Она хотела сделать шаг, но боялась пустить ручку. - Зина, куда? услышал Санька из дверей, и "офицюрус", тот самый офицер, что заводил тогда скандал в зале, без сюртука, высунулся и ловил Мирскую под руку.
Офицюрус оторвал руку Мирской от двери, тащил в номер. Мирская все глядела радостными глазами на Саньку. Она подняла руку, и легкий шелковый рукав сполз к плечу. Мирская мотнулась к Саньке и обхватила его за голову.
- Коля! Голубчик мой! - кричала Мирская и давила Саньку полной мягкой рукой. От нее пахло душными духами и свежей кожей.
Мирская прижала Санькину голову к себе, и Санька, не видя дороги, спотыкался. Мирская с размаху села на диван, и Санька неловко упал рядом. Подхватил фуражку. Офицюрус поворачивал в дверях ключ.
- С розочкой! - вскрикнула Мирская. - Мне розочку? - И Мирская потянулась рукой. Санька отвернул грудь. - Не хочешь? - нахмурилась Мирская.
Она исподлобья поглядела на Саньку, темная угроза из-под низа, из темных дыр, затлела, заворочалась. И Санька подумал: "Сейчас все может быть. Бросится".
И вдруг Мирская засмеялась во все лицо - весело, лукаво.
- Она дала! Она дала! Знаю, знаю! - и Мирская захлопала в ладоши. Санька боком глаза видел, как стоял посреди комнаты офицюрус, стоял, расставив тонкие ноги в ботфортах. Он качался корпусом, уперев руки в бока. Санька чувствовал, что офицюрус хочет начать говорить, уж отрывал два раза руку от бока.
- Очень хорошо! - сказал, наконец, офицюрус.
Санька глянул. Под розовым фонарем, в цветной рубашке и в крахмальном воротничке, стоял рыжеватый блондин, блондин без ресниц и бровей, от розового света он лицом напоминал недорисованную куклу.
- Очень хорошо! - повторил офицюрус и заложил за подтяжку палец: - От дамы... с визитом. Не угодно ли... познакомиться?
Офицюрус нетвердо шагнул вперед, и Санька не знал, ударит или протянет руку. Санька встал и протянул руку.
- Поручик Загодин! - сказал офицюрус. - Очень... хорошо.
- Он с розой! - крикнула Мирская. - Посылай за шампанским. - Мирская пьяной рукой искала на стене кнопку. Нашла, уперлась пальцем. - Краснеешь? - дергала Мирская Саньку за рукав. - Дай поцелую. - Она дернула Саньку, повалила на себя и поцеловала в самые губы.
Лакей постучал. Офицюрус отпер.
- Деми-секу! - крикнула Мирская. - Твое счастье пьем, - и она опять обняла Саньку. - Коля, дурак ты мой.
- Саня, - поправил Санька.
- Хочешь, чтоб Саня? - грустно сказала Мирская. - Ну пусть по-твоему, ты именинник. Только не играй, когда любят, проиграешься. Леньке я сказала, что не буду любить, если играть будет. А он пошел-таки, сволочь. Я ему вслед плюнула. И выиграл. Семьсот рублей, говорит. Врет или таится... а то хвастает. Ленька, сколько?
Лакей тихонько стукнул и вошел. Он поставил на стол, на ковровую скатерть, поверх разбросанных карт, мельхиоровое ведерко. Золоченая пробка капризной головкой торчала, пошатываясь. Санька достал десять рублей и кинул на стол.
- Двенадцать стоит, - тихо и строго сказал лакей.
Было уже все равно, и Санька кинул еще пятерку, столкнул в руку лакею. Оставалось четыре с полтиной. Все было кончено. Санька старался улыбаться. Ему хотелось скорей выпить, но офицюрус осмотрел бутылку и сунул обратно в лед.
- Люблю, чтоб в стрелку заморозить, - и забарабанил ноготками по ведерку. Мирская смотрела на Саньку и вдруг встревоженно толкнула его в плечо.
