– Но у меня же ваше письмо, в котором…
– Знаю, что у вас, – слабо отозвался мистер Кэдволладайн. – Автор выразил согласие, и я…
– Да вы же только что сказали, что автор вам неизвестен, – прокричал Френсик, – а теперь говорите, что он выразил согласие! Письменное согласие?
– Да, – сказал мистер Кэдволладайн.
– В таком случае вы должны знать, кто он такой.
– Не знаю, – промямлил мистер Кэдволладайн. – Видите ли, я имел с ним дело только через «Ллойдз банк».
– Через «Ллойдз банк»? – ошеломленно переспросил Френсик. – Вы сказали – через «Ллойдз банк?»
– Да. Через директора. Такой респектабельный банк, мне и в голову не могло прийти…
Фраза осталась неоконченной: все и так было ясно. Френсик опережал его на один ход.
– Стало быть, автор этого паршивого романа прислал его вам через оксфордское отделение «Ллойдз банка» и всякое сообщение с ним шло через тот же банк. Верно?
– Именно, – подтвердил мистер Кэдволладайн, – и теперь, когда возникло это ужасное дело о клевете, я, кажется, догадываюсь почему. Я в невыносимом положении. Моя репутация…
– Плевать на вашу! – заорал Френсик. – А моя? Я как идиот действовал по вашим инструкциям от лица несуществующего клиента, а теперь у нас убийство и…
– И ужасающее дело о клевете, – подсказал мистер Кэдволладайн. – Мистер Коркадил сообщил мне, что компенсация может достигнуть астрономической цифры…
Но Френсик его не слушал. Уж если клиент мистера Кэдволладайна сообщался с ним через «Ллойдз банк», то этому подлецу есть что скрывать. Если это не Пипер. Френсик поискал, за что ухватиться.
– Роман-то к вам пришел не без сопроводительного письма?
– Перепечатка из машинописного агентства, – сказал мистер Кэдволладайн. – Письмо было прислано за несколько дней до того – через «Ллойдз банк».
– Подписанное? – спросил Френсик.
– Подписанное директором оксфордского отделения банка, – ответствовал мистер Кэдволладайн.
– Вот и хватит, – сказал Френсик. – Фамилия?
Мистер Кэдволладайн заколебался.
– Я полагаю… – начал он, но Френсик потерял всякое терпение.
– Знаете, бросьте ваши штучки, – отрезал он, – давайте-ка фамилию директора, да поживее.
– Покойный мистер Сгибли, – печально сказал мистер Кэдволладайн.
– Как вы сказали?
– Покойный мистер Сгибли. Умер от сердечного приступа под пасху, взбираясь на Сноудон.
Френсик осел в кресле.
– Умер от приступа, взбираясь на Сноудон, – пробормотал он.
– Так что его фамилия вам ничего не даст, – продолжал мистер Кэдволладайн, – вообще банки, изволите видеть, держат в секрете имена вкладчиков. Нужна, знаете ли, доверенность.
Френсик это знал. Раньше, бывало, он как раз по этому поводу восхищался банками. Однако мистер Кэдволладайн что-то такое упомянул раньше… ах, да, машинописное агентство.
– Вы говорите, машинопись прислали из агентства, – сказал он. – Из какого, не помните?
– Не помню. Но могу выяснить. – И Френсик ждал у телефона, пока мистер Кэдволладайн выяснял. – Машинописное бюро Синтии Богден, – сообщил он наконец Френсику смиренным голосом.
– Слава богу, хоть что-то, – сказал Френсик. – Позвоните ей и спросите, откуда…
– Лучше не надо, – сказал мистер Кэдволладайн.
– Как это не надо? Нам грозит дело о клевете, ваша репутация на волоске, и вы…
– Не в том дело, – прервал мистер Кэдволладайн. – Видите ли, я занимался ее разводом…
– Ну и что же?
– Со стороны ее бывшего мужа, – сказал мистер Кэдволладайн. – Боюсь, как бы мое теперешнее посредничество…
– Ладно, я сам, – сказал Френсик. – Какой телефон? – Он записал номер, положил и снова поднял трубку.
– Машинописное бюро Синтии Богден, – сказал знающий себе цену голос.
– Я разыскиваю владельца рукописи, отпечатанной у вас… – начал Френсик, но голос тут же оборвал его:
– Мы не разглашаем фамилий наших клиентов.
– Но я спрашиваю, потому что он мой друг…
– Это не основание для выдачи подобного рода конфиденциальных сведений.
– Все же я хотел бы поговорить лично с миссис Богден, – сказал Френсик.
– Вы с ней поговорили, – отозвался голос и дал отбой. Френсик разразился бранью.
– А, чтоб вас всех с вашими конфиденциальными сведениями, – заключил он и брякнул трубку.
Он посидел наедине с недобрыми мыслями о миссис Богден, потом снова позвонил мистеру Кэдволладайну.
– Этой мадам Богден, – спросил он, – сколько ей лет?
– Приблизительно сорок пять, – вычислил мистер Кэдволладайн, – а что?
