Пока что все развивалось удивительно удачно.
Когда он вернулся домой, у Джессики был уже готов обед.
– Тебе звонили от Притчетта, торговца хозяйственными товарами, – сказала она Локхарту, когда тот садился за стол. – Они передали, что посылают двести ярдов пластмассового шланга, который ты сегодня заказал.
– Прекрасно, – ответил Локхарт. – Как раз то, что нужно.
– Но, дорогой, сад в длину только пятьдесят ярдов. Зачем тебе столько шланга?
– Думаю, мне придется поливать участок у дома номер 4, где живут сестры Масгроув. Полагаю, они будут отсутствовать довольно долго.
– Сестры Масгроув? – переспросила Джессика. – Но они же никогда никуда не уезжают.
– На этот раз уехали, – ответил Локхарт. – В полицейской машине.
Глава двенадцатая
В тот же день, после обеда, Джессика по предложению Локхарта отправилась к Вильсонам узнать, не может ли она, как домовладелица, помочь им прочистить канализацию в их доме.
– Постоянно стоит какой-то очень неприятный запах, – убеждала она смотревшую на нее широко раскрытыми глазами миссис Вильсон. – Очень Неприятный.
– Запах? – переспросила миссис Вильсон. – Из канализации? – До этого ей явно не приходило в голову, что у запаха смерти в доме может быть столь прозаическая причина.
– Неужели вы его не чувствуете? – спросила Джессика. Аромат Литтл Уилли явственно доносился из угольного погреба.
– Это пахнет могилой, – заявила миссис Вильсон, решившая твердо придерживаться первоначального объяснения. – Так пахнет потусторонняя жизнь.
– Скорее уж просто смерть, – ответила Джессика. – Вы уверены, что у вас тут не валяется какое-нибудь дохлое животное? Это ведь иногда случается. У нас как-то за холодильником сдохла крыса, и воняло примерно так же.
Они посмотрели за холодильником, под плитой и даже под сушилкой для посуды, однако никакой крысы там не нашли.
– Я попрошу мужа зайти и проверить канализацию, – сказала Джессика.
Миссис Вильсон поблагодарила ее, но выразила сомнение в том, что мистер Флоуз сможет в данном случае чем-либо помочь. Однако тут она ошибалась. Локхарт пришел через десять минут, таща за собой двести ярдов пластмассового шланга, и начал исследовать сточную систему с такой тщательностью, что это само по себе как-то успокаивало. Однако те слова, которые он при этом говорил, и то, как он произносил их, оказывало совершенно противоположное воздействие, лишая миссис Вильсон последних остатков спокойствия. Прибегнув к сильному нортумберлендскому акценту, Локхарт, работая, одновременно рассуждал о привидениях, призраках и всякого рода таинственных историях, которые обычно случаются по ночам.
– У меня есть дар прозрения, способность видеть невидимое, то, что еще только должно произойти, – быстро и почти нечленораздельно бубнил он миссис Вильсон. – Дар этот от рождения у меня. Я чую смерть, здесь в ней причина, а не в водостоке, и не одну я чую смерть, но целых две.
– Две? Почему две? – содрогнулась миссис Вильсон.
Локхарт мрачно кивнул:
– Да, двое здесь уйдут из этой жизни, кровавы шеи их и нож окровавлен; сперва убийство тут произойдет, затем самоубийству суждено свершиться. Так мое сердце чует.
– Сперва убийство? – повторяла миссис Вильсон, охваченная одновременно и ужасом, и любопытством.
Локхарт многозначительно посмотрел на разделочный нож, висевший на доске с магнитом.
– Да, явственно я слышу тут вопли безъязыкой женщины; потом повешенного вижу, болтающегося на стропилах в петле. Я вижу все, о чем я вам сказал; обмана нет, и те, кто здесь живет, уйдут из жизни. Проклятие висит над этим домом, я чую вашу смерть и кое-что похуже.
Странный блеск в его глазах потух, и Локхарт полностью сосредоточился на проверке канализационных труб. Наверху миссис Вильсон лихорадочно собирала вещи, и к тому времени, когда муж вернулся с работы, ее уже не было в доме. На кухонном столе лежала записка, написанная неразборчиво, дрожащей рукой. В ней говорилось, что миссис Вильсон уехала к своей сестре и что, если у мужа достаточно Здравого смысла, он немедленно тоже уедет из этого дома. Мистер Вильсон пустил несколько проклятий по адресу жены, занятий спиритизмом и всей этой вони; однако, будучи человеком менее чувствительным, нежели его супруга, не дал запугать себя какими-то привидениями.