- Чего задумался? А? Дурак: все будет. Давай погадаю. Собирай, собирай! - И Мирская торопливо стала сгребать карты. - Ты мне хмель собьешь, - твердила Мирская.
- Да, - сказал офицюрус, помогая Мирской, - чего вы, в самом деле, сидите, извините, как шиш на именинах? Какого на самом деле... ей-богу же. А? Двойку получили?
Санька покраснел.
- Вы, скажите, пьяны вы или просто... дурак? - и Санька встал.
У Саньки тряхнулась челюсть, и слово "дурак" он как откусил зубами.
- Что, что ты ска... сказал?
Офицюрус поднялся и мигал рыжими веками.
Мирская бросила карты на стол, она откинулась на диван и хохотала, хохотала в потолок, с веселыми слезами на глазах. Из-эа портьеры в дверях торчала голова компаньонки.
- Возьми слова... свои слова... - слышал Санька голос офицюруса через смех Мирской. Санька молчал и краснел больше и больше. Офицюрус мигал, уставясь на Саньку, и полз рукою в карман.
"Дать, дать сейчас с размаху в морду",- думал Санька и чувствовал, что сейчас рука сорвется, сорвется сама.
Офицюрус вытянул скользким движением из кармана браунинг и медленно поднимал.
- Возьми слова...
Санька дернул руку, отмахнул назад, и вдруг кто-то вцепился в руку, грузом, пудом повис. Мирская поймала его руку, метко, как кошка. Она прижалась грудью к его руке и беззвучно смеялась.
- Положи... на стол, Ленька! Положи! - сквозь смех шептала Мирская. Она целовала Санькину руку, взасос, как целуют лицо ребенка. Целовала в ладонь, прижималась щекой. - Положи! - вдруг крикнула Мирская, когда Офицюрус стал спускать в карман браунинг.
- Уступаю... хозяйке, - бормотал Офицюрус. Он положил браунинг на стол.
- Кузьминишна, убери! - крикнула Мирская. Экономкина голова втянулась в портьеру. - Боишься? - крикнула Мирская, схватила револьвер и швырнула в угол.
Офицюрус, повернувшись спиной, натягивал свой сюртук.
Мирская встала и твердой походкой пошла по ковру через комнату, где перед зеркалом, не спеша, застегивал сюртук Офицюрус.
Санька часто дышал и смотрел в пол, в узор ковра. Мирская шепталась с офицюрусом.
- Только подчиняясь требованиям хозяйки, - сказал офицюрус и под руку с Мирской вернулся к столу.
- Откупоривай! - командовала Мирская. Поручик взялся за пробку.
- Пейте! На мировую! На брудершафт, - кричала Мирская, - сейчас же на брудершафт!
- Подчиняюсь требованиям.... - бормотал Офицюрус и просовывал руку с бокалом вокруг Санькиной руки. - Слушай: ты - молодец, - говорил Офицюрус и шатал Саньку за плечо.
В соседнем номере пел визгливый женский голос.
- Голос у ней - газеты продавать,- засмеялась Мирская. Она вдруг захмелела. - Чего ты на мои руки смотришь? - крикнула она Саньке. - Белые? Это оттого, что моя мама коров доила. А отец... все мужчины сволочи... А бабы шлюхи... Там есть еще?
- Повинуюсь требованиям... - говорил офицюрус. Он опрокидывал бутылку, но оттуда капало.
- Повинуешься? - Мирская пьяно прищурила глаз, мигнула Саньке. Повинуешься? Дай сейчас сто рублей.
- Пожжалуйста... пожжалуйста... - и офицюрус полез за борт сюртука.
Мирская нагнулась, уперлась пьяной головой в стол и возилась засовывала за чулок кредитку.
"Спросить у ней пятьдесят рублей, - подумал Санька. - Отдам, ведь отдам. Только бы завтра, утром же завтра послать". Он вспомнил выстрелы около завода, сухой стук. И как говорил Карнаух про дым. Мирская улыбалась, закрыв глаза. Офицюрус молча тасовал карты и вытягивал наугад.
- Еще нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80