– Да так, – сказал Френсик.
* * *
Вечером, оставив на Сонином столе записку, что он отлучился из города на день-другой по важному делу, Френсик сел в оксфордский поезд. На нем были темные очки, панама и джинсовый костюм. Сандалии остались дома в мусорной корзине. При нем был саквояж с ксерокопией рукописи «Девства», одним из писем Пипера и полосатой пижамной парой. Облачившись в нее, он к одиннадцати улегся спать в номере, заказанном на имя профессора Фацита.
Глава 18
В Чаттануге сбывалась давняя мечта Бэби увидеть Чух Чух. Она лежала на медной кровати и глядела из окна Девятого Пульмана на разноцветный фонтан за рельсами. Ночное небо над станцией озаряли электронные слова «Хилтонский Чух Чух», а внизу, в бывшем зале ожидания, разносили кушанья. Возле ресторана был магазин сувениров; перед зданиями стояли громадные паровозы былых времен со свежевыкрашенными скотоотбрасывателями и начищенными трубами, сверкающими, словно в предвкушении дальнего путешествия На самом деле они никуда не ехали Их холодные тонки пустовали, поршни замерли навсегда Лишь воображение постояльцев изукрашенных и разделенных на спальни мотелей-пульманов могло стронуть их со станции и отправить в далекий путь на север или на запад.
Отчасти это был музей, отчасти фантасмагория все поставлено на коммерческую ногу. У входа в железнодорожный парк стояла сторожка, оттуда служители в униформах блюли безопасность гостей, глядя на телеэкраны, высвечивающие все платформы, все закоулки станции. А за ее угрюмой оградой раскинулась тусклая Чаттануга: забитые окна гостиниц и заброшенные дома, из которых жизнь переместилась в пригороды, поближе к магазинам.
Но Бэби не волновала ни Чаттануга, ни даже Чух Чух, очередные померкшие иллюзии ее запоздалой юности. Сказывался возраст: усталое уныние одолевало ее. Со всякой романтикой по милости Пи-пера было покончено. Денно и нощно общалась она с самозваным гением, все мысли которого вертелись вокруг литературного бессмертия, и внутренний мир его был явлен Бэби во всем своем диком однообразии. Рядом с ним махинатор Хатчмейер, одержимый погоней за деньгами и властью, положительно казался нормальным человеком. Пипера ничуть не интересовало, где они едут, какие города проезжают; ему было совершенно все равно, что они оказались на самом пороге дикого края, издавна дразнившего воображение Бэби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Знаю, что у вас, – слабо отозвался мистер Кэдволладайн. – Автор выразил согласие, и я…
– Да вы же только что сказали, что автор вам неизвестен, – прокричал Френсик, – а теперь говорите, что он выразил согласие! Письменное согласие?
– Да, – сказал мистер Кэдволладайн.
– В таком случае вы должны знать, кто он такой.
– Не знаю, – промямлил мистер Кэдволладайн. – Видите ли, я имел с ним дело только через «Ллойдз банк».
– Через «Ллойдз банк»? – ошеломленно переспросил Френсик. – Вы сказали – через «Ллойдз банк?»
– Да. Через директора. Такой респектабельный банк, мне и в голову не могло прийти…
Фраза осталась неоконченной: все и так было ясно. Френсик опережал его на один ход.
– Стало быть, автор этого паршивого романа прислал его вам через оксфордское отделение «Ллойдз банка» и всякое сообщение с ним шло через тот же банк. Верно?
– Именно, – подтвердил мистер Кэдволладайн, – и теперь, когда возникло это ужасное дело о клевете, я, кажется, догадываюсь почему. Я в невыносимом положении. Моя репутация…
– Плевать на вашу! – заорал Френсик. – А моя? Я как идиот действовал по вашим инструкциям от лица несуществующего клиента, а теперь у нас убийство и…
– И ужасающее дело о клевете, – подсказал мистер Кэдволладайн. – Мистер Коркадил сообщил мне, что компенсация может достигнуть астрономической цифры…
Но Френсик его не слушал. Уж если клиент мистера Кэдволладайна сообщался с ним через «Ллойдз банк», то этому подлецу есть что скрывать. Если это не Пипер. Френсик поискал, за что ухватиться.
– Роман-то к вам пришел не без сопроводительного письма?
– Перепечатка из машинописного агентства, – сказал мистер Кэдволладайн. – Письмо было прислано за несколько дней до того – через «Ллойдз банк».
– Подписанное? – спросил Френсик.
– Подписанное директором оксфордского отделения банка, – ответствовал мистер Кэдволладайн.
– Вот и хватит, – сказал Френсик. – Фамилия?
Мистер Кэдволладайн заколебался.
– Я полагаю… – начал он, но Френсик потерял всякое терпение.
– Знаете, бросьте ваши штучки, – отрезал он, – давайте-ка фамилию директора, да поживее.
– Покойный мистер Сгибли, – печально сказал мистер Кэдволладайн.
– Как вы сказали?
