На кухне он прикурил и несколько раз глубоко затянулся.
— Конечно же, нужно будет выслушать мнение и другого врача. Мне всегда казалось, что эта женщина просто-напросто паникерша.
Дорин посмотрела на него в упор.
— Насколько я понимаю, если бы Джэн, когда у нее был плеврит, лечила эта молодая паникерша, которая тебе так не понравилась, всего этого бы не случилось. Хотя сама она и не говорила мне этого. Эти доктора, все они друг за друга стоят. Но важно не то, что она сказала, а то, о чем она умолчала. Так или иначе, мы услышали мнение человека, который считается крупнейшим специалистом в Сиднее, и мнение это подтверждается рентгеновским снимком, так что, я думаю, нет никакого смысла тратить снова деньги.
В ее словах прозвучала горечь. Барт подошел к постели Джэн и, присев на край, накрыл ее руку своей. Рука ее пылала под его холодной ладонью. Он взял ее пальчики в свою руку, и собственный жест показался ему детским и глуповатым.
— Ну, ну, ничего, девочка, поедешь в санаторий. Что там сказал лекарь, когда нужно ехать?
Джэн облизнула пересохшие губы, но не ответила.
Заговорила Дорин:
— Он сказал, что сначала надо лечь на месяц на лечение в одну пригородную больницу, а потом уже в санаторий.
— Я не поеду, — голос Джэн задрожал, — я просто не смогу. Там надо шесть гиней в неделю платить, да еще за медицинское обслуживание. Мы себе просто не сможем позволить этого. Ведь у меня будет только туберкулезное пособие. Если уж обязательно надо куда-нибудь ехать, то я поеду только в государственную больницу. Там по крайней мере ни за что платить не надо.
— О Джэн, ну давай не будем возвращаться к этим спорам! Ты же слышала, как доктор сказал, что в бесплатный санаторий ты сможешь попасть не раньше чем через три месяца. А столько ждать мы не можем.
— Три месяца! Что за бред! Да если она сразу же туда поедет, то через три месяца пройдет половина всего срока. Ну уж нет, я не позволю, чтоб она три месяца ждала. Ведь это может стоить…
Он запнулся. Он хотел сказать «жизни», но это прозвучало бы слишком мелодраматично, и, подумав, он сказал вместо этого:
— Мы ее сейчас же устроим в частный санаторий. Где он находится?
— В Блю Маунтинз — Голубых горах.
— В Голубых горах! — повторил Барт с сомнением. — Бог ты мой, это ж почти за сто километров отсюда. Разве поближе нет?
— Думаю, что есть и поближе. Только там все равно свободных мест нет.
— Не поеду я ни в какой частный санаторий, мы себе не можем позволить этого. — Голос Джэн звучал вяло, невыразительно.
Барт почувствовал, что в нем закипает злость, совсем как тогда, когда молодой врач насмешливо глядела на него, сидя в машине.
— Я в счет задержанного жалованья денег получил целую пачку да еще пачку на черном рынке выручил за тот жемчуг, что я привез. Так что это, да еще плюс мое жалованье, да то, что я без тебя тут сэкономлю, — куча денег будет. В конце концов это же только на шесть месяцев. Джэн покачала головой.
— Я не могу у тебя денег брать.
— А ты и не будешь у меня ничего брать. Просто я делаю свой вклад в наше дело. И вообще, чтоб ты знала с сегодняшнего дня: все это и меня касается.
— Нет, — он скорее угадал по ее губам, чем услышал ото мягкое, но решительное «нет». — Нет, я не позволю тебе.
— О, бога ради, давай не спорить об этом. — Барт повернулся к Дорин. — Скажи же ей в конце концов, чтоб она не вела себя, как маленькая дурешка.
Дорин покачала головой.
— Это очень великодушно с твоей стороны, — сказала она холодно, и он почувствовал враждебные нотки в ее голосе, — но, конечно, она не сможет принять твоих денег.
Барт вскочил на ноги. В нем бурей бушевали какие-то совершенно незнакомые ему чувства.
— В жизни не слышал такой дурацкой белиберды. И вся эта ложная гордость — вот уж ерунда, дальше некуда!
Дорин пожала плечами.
— Попробуй сам уговорить Джэн, я-то тут ни при чем. Все, что у меня есть, все в ее распоряжении, где бы она ни была, да она и сама это знает.
— Но ведь это только разумно, как ты не видишь?
Он остановился, пораженный выражением ненависти, блеснувшим в глазах Дорин, повернулся и снова присел на краешек постели Джэн, склонившись к ее лицу и осторожно положив руки ей на плечи.
— Послушай, детеныш, — голос его прозвучал хрипло, — я хочу только, чтоб ты поправилась, ясно? И я это для себя делаю, а не для кого-нибудь, ясно? Да, да. Я именно такой подонок и есть, каким меня Дорин всегда считала.
