Даже супруги Рикеншоу из дома номер 1, всего час назад поздравлявшие друг друга с постоянным присутствием полиции и настоящей безопасностью, начали сожалеть о преждевременно выраженной ими благодарности. Свежий отряд полиции, прибывший в гольф-клуб в ответ на поступивший оттуда вызов и вооруженный на этот раз не только револьверами, но и винтовками, разместился в баре, в комнате секретаря и в раздевалках и на беспорядочный огонь своих коллег ответил собственным дружным залпом. Пули просвистели над головами женщин, прятавшихся возле девятой лунки, и, пролетев через дым, угодили прямо в гостиную Рикеншоу. Вопили женщины, попавшие на поле в ловушку, вопила миссис Рикеншоу, которой пуля угодила в бедро, а водитель пожарной машины, позабыв о том, что у него выдвинута лестница, решил, что пора сматываться, пока обстановка не стала еще хуже. Но она уже была хуже некуда.
– Сматываемся отсюда! – орал водитель, пока другие пожарные забирались в машину, – только пулю схлопотать не хватает!
Пожарный, сидевший в тот момент на самом конце лест-ницы, явно не ожидал подобного поворота событий. С трудом удерживая прыгающий наконечник шланга, он вдруг почувствовал, что едет назад.
– Стойте! – закричал он. – Стойте, черт побери! Но в шуме пламени и в треске пальбы его никто не услышал, " и пожарная машина на полной скорости рванула вниз по Сэндикот-Кресчент. Болтаясь в пятнадцати футах над ней, пожарный изо всех сил цеплялся за лестницу. Прорвав ею дюжину телефонных и электрических проводов, машина со скоростью семьдесят миль в час помчалась к тоннелю под железной дорогой, ведущей в Лондон. Сама она въехала в этот тоннель, лестница же в него не поместилась. Сидевшего на лестнице пожарного выбросило вперед и вверх, и он, пролетев буквально в нескольких дюймах над проходившим в этот момент брайтонским экспрессом, упал на дорогу по другую сторону тоннеля перед шедшим навстречу бензовозом. Водитель бензовоза, уже обративший внимание на бешеную пожарную машину с оторванной лестницей, постарался избежать наезда и, попытавшись свернуть, врезался в насыпь железной дороги. Бензовоз взорвался, и горящий бензин обрушился сверху на последние пять вагонов проходившего экспресса. В одном из охваченных пламенем вагонов проводник поступил так, как его учили. Он рванул ручку экстренного тормоза, и на скорости восемьдесят миль в час колеса экспресса перестали вертеться. Жуткий скрежет металла о металл заглушил даже треск пальбы и завывания полицейского инспектора в заказнике. Во всем поезде, в каждом его купе пассажиры, сидевшие лицом по ходу поезда, мгновенно оказались на коленях тех, кто сидел по ходу спиной, а в вагоне-ресторане, где как раз было время завтрака, посетители, официанты, еда и посуда смешались в одну общую кучу. Пять последних вагонов продолжали гореть.
Вид поезда, внезапно вспыхнувшего так, как будто в него угодила напалмовая бомба, невесть откуда взявшаяся в самом центре Ист-Пэрсли, окончательно убедил полицию, что она имеет дело с беспрецедентным в британской истории случаем терроризма. По радио они вызвали армейскую подмогу, объяснив, что полиция попала в засаду в гольф-клубе Ист-Пэрсли, по которому из домов на Сэндикот-Кресчент ведут огонь террористы, только что взорвавшие бомбу под экспрессом Лондон-Брайтон. Через пять минут над полем для гольфа повисли боевые вертолеты, высматривая врага. Но полицейские в саду дома Симплонов уже получили свое. Трое лежали раненные, один был убит, а у остальных кончились патроны. Таща за собой раненых, они ползком выбрались из-за дома, перебрались через лужайку перед ним и помчались к своим машинам.
– Мотаем отсюда ко всем чертям, – вопили они, вваливаясь в машины, – там их целая армия, мать их...