– Покойный мистер Сгибли. Умер от сердечного приступа под пасху, взбираясь на Сноудон.
Френсик осел в кресле.
– Умер от приступа, взбираясь на Сноудон, – пробормотал он.
– Так что его фамилия вам ничего не даст, – продолжал мистер Кэдволладайн, – вообще банки, изволите видеть, держат в секрете имена вкладчиков. Нужна, знаете ли, доверенность.
Френсик это знал. Раньше, бывало, он как раз по этому поводу восхищался банками. Однако мистер Кэдволладайн что-то такое упомянул раньше… ах, да, машинописное агентство.
– Вы говорите, машинопись прислали из агентства, – сказал он. – Из какого, не помните?
– Не помню. Но могу выяснить. – И Френсик ждал у телефона, пока мистер Кэдволладайн выяснял. – Машинописное бюро Синтии Богден, – сообщил он наконец Френсику смиренным голосом.
– Слава богу, хоть что-то, – сказал Френсик. – Позвоните ей и спросите, откуда…
– Лучше не надо, – сказал мистер Кэдволладайн.
– Как это не надо? Нам грозит дело о клевете, ваша репутация на волоске, и вы…
– Не в том дело, – прервал мистер Кэдволладайн. – Видите ли, я занимался ее разводом…
– Ну и что же?
– Со стороны ее бывшего мужа, – сказал мистер Кэдволладайн. – Боюсь, как бы мое теперешнее посредничество…
– Ладно, я сам, – сказал Френсик. – Какой телефон? – Он записал номер, положил и снова поднял трубку.
– Машинописное бюро Синтии Богден, – сказал знающий себе цену голос.
– Я разыскиваю владельца рукописи, отпечатанной у вас… – начал Френсик, но голос тут же оборвал его:
– Мы не разглашаем фамилий наших клиентов.
– Но я спрашиваю, потому что он мой друг…
– Это не основание для выдачи подобного рода конфиденциальных сведений.
– Все же я хотел бы поговорить лично с миссис Богден, – сказал Френсик.
– Вы с ней поговорили, – отозвался голос и дал отбой. Френсик разразился бранью.
– А, чтоб вас всех с вашими конфиденциальными сведениями, – заключил он и брякнул трубку.
Он посидел наедине с недобрыми мыслями о миссис Богден, потом снова позвонил мистеру Кэдволладайну.
– Этой мадам Богден, – спросил он, – сколько ей лет?
– Приблизительно сорок пять, – вычислил мистер Кэдволладайн, – а что?
– Да так, – сказал Френсик.
* * *
Вечером, оставив на Сонином столе записку, что он отлучился из города на день-другой по важному делу, Френсик сел в оксфордский поезд. На нем были темные очки, панама и джинсовый костюм. Сандалии остались дома в мусорной корзине. При нем был саквояж с ксерокопией рукописи «Девства», одним из писем Пипера и полосатой пижамной парой. Облачившись в нее, он к одиннадцати улегся спать в номере, заказанном на имя профессора Фацита.
Глава 18
В Чаттануге сбывалась давняя мечта Бэби увидеть Чух Чух. Она лежала на медной кровати и глядела из окна Девятого Пульмана на разноцветный фонтан за рельсами. Ночное небо над станцией озаряли электронные слова «Хилтонский Чух Чух», а внизу, в бывшем зале ожидания, разносили кушанья. Возле ресторана был магазин сувениров; перед зданиями стояли громадные паровозы былых времен со свежевыкрашенными скотоотбрасывателями и начищенными трубами, сверкающими, словно в предвкушении дальнего путешествия На самом деле они никуда не ехали Их холодные тонки пустовали, поршни замерли навсегда Лишь воображение постояльцев изукрашенных и разделенных на спальни мотелей-пульманов могло стронуть их со станции и отправить в далекий путь на север или на запад.
Отчасти это был музей, отчасти фантасмагория все поставлено на коммерческую ногу. У входа в железнодорожный парк стояла сторожка, оттуда служители в униформах блюли безопасность гостей, глядя на телеэкраны, высвечивающие все платформы, все закоулки станции. А за ее угрюмой оградой раскинулась тусклая Чаттануга: забитые окна гостиниц и заброшенные дома, из которых жизнь переместилась в пригороды, поближе к магазинам.
Но Бэби не волновала ни Чаттануга, ни даже Чух Чух, очередные померкшие иллюзии ее запоздалой юности. Сказывался возраст: усталое уныние одолевало ее. Со всякой романтикой по милости Пи-пера было покончено. Денно и нощно общалась она с самозваным гением, все мысли которого вертелись вокруг литературного бессмертия, и внутренний мир его был явлен Бэби во всем своем диком однообразии. Рядом с ним махинатор Хатчмейер, одержимый погоней за деньгами и властью, положительно казался нормальным человеком. Пипера ничуть не интересовало, где они едут, какие города проезжают; ему было совершенно все равно, что они оказались на самом пороге дикого края, издавна дразнившего воображение Бэби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70