Джэн смотрела ему прямо в глаза, и губы ее тронула слабая улыбка, от которой у него сжалось сердце.
— Если бы мы были с тобой помолвлены, то никакого бы шума не было оттого, что я за тебя плачу, а раз у нас не было этой драгоценной помолвки и разных там подписей и печатей, то вы все от меня нос воротите, — он остановился и перевел дух. — Так вот знай, что, насколько это меня касается, можешь считать, что мы все равно что помолвлены.
Джэн замерла, как будто перестала дышать.
— И если это имеет какое-то значение при твоем упрямстве и твоей гордости, то я здесь, сейчас же, и пусть твоя сестра будет свидетелем, по всей форме тебя спрашиваю: окажешь ли ты мне честь быть моей невестой? Что ты ответишь мне?
Джэн смотрела ему в глаза, улыбка сошла с ее губ, и слезы, наполнившие глаза, стекали теперь по ресницам.
— Не думал, что придется делать вам предложение именно в такой форме, мисс Блейкли. — Он с трудом заставил себя пошутить, чувствуя, как у него сдавило горло, защипало глаза. — Но я, так или иначе, собирался сделать это в ближайшее время.
Дорин поднялась и вышла в кухоньку. Барт слышал, как с хлопком вспыхнул газ, потом загремел чайник.
— Джэн, чудная моя, так давай считать, что мы помолвлены, правда?
Слова повисли где-то в пространстве. Джэн казалось, что она слышит, как они, натягиваясь, гудят, словно телеграфные провода на ветру. Джэн вытерла слезы тыльной стороной ладони, и улыбка снова тронула ее губы. Она долгим взглядом посмотрела на него, как будто стараясь проникнуть ему в душу, потом губы ее зашевелились, и прозвучал тихий, но решительный ответ:
— Нет.
Барт на мгновение был ошарашен. Потом он обрушился на них обоих. Он умолял. Он упрашивал Дорин помочь ему. Но в самой Джэн была какая-то упрямая решимость, которая совсем обескураживала его. Да и Дорин уговаривала сестру нехотя, без воодушевления. Наконец они пришли к компромиссному решению. Джэн согласилась, что глупо было бы ждать три месяца, пока освободится место в бесплатном государственном санатории, и потому она разрешит Барту оплатить ее пребывание в платном, но никакой помолвки у них не должно быть, никаких обязательств, никакой ответственности, от которой он не мог бы освободиться в любую минуту, он брать на себя не будет.
Когда наконец они договорились обо всем, он опустился на краешек ее постели совершенно обессиленный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— Конечно же, нужно будет выслушать мнение и другого врача. Мне всегда казалось, что эта женщина просто-напросто паникерша.
Дорин посмотрела на него в упор.
— Насколько я понимаю, если бы Джэн, когда у нее был плеврит, лечила эта молодая паникерша, которая тебе так не понравилась, всего этого бы не случилось. Хотя сама она и не говорила мне этого. Эти доктора, все они друг за друга стоят. Но важно не то, что она сказала, а то, о чем она умолчала. Так или иначе, мы услышали мнение человека, который считается крупнейшим специалистом в Сиднее, и мнение это подтверждается рентгеновским снимком, так что, я думаю, нет никакого смысла тратить снова деньги.
В ее словах прозвучала горечь. Барт подошел к постели Джэн и, присев на край, накрыл ее руку своей. Рука ее пылала под его холодной ладонью. Он взял ее пальчики в свою руку, и собственный жест показался ему детским и глуповатым.
— Ну, ну, ничего, девочка, поедешь в санаторий. Что там сказал лекарь, когда нужно ехать?
Джэн облизнула пересохшие губы, но не ответила.
Заговорила Дорин:
— Он сказал, что сначала надо лечь на месяц на лечение в одну пригородную больницу, а потом уже в санаторий.
— Я не поеду, — голос Джэн задрожал, — я просто не смогу. Там надо шесть гиней в неделю платить, да еще за медицинское обслуживание. Мы себе просто не сможем позволить этого. Ведь у меня будет только туберкулезное пособие. Если уж обязательно надо куда-нибудь ехать, то я поеду только в государственную больницу. Там по крайней мере ни за что платить не надо.
— О Джэн, ну давай не будем возвращаться к этим спорам! Ты же слышала, как доктор сказал, что в бесплатный санаторий ты сможешь попасть не раньше чем через три месяца. А столько ждать мы не можем.
— Три месяца! Что за бред! Да если она сразу же туда поедет, то через три месяца пройдет половина всего срока. Ну уж нет, я не позволю, чтоб она три месяца ждала. Ведь это может стоить…
Он запнулся. Он хотел сказать «жизни», но это прозвучало бы слишком мелодраматично, и, подумав, он сказал вместо этого:
— Мы ее сейчас же устроим в частный санаторий. Где он находится?
— В Блю Маунтинз — Голубых горах.
— В Голубых горах! — повторил Барт с сомнением. — Бог ты мой, это ж почти за сто километров отсюда. Разве поближе нет?
