикнул Хорнблауэр.
— Далеко, плохо видно, но я думаю, сообщает новый курс неприятеля.
Еще час на таком курсе, и французы обречены, отрезаны от Росаса и не успеют добраться до Барселоны.
— Черт, опять поворачивают! — сказал вдруг Джерард.
Безмолвно они наблюдали, как четыре французских корабля привелись к ветру и увалились на другой галс. Они поворачивали, пока у всех четырех мачты не слились — теперь они шли прямо на «Сатерленд».
— Кхе-хм, — сказал Хорнблауэр, глядя, как надвигается его рок, и снова: — Кхе-хм.
Французские впередсмотрящие заметили верхушки лейтоновских мачт. До Росаса — шесть миль с попутным ветром, до Барселоны — сто и ветер почти встречный; французский адмирал, завидев незнакомые паруса, без долгих размышлений устремился к убежищу. Путь ему преграждает один-единственный линейный корабль — француз постарается обойти его или уничтожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60