Они тоже молчат? Ведь им здесь жить! Рудник рядом и на высоте... Значит, пыль от выработки породы будет оседать в ущелье. Это ж верный силикоз!
- Заказчики каждый месяц возмущаются. Как приезжают принимать работы, так все грозятся прикрыть это дело и перенести в поселок Солнечное. Вы, говорят, построили да уехали, а нам силикоз наживать... Вроде в Москве хлопочут... Ну, заговорились мы совсем, спать пора. - Он встал из-за стола и лениво потянулся. Потом принес откуда-то раскладушку для Воронова и одну подушку.
- Вот оказия-то, - виновато говорил он, - забыл я совсем про постель. Надо бы у коменданта взять. А теперь придется кое-как. - Белкин достал из чемодана одну простыню и кинул Воронову еще свой облезлый плащ. - Больше ничего нет.
А через минуту он уже захрапел на своей кровати, сраженный мгновенным сном. Воронов долго еще не спал и думал о том, что Синельников расчетливо занижает планы жилья, шоферы надрывают моторы на расхлябанной дороге, Белкин строит неразумно поселок и тратятся впустую трудовые копейки. "Это как наледь, - думал Воронов, - прет из подземных глубин в лютые морозы и находит теневые ущелья, где скапливается, мешает работе и жизни. Вокруг горы великого дела, а в ущелье наледь... И ведь не в том особая беда, что ошибается Мясников. Он не семи пядей во лбу. К тому же и не специалист. А беда в том, что тотчас же находятся ловкие сообразительные люди, вроде Синельникова, которые любую ошибку могут преподнести в ореоле гениального открытия. И уж конечно не без выгоды для себя..."
14
Весь вечер у Семена было скверное настроение. Завтра бетонировать массивы, а сегодня выяснилось, что не хватает вибраторов. Звонили на склад - там сказали, что разобрали по участкам... Прислали какой-то жалкий десяток. А их нужна чертова уйма. Вот и выкручивайся как знаешь. Был бы Воронов, тот что-нибудь придумал бы. А Михаил замахал руками, расшумелся: "Комитетчики! Суетесь не в свои дела. Вот и расхлебывай за вас эту кашу. Как хотите, так и бетонируйте". Теперь он и не смотрел на Семена и разговаривать не желал.
В первые дни их знакомства Забродин работал десятником, а Семен крановщиком у него на объекте. Жили они в одной палатке - койки рядом и харчи пополам, по-братски. Семен хоть и носил украинскую фамилию Саменко, но был коренным дальневосточником, из Ханкайского района. Его родители по доброй украинской привычке присылали ему ежемесячно свиное сало, которое, впрочем, поедалось сообща. И за Семеном с той поры прочно закрепилось прозвище Салменки. Его компанейский нрав, безобидный юмор и простецкая физиономия с комично вздернутым носом - все это располагало к нему и малого, и старого. Вскоре его избрали комсоргом прорабства, а потом и в бюро ввели.
На стройку он пошел работать после окончания десятилетки. Говорили, что теперь так положено, что нужно зарабатывать трудовой стаж. К тому же весь класс после выпускных экзаменов решил ехать на стройку в Тихую Гавань. Чего ж еще искать? Куда ребята, туда и он. Ему везде было интересно: и на курсах, и теперь вот, в механизаторах. Поступил он еще и на заочное отделение в институт. Надо ж чем-то заниматься по вечерам.
Семен сидел в палатке за длинным столом перед расчетными схемами.
- Что же придумать? А? - поминутно спрашивал он вслух.
Собранные со всех объектов шланговые вибраторы и даже старые вибробулавы закрепили всего на трех массивах. А их еще пять. Да сколько башмаков для отмостки! Эх, если бы бетонщиков не отпустили! Но они теперь на кладке. Снимать их оттуда - значит кладку срывать. И так план полетит и эдак. А там скандал на всю стройку. И во всем виноват он - Семен. Его идея... И чего это Воронов застрял на проклятых рудниках? Тут без него хоть на стенку полезай...
Позади Семена лежал на койке арматурщик Бойков и наигрывал на балалайке "польку-бабочку".
Балалайка была расстроена, струны дребезжали и зудели, словно осы.
- Да прекрати ты эту дурацкую игру! - крикнул Семен, обернувшись. - И так тошно!
Бойков положил балалайку, поскреб небритую щеку.
- А чего ж не играть? Нынче праздник. Аванс - это, понимаешь, звезда пленительного счастья. Она взошла.
- И ты доволен?
- На сегодня? Да.
- Очень хорошо! Вместо того чтобы задержаться часа на два, подвезти вибраторы да закрепить их, все разбежались до конца работы. Бегут за авансом, как на пожар. Ведь никуда же не уйдет от вас.
- Сеня! - раздался в углу из-за полога слабый женский голос. - Ты бы поискал моего Федьку. Получил он ай не получил деньги-то.
- Ну где я его найду, тетка Марья?