Через минуту патрульные машины покинули Сэндикот-Кресчент и направились в сторону полицейского участка, их сирены затихли вдали. Но до участка они не доехали. Взорвавшийся бензовоз перекрыл все шоссе под железной дорогой, а в тоннеле творился сущий ад. Не лучше было положение и на Сэндикот-Кресчент. Огонь с гаража Симплонов перекинулся на забор, а с него – на сарай во дворе дома Огилви. Вспыхнувший сарай, продырявленный во всех направлениях пулями, добавил пламени и дыма в ту мрачную завесу, что повисла над наследством Джессики, и придал всей сцене какой-то особенно странный, мистический, вызывающий содрогание вид. Огилви сидели в погребе, тесно прижавшись друг к другу, и слушали, как в кухне стучат, ударяясь о стены, пули. В доме номер 1 мистер Рикеншоу, затягивая повязку на ноге жены, клятвенно пообещал ей, что если они выберутся отсюда живыми, то непременно съедут из этого дома.
То же самое решили сделать и Петтигрю.
– Обещай мне, что мы уедем, – рыдала она. – Еще одна ночь в этом ужасном доме, и я сойду с ума!
Мистера Петтигрю не надо было уговаривать. Та череда событий, что пронеслась над Сэндикот-Кресчент и потрясла ее – ив особенности их собственный дом, – подобно чуме, поразившей когда-то Египет, заставила Петтигрю отказаться от его рационализма и вновь обратиться к религии. Высо-кая гражданская сознательность изменила ему, и, когда Рикеншоу, так и не дозвонившись до «скорой помощи» из-за последствий варварского рейда пожарной машины, пробрался через улицу и постучал в дверь дома Петтигрю, хозяин дома отказался открыть ему, резонно возразив, что, когда в последний раз к ним приезжала «скорая», санитары привезли с собой сумасшедшую собаку и что миссис Рикеншоу может истекать кровью и даже помирать, но он, Петтигрю, больше никому дверь не откроет.
– Считайте, что вам повезло, – кричал мистер Петтигрю через запертую дверь, – у вашей проклятой жены дырка в ноге, а у моей – в голове. – Рикеншоу в ответ покрыл его последними словами за нежелание помочь соседу и решил достучаться до полковника Финч-Поттера, не зная, что тот, избавившись и от терки, и от пениса, лежит уже в реанимационном отделении местной больницы. В конце концов на помощь Рикеншоу пришла Джессика. Не обращая внимания на сильный огонь со стороны гольф-клуба, она отправилась в дом номер 1 и оказала миссис Рикеншоу квалифицированную первую помощь, которой когда-то училась на курсах. Локхарт воспользовался ее отсутствием, чтобы осуществить последний поход в канализационную трубу. Облачившись в резиновый костюм, он пробрался по ней к месту подсоединения слива из дома Грэбблов с ведром в одной руке и переносным ручным насосом времен второй мировой войны, который мистер Сэндикот держал у себя в мастерской и использовал для поливки участка. У Локхарта же было на уме другое. Вставив наконечник насоса в трубу слива и закрепив его там шпаклевкой, Локхарт наполнил из канализации ведро и стал энергично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Сматываемся отсюда! – орал водитель, пока другие пожарные забирались в машину, – только пулю схлопотать не хватает!
Пожарный, сидевший в тот момент на самом конце лест-ницы, явно не ожидал подобного поворота событий. С трудом удерживая прыгающий наконечник шланга, он вдруг почувствовал, что едет назад.
– Стойте! – закричал он. – Стойте, черт побери! Но в шуме пламени и в треске пальбы его никто не услышал, " и пожарная машина на полной скорости рванула вниз по Сэндикот-Кресчент. Болтаясь в пятнадцати футах над ней, пожарный изо всех сил цеплялся за лестницу. Прорвав ею дюжину телефонных и электрических проводов, машина со скоростью семьдесят миль в час помчалась к тоннелю под железной дорогой, ведущей в Лондон. Сама она въехала в этот тоннель, лестница же в него не поместилась. Сидевшего на лестнице пожарного выбросило вперед и вверх, и он, пролетев буквально в нескольких дюймах над проходившим в этот момент брайтонским экспрессом, упал на дорогу по другую сторону тоннеля перед шедшим навстречу бензовозом. Водитель бензовоза, уже обративший внимание на бешеную пожарную машину с оторванной лестницей, постарался избежать наезда и, попытавшись свернуть, врезался в насыпь железной дороги. Бензовоз взорвался, и горящий бензин обрушился сверху на последние пять вагонов проходившего экспресса. В одном из охваченных пламенем вагонов проводник поступил так, как его учили. Он рванул ручку экстренного тормоза, и на скорости восемьдесят миль в час колеса экспресса перестали вертеться. Жуткий скрежет металла о металл заглушил даже треск пальбы и завывания полицейского инспектора в заказнике. Во всем поезде, в каждом его купе пассажиры, сидевшие лицом по ходу поезда, мгновенно оказались на коленях тех, кто сидел по ходу спиной, а в вагоне-ресторане, где как раз было время завтрака, посетители, официанты, еда и посуда смешались в одну общую кучу. Пять последних вагонов продолжали гореть.