— Думаю, что есть и поближе. Только там все равно свободных мест нет.
— Не поеду я ни в какой частный санаторий, мы себе не можем позволить этого. — Голос Джэн звучал вяло, невыразительно.
Барт почувствовал, что в нем закипает злость, совсем как тогда, когда молодой врач насмешливо глядела на него, сидя в машине.
— Я в счет задержанного жалованья денег получил целую пачку да еще пачку на черном рынке выручил за тот жемчуг, что я привез. Так что это, да еще плюс мое жалованье, да то, что я без тебя тут сэкономлю, — куча денег будет. В конце концов это же только на шесть месяцев. Джэн покачала головой.
— Я не могу у тебя денег брать.
— А ты и не будешь у меня ничего брать. Просто я делаю свой вклад в наше дело. И вообще, чтоб ты знала с сегодняшнего дня: все это и меня касается.
— Нет, — он скорее угадал по ее губам, чем услышал ото мягкое, но решительное «нет». — Нет, я не позволю тебе.
— О, бога ради, давай не спорить об этом. — Барт повернулся к Дорин. — Скажи же ей в конце концов, чтоб она не вела себя, как маленькая дурешка.
Дорин покачала головой.
— Это очень великодушно с твоей стороны, — сказала она холодно, и он почувствовал враждебные нотки в ее голосе, — но, конечно, она не сможет принять твоих денег.
Барт вскочил на ноги. В нем бурей бушевали какие-то совершенно незнакомые ему чувства.
— В жизни не слышал такой дурацкой белиберды. И вся эта ложная гордость — вот уж ерунда, дальше некуда!
Дорин пожала плечами.
— Попробуй сам уговорить Джэн, я-то тут ни при чем. Все, что у меня есть, все в ее распоряжении, где бы она ни была, да она и сама это знает.
— Но ведь это только разумно, как ты не видишь?
Он остановился, пораженный выражением ненависти, блеснувшим в глазах Дорин, повернулся и снова присел на краешек постели Джэн, склонившись к ее лицу и осторожно положив руки ей на плечи.
— Послушай, детеныш, — голос его прозвучал хрипло, — я хочу только, чтоб ты поправилась, ясно? И я это для себя делаю, а не для кого-нибудь, ясно? Да, да. Я именно такой подонок и есть, каким меня Дорин всегда считала.
Джэн смотрела ему прямо в глаза, и губы ее тронула слабая улыбка, от которой у него сжалось сердце.
— Если бы мы были с тобой помолвлены, то никакого бы шума не было оттого, что я за тебя плачу, а раз у нас не было этой драгоценной помолвки и разных там подписей и печатей, то вы все от меня нос воротите, — он остановился и перевел дух. — Так вот знай, что, насколько это меня касается, можешь считать, что мы все равно что помолвлены.
Джэн замерла, как будто перестала дышать.
— И если это имеет какое-то значение при твоем упрямстве и твоей гордости, то я здесь, сейчас же, и пусть твоя сестра будет свидетелем, по всей форме тебя спрашиваю: окажешь ли ты мне честь быть моей невестой? Что ты ответишь мне?
Джэн смотрела ему в глаза, улыбка сошла с ее губ, и слезы, наполнившие глаза, стекали теперь по ресницам.
— Не думал, что придется делать вам предложение именно в такой форме, мисс Блейкли. — Он с трудом заставил себя пошутить, чувствуя, как у него сдавило горло, защипало глаза. — Но я, так или иначе, собирался сделать это в ближайшее время.
Дорин поднялась и вышла в кухоньку. Барт слышал, как с хлопком вспыхнул газ, потом загремел чайник.
— Джэн, чудная моя, так давай считать, что мы помолвлены, правда?
Слова повисли где-то в пространстве. Джэн казалось, что она слышит, как они, натягиваясь, гудят, словно телеграфные провода на ветру. Джэн вытерла слезы тыльной стороной ладони, и улыбка снова тронула ее губы. Она долгим взглядом посмотрела на него, как будто стараясь проникнуть ему в душу, потом губы ее зашевелились, и прозвучал тихий, но решительный ответ:
— Нет.
Барт на мгновение был ошарашен. Потом он обрушился на них обоих. Он умолял. Он упрашивал Дорин помочь ему. Но в самой Джэн была какая-то упрямая решимость, которая совсем обескураживала его. Да и Дорин уговаривала сестру нехотя, без воодушевления. Наконец они пришли к компромиссному решению. Джэн согласилась, что глупо было бы ждать три месяца, пока освободится место в бесплатном государственном санатории, и потому она разрешит Барту оплатить ее пребывание в платном, но никакой помолвки у них не должно быть, никаких обязательств, никакой ответственности, от которой он не мог бы освободиться в любую минуту, он брать на себя не будет.
Когда наконец они договорились обо всем, он опустился на краешек ее постели совершенно обессиленный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98