- Получил ай не получил, - бормотала женщина за ситцевым пестреньким пологом.
Федька - ее сын, с которым она приехала из-под Калуги и с полгода как поселилась здесь, отгородив для себя палаточный угол.
- Насчет аванса ты, Семен, не прав, - сказал Бойков. - Аванс - это, понимаешь, как свидание с любимой девушкой. Никто ничего с тебя не спрашивает. Благодать! А вот получка - это как отчет перед женой. За то удержат, за другое высчитают... Н-да. Поэтому спеши за авансом, как на свидание, ибо оно может и не состояться. Уж тут поверь мне, старому строителю.
- Поискал бы Федьку-то, - доносилось из угла. - Кабы не пропил, родимец его взял бы.
- Да ведь эдак с ума можно сойти! - Семен стукнул карандашом.
- Мы все сойдем под вечные своды, - бормотал Бойков. - И я, несознательный, и ты, передовой. Все мы - одна ступень к счастью, так сказать, грядущих поколений.
Расхлестнулась дощатая дверь, и в палатку ввалилась целая ватага ребят с гармоникой.
- А, привет нашей технике!
Федька сорвал с головы серую шестиклинку и приветливо помахал Семену с порога. Полог в углу дернулся, сначала высунулась сухая коричневая рука, потом показалась и тетка Марья.
- Федька, иди сюда! Нализался? Так я и знала. Ах ты, черт сопатый.
- Да ты что, мамка! Я не пьяный... А денег у меня хватит. Вот они, во!
Он блаженно улыбался, вынимая из кармана деньги, и совал их в материнские руки.
- А чего это наш Саменко сердитый? - ребята окружили Семена. - Ну-ка, играй туш!
- Да пропадите вы все пропадом! - Семен схватил свои папки и выбежал из палатки.
Наутро, еще задолго до работы, он взял одну из занаряженных участку машин и прямо из гаража поехал на центральный склад. Но и там вибраторов не оказалось. Они были розданы по участкам.
- Когда? - спросил Семен.
- Да вот развезли... На днях. По разнарядкам Синельникова. Больше нет, - тучный краснолицый завскладом с недоумением поглядел на остолбеневшего Семена и спросил: - Да что у вас там за прорва такая?
- У нас? Нет, это у вас... - Семен тяжело поплелся к поджидавшему грузовику. Что теперь делать? Куда податься? Конечно, можно, скажем, бетонировать и по два массива, но этак они протянут волынку до конца месяца.
- Куда? - спросил шофер влезавшего в кабинку Семена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
- Заказчики каждый месяц возмущаются. Как приезжают принимать работы, так все грозятся прикрыть это дело и перенести в поселок Солнечное. Вы, говорят, построили да уехали, а нам силикоз наживать... Вроде в Москве хлопочут... Ну, заговорились мы совсем, спать пора. - Он встал из-за стола и лениво потянулся. Потом принес откуда-то раскладушку для Воронова и одну подушку.
- Вот оказия-то, - виновато говорил он, - забыл я совсем про постель. Надо бы у коменданта взять. А теперь придется кое-как. - Белкин достал из чемодана одну простыню и кинул Воронову еще свой облезлый плащ. - Больше ничего нет.
А через минуту он уже захрапел на своей кровати, сраженный мгновенным сном. Воронов долго еще не спал и думал о том, что Синельников расчетливо занижает планы жилья, шоферы надрывают моторы на расхлябанной дороге, Белкин строит неразумно поселок и тратятся впустую трудовые копейки. "Это как наледь, - думал Воронов, - прет из подземных глубин в лютые морозы и находит теневые ущелья, где скапливается, мешает работе и жизни. Вокруг горы великого дела, а в ущелье наледь... И ведь не в том особая беда, что ошибается Мясников. Он не семи пядей во лбу. К тому же и не специалист. А беда в том, что тотчас же находятся ловкие сообразительные люди, вроде Синельникова, которые любую ошибку могут преподнести в ореоле гениального открытия. И уж конечно не без выгоды для себя..."
14
Весь вечер у Семена было скверное настроение. Завтра бетонировать массивы, а сегодня выяснилось, что не хватает вибраторов. Звонили на склад - там сказали, что разобрали по участкам... Прислали какой-то жалкий десяток. А их нужна чертова уйма. Вот и выкручивайся как знаешь. Был бы Воронов, тот что-нибудь придумал бы. А Михаил замахал руками, расшумелся: "Комитетчики! Суетесь не в свои дела. Вот и расхлебывай за вас эту кашу. Как хотите, так и бетонируйте". Теперь он и не смотрел на Семена и разговаривать не желал.