– Какие бы призраки тут ни шатались, меня из моего собственного дома не выживешь, – пробормотал он себе под нос. После чего отправился наверх, чтобы принять ванну, но обнаружил там в спальне свисающую из-под псевдотюдоровского потолка, со стропил, веревку с петлей на конце. Вильсон с ужасом уставился на нее и вспомнил о записке жены. Вонь в спальне стояла уже невыносимая: Локхарт извлек останки разлагающейся таксы из угольного погреба и старательно разложил их в платяном шкафу. Пока Вильсон, которого уже почти выворачивало наизнанку, стоял и раздумывал около кровати, снова раздался уже знакомый ему голос; но на этот раз он был где-то ближе и звучал убедительнее: «Повешен будешь ты, умрешь в петле, могила твоей постелью станет нынче».
– Черта с два, – машинально ответил Вильсон, но тоже быстренько сложил вещи и покинул дом, заглянув по дороге к Флоузам, чтобы оставить Джессике ключ и сказать, что они съезжают:
– Мы уезжаем и никогда сюда больше не вернемся. Этот проклятый дом набит привидениями.
– Ничего подобного, мистер Вильсон, – возражала Джессика, – просто в нем плохо пахнет. Но, если уж вы решили съехать, не могли бы вы оставить мне об этом письменное извещение?
– Завтра, завтра, – ответил Вильсон, не любивший тратить свое время на пустяки.
– Сейчас, – сказал Локхарт, появляясь из холла с соответствующим бланком в руке.
Вильсон поставил чемодан и подписал официальное извещение о том, что он отказывается от своих прав на проживание в доме номер 11 по Сэндикот-Кресчент, начиная с сего момента и без всяких условий.
– Великолепно, – сказала Джессика, когда он ушел. – Теперь мы сможем продать этот дом и у нас будут деньги. Но Локхарт отрицательно покачал головой.
– Не торопись, – сказал он. – Если мы будем продавать, то все дома сразу. Есть такая штука, как налог на приращение капитала.
– Господи, дорогой, почему все всегда так сложно? – сказала Джессика. – Почему ничего нельзя сделать просто?!
– Можно, дорогая, можно, – ответил Локхарт. – Не ломай над этим свою очаровательную головку. – И он отправился в дом Вильсонов и вновь начал там что-то делать, мудря с пластмассовыми шлангами, газом и канализацией. Когда в тот же вечер он опустился в своем резиновом костюме в люк канализации, держа в одной руке фонарь, а в другой – большую порцию шпаклевки, в голове Локхарта уже был готовый план убийства. О'Брайену придется пожалеть о том дне, когда он проигнорировал угрозу от местных боевиков ИРА.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Когда он вернулся домой, у Джессики был уже готов обед.
– Тебе звонили от Притчетта, торговца хозяйственными товарами, – сказала она Локхарту, когда тот садился за стол. – Они передали, что посылают двести ярдов пластмассового шланга, который ты сегодня заказал.
– Прекрасно, – ответил Локхарт. – Как раз то, что нужно.
– Но, дорогой, сад в длину только пятьдесят ярдов. Зачем тебе столько шланга?
– Думаю, мне придется поливать участок у дома номер 4, где живут сестры Масгроув. Полагаю, они будут отсутствовать довольно долго.
– Сестры Масгроув? – переспросила Джессика. – Но они же никогда никуда не уезжают.
– На этот раз уехали, – ответил Локхарт. – В полицейской машине.
Глава двенадцатая
В тот же день, после обеда, Джессика по предложению Локхарта отправилась к Вильсонам узнать, не может ли она, как домовладелица, помочь им прочистить канализацию в их доме.
– Постоянно стоит какой-то очень неприятный запах, – убеждала она смотревшую на нее широко раскрытыми глазами миссис Вильсон. – Очень Неприятный.
– Запах? – переспросила миссис Вильсон. – Из канализации? – До этого ей явно не приходило в голову, что у запаха смерти в доме может быть столь прозаическая причина.
– Неужели вы его не чувствуете? – спросила Джессика. Аромат Литтл Уилли явственно доносился из угольного погреба.
– Это пахнет могилой, – заявила миссис Вильсон, решившая твердо придерживаться первоначального объяснения. – Так пахнет потусторонняя жизнь.
– Скорее уж просто смерть, – ответила Джессика. – Вы уверены, что у вас тут не валяется какое-нибудь дохлое животное? Это ведь иногда случается. У нас как-то за холодильником сдохла крыса, и воняло примерно так же.
Они посмотрели за холодильником, под плитой и даже под сушилкой для посуды, однако никакой крысы там не нашли.
– Я попрошу мужа зайти и проверить канализацию, – сказала Джессика.
Миссис Вильсон поблагодарила ее, но выразила сомнение в том, что мистер Флоуз сможет в данном случае чем-либо помочь. Однако тут она ошибалась. Локхарт пришел через десять минут, таща за собой двести ярдов пластмассового шланга, и начал исследовать сточную систему с такой тщательностью, что это само по себе как-то успокаивало. Однако те слова, которые он при этом говорил, и то, как он произносил их, оказывало совершенно противоположное воздействие, лишая миссис Вильсон последних остатков спокойствия. Прибегнув к сильному нортумберлендскому акценту, Локхарт, работая, одновременно рассуждал о привидениях, призраках и всякого рода таинственных историях, которые обычно случаются по ночам.