Вид поезда, внезапно вспыхнувшего так, как будто в него угодила напалмовая бомба, невесть откуда взявшаяся в самом центре Ист-Пэрсли, окончательно убедил полицию, что она имеет дело с беспрецедентным в британской истории случаем терроризма. По радио они вызвали армейскую подмогу, объяснив, что полиция попала в засаду в гольф-клубе Ист-Пэрсли, по которому из домов на Сэндикот-Кресчент ведут огонь террористы, только что взорвавшие бомбу под экспрессом Лондон-Брайтон. Через пять минут над полем для гольфа повисли боевые вертолеты, высматривая врага. Но полицейские в саду дома Симплонов уже получили свое. Трое лежали раненные, один был убит, а у остальных кончились патроны. Таща за собой раненых, они ползком выбрались из-за дома, перебрались через лужайку перед ним и помчались к своим машинам.
– Мотаем отсюда ко всем чертям, – вопили они, вваливаясь в машины, – там их целая армия, мать их...
Через минуту патрульные машины покинули Сэндикот-Кресчент и направились в сторону полицейского участка, их сирены затихли вдали. Но до участка они не доехали. Взорвавшийся бензовоз перекрыл все шоссе под железной дорогой, а в тоннеле творился сущий ад. Не лучше было положение и на Сэндикот-Кресчент. Огонь с гаража Симплонов перекинулся на забор, а с него – на сарай во дворе дома Огилви. Вспыхнувший сарай, продырявленный во всех направлениях пулями, добавил пламени и дыма в ту мрачную завесу, что повисла над наследством Джессики, и придал всей сцене какой-то особенно странный, мистический, вызывающий содрогание вид. Огилви сидели в погребе, тесно прижавшись друг к другу, и слушали, как в кухне стучат, ударяясь о стены, пули. В доме номер 1 мистер Рикеншоу, затягивая повязку на ноге жены, клятвенно пообещал ей, что если они выберутся отсюда живыми, то непременно съедут из этого дома.
То же самое решили сделать и Петтигрю.
– Обещай мне, что мы уедем, – рыдала она. – Еще одна ночь в этом ужасном доме, и я сойду с ума!
Мистера Петтигрю не надо было уговаривать. Та череда событий, что пронеслась над Сэндикот-Кресчент и потрясла ее – ив особенности их собственный дом, – подобно чуме, поразившей когда-то Египет, заставила Петтигрю отказаться от его рационализма и вновь обратиться к религии. Высо-кая гражданская сознательность изменила ему, и, когда Рикеншоу, так и не дозвонившись до «скорой помощи» из-за последствий варварского рейда пожарной машины, пробрался через улицу и постучал в дверь дома Петтигрю, хозяин дома отказался открыть ему, резонно возразив, что, когда в последний раз к ним приезжала «скорая», санитары привезли с собой сумасшедшую собаку и что миссис Рикеншоу может истекать кровью и даже помирать, но он, Петтигрю, больше никому дверь не откроет.
– Считайте, что вам повезло, – кричал мистер Петтигрю через запертую дверь, – у вашей проклятой жены дырка в ноге, а у моей – в голове. – Рикеншоу в ответ покрыл его последними словами за нежелание помочь соседу и решил достучаться до полковника Финч-Поттера, не зная, что тот, избавившись и от терки, и от пениса, лежит уже в реанимационном отделении местной больницы. В конце концов на помощь Рикеншоу пришла Джессика. Не обращая внимания на сильный огонь со стороны гольф-клуба, она отправилась в дом номер 1 и оказала миссис Рикеншоу квалифицированную первую помощь, которой когда-то училась на курсах. Локхарт воспользовался ее отсутствием, чтобы осуществить последний поход в канализационную трубу. Облачившись в резиновый костюм, он пробрался по ней к месту подсоединения слива из дома Грэбблов с ведром в одной руке и переносным ручным насосом времен второй мировой войны, который мистер Сэндикот держал у себя в мастерской и использовал для поливки участка. У Локхарта же было на уме другое. Вставив наконечник насоса в трубу слива и закрепив его там шпаклевкой, Локхарт наполнил из канализации ведро и стал энергично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81