В первые дни их знакомства Забродин работал десятником, а Семен крановщиком у него на объекте. Жили они в одной палатке - койки рядом и харчи пополам, по-братски. Семен хоть и носил украинскую фамилию Саменко, но был коренным дальневосточником, из Ханкайского района. Его родители по доброй украинской привычке присылали ему ежемесячно свиное сало, которое, впрочем, поедалось сообща. И за Семеном с той поры прочно закрепилось прозвище Салменки. Его компанейский нрав, безобидный юмор и простецкая физиономия с комично вздернутым носом - все это располагало к нему и малого, и старого. Вскоре его избрали комсоргом прорабства, а потом и в бюро ввели.
На стройку он пошел работать после окончания десятилетки. Говорили, что теперь так положено, что нужно зарабатывать трудовой стаж. К тому же весь класс после выпускных экзаменов решил ехать на стройку в Тихую Гавань. Чего ж еще искать? Куда ребята, туда и он. Ему везде было интересно: и на курсах, и теперь вот, в механизаторах. Поступил он еще и на заочное отделение в институт. Надо ж чем-то заниматься по вечерам.
Семен сидел в палатке за длинным столом перед расчетными схемами.
- Что же придумать? А? - поминутно спрашивал он вслух.
Собранные со всех объектов шланговые вибраторы и даже старые вибробулавы закрепили всего на трех массивах. А их еще пять. Да сколько башмаков для отмостки! Эх, если бы бетонщиков не отпустили! Но они теперь на кладке. Снимать их оттуда - значит кладку срывать. И так план полетит и эдак. А там скандал на всю стройку. И во всем виноват он - Семен. Его идея... И чего это Воронов застрял на проклятых рудниках? Тут без него хоть на стенку полезай...
Позади Семена лежал на койке арматурщик Бойков и наигрывал на балалайке "польку-бабочку".
Балалайка была расстроена, струны дребезжали и зудели, словно осы.
- Да прекрати ты эту дурацкую игру! - крикнул Семен, обернувшись. - И так тошно!
Бойков положил балалайку, поскреб небритую щеку.
- А чего ж не играть? Нынче праздник. Аванс - это, понимаешь, звезда пленительного счастья. Она взошла.
- И ты доволен?
- На сегодня? Да.
- Очень хорошо! Вместо того чтобы задержаться часа на два, подвезти вибраторы да закрепить их, все разбежались до конца работы. Бегут за авансом, как на пожар. Ведь никуда же не уйдет от вас.
- Сеня! - раздался в углу из-за полога слабый женский голос. - Ты бы поискал моего Федьку. Получил он ай не получил деньги-то.
- Ну где я его найду, тетка Марья?
- Получил ай не получил, - бормотала женщина за ситцевым пестреньким пологом.
Федька - ее сын, с которым она приехала из-под Калуги и с полгода как поселилась здесь, отгородив для себя палаточный угол.
- Насчет аванса ты, Семен, не прав, - сказал Бойков. - Аванс - это, понимаешь, как свидание с любимой девушкой. Никто ничего с тебя не спрашивает. Благодать! А вот получка - это как отчет перед женой. За то удержат, за другое высчитают... Н-да. Поэтому спеши за авансом, как на свидание, ибо оно может и не состояться. Уж тут поверь мне, старому строителю.
- Поискал бы Федьку-то, - доносилось из угла. - Кабы не пропил, родимец его взял бы.
- Да ведь эдак с ума можно сойти! - Семен стукнул карандашом.
- Мы все сойдем под вечные своды, - бормотал Бойков. - И я, несознательный, и ты, передовой. Все мы - одна ступень к счастью, так сказать, грядущих поколений.
Расхлестнулась дощатая дверь, и в палатку ввалилась целая ватага ребят с гармоникой.
- А, привет нашей технике!
Федька сорвал с головы серую шестиклинку и приветливо помахал Семену с порога. Полог в углу дернулся, сначала высунулась сухая коричневая рука, потом показалась и тетка Марья.
- Федька, иди сюда! Нализался? Так я и знала. Ах ты, черт сопатый.
- Да ты что, мамка! Я не пьяный... А денег у меня хватит. Вот они, во!
Он блаженно улыбался, вынимая из кармана деньги, и совал их в материнские руки.
- А чего это наш Саменко сердитый? - ребята окружили Семена. - Ну-ка, играй туш!
- Да пропадите вы все пропадом! - Семен схватил свои папки и выбежал из палатки.
Наутро, еще задолго до работы, он взял одну из занаряженных участку машин и прямо из гаража поехал на центральный склад. Но и там вибраторов не оказалось. Они были розданы по участкам.
- Когда? - спросил Семен.
- Да вот развезли... На днях. По разнарядкам Синельникова. Больше нет, - тучный краснолицый завскладом с недоумением поглядел на остолбеневшего Семена и спросил: - Да что у вас там за прорва такая?
- У нас? Нет, это у вас... - Семен тяжело поплелся к поджидавшему грузовику. Что теперь делать? Куда податься? Конечно, можно, скажем, бетонировать и по два массива, но этак они протянут волынку до конца месяца.
- Куда? - спросил шофер влезавшего в кабинку Семена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31