– У меня есть дар прозрения, способность видеть невидимое, то, что еще только должно произойти, – быстро и почти нечленораздельно бубнил он миссис Вильсон. – Дар этот от рождения у меня. Я чую смерть, здесь в ней причина, а не в водостоке, и не одну я чую смерть, но целых две.
– Две? Почему две? – содрогнулась миссис Вильсон.
Локхарт мрачно кивнул:
– Да, двое здесь уйдут из этой жизни, кровавы шеи их и нож окровавлен; сперва убийство тут произойдет, затем самоубийству суждено свершиться. Так мое сердце чует.
– Сперва убийство? – повторяла миссис Вильсон, охваченная одновременно и ужасом, и любопытством.
Локхарт многозначительно посмотрел на разделочный нож, висевший на доске с магнитом.
– Да, явственно я слышу тут вопли безъязыкой женщины; потом повешенного вижу, болтающегося на стропилах в петле. Я вижу все, о чем я вам сказал; обмана нет, и те, кто здесь живет, уйдут из жизни. Проклятие висит над этим домом, я чую вашу смерть и кое-что похуже.
Странный блеск в его глазах потух, и Локхарт полностью сосредоточился на проверке канализационных труб. Наверху миссис Вильсон лихорадочно собирала вещи, и к тому времени, когда муж вернулся с работы, ее уже не было в доме. На кухонном столе лежала записка, написанная неразборчиво, дрожащей рукой. В ней говорилось, что миссис Вильсон уехала к своей сестре и что, если у мужа достаточно Здравого смысла, он немедленно тоже уедет из этого дома. Мистер Вильсон пустил несколько проклятий по адресу жены, занятий спиритизмом и всей этой вони; однако, будучи человеком менее чувствительным, нежели его супруга, не дал запугать себя какими-то привидениями.
– Какие бы призраки тут ни шатались, меня из моего собственного дома не выживешь, – пробормотал он себе под нос. После чего отправился наверх, чтобы принять ванну, но обнаружил там в спальне свисающую из-под псевдотюдоровского потолка, со стропил, веревку с петлей на конце. Вильсон с ужасом уставился на нее и вспомнил о записке жены. Вонь в спальне стояла уже невыносимая: Локхарт извлек останки разлагающейся таксы из угольного погреба и старательно разложил их в платяном шкафу. Пока Вильсон, которого уже почти выворачивало наизнанку, стоял и раздумывал около кровати, снова раздался уже знакомый ему голос; но на этот раз он был где-то ближе и звучал убедительнее: «Повешен будешь ты, умрешь в петле, могила твоей постелью станет нынче».
– Черта с два, – машинально ответил Вильсон, но тоже быстренько сложил вещи и покинул дом, заглянув по дороге к Флоузам, чтобы оставить Джессике ключ и сказать, что они съезжают:
– Мы уезжаем и никогда сюда больше не вернемся. Этот проклятый дом набит привидениями.
– Ничего подобного, мистер Вильсон, – возражала Джессика, – просто в нем плохо пахнет. Но, если уж вы решили съехать, не могли бы вы оставить мне об этом письменное извещение?
– Завтра, завтра, – ответил Вильсон, не любивший тратить свое время на пустяки.
– Сейчас, – сказал Локхарт, появляясь из холла с соответствующим бланком в руке.
Вильсон поставил чемодан и подписал официальное извещение о том, что он отказывается от своих прав на проживание в доме номер 11 по Сэндикот-Кресчент, начиная с сего момента и без всяких условий.
– Великолепно, – сказала Джессика, когда он ушел. – Теперь мы сможем продать этот дом и у нас будут деньги. Но Локхарт отрицательно покачал головой.
– Не торопись, – сказал он. – Если мы будем продавать, то все дома сразу. Есть такая штука, как налог на приращение капитала.
– Господи, дорогой, почему все всегда так сложно? – сказала Джессика. – Почему ничего нельзя сделать просто?!
– Можно, дорогая, можно, – ответил Локхарт. – Не ломай над этим свою очаровательную головку. – И он отправился в дом Вильсонов и вновь начал там что-то делать, мудря с пластмассовыми шлангами, газом и канализацией. Когда в тот же вечер он опустился в своем резиновом костюме в люк канализации, держа в одной руке фонарь, а в другой – большую порцию шпаклевки, в голове Локхарта уже был готовый план убийства. О'Брайену придется пожалеть о том дне, когда он проигнорировал угрозу от местных боевиков ИРА.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81