А с глазу на глаз, затворившись в горнице, шептались с Августом об ином - о совместной войне против Швеции. Возможно, в Раве-Русской и были посеяны семена будущего антишведского союза. Обоим эта идея казалась заманчивой. Шведский король Карл XI умер, оставив трон 15-летнему юнцу, помыслы которого, казалось, витали далеко от Европы. Не настала ли пора отвоевать у шведов балтийские провинции, которые отгораживали полякам и русским выход к Балтийскому морю? Письменного соглашения тогда заключать не стали: слишком неопределенной выглядела обстановка в Европе. После Вены Петр начинал понимать, что рано или поздно, но мир с турками неизбежен. Однако на плечах его по-прежнему лежала вся тяжесть турецкой войны, и он не мог расслабиться. Все его военные заботы были направлены на Юг, к азовскому флоту. Поэтому с Августом договорились помогать друг другу. А в знак взаимной верности обменялись камзолами, шляпами и шпагами.
И еще: на прощание Август подарил Петру занятную табакерку. На крышке была изображена строгай и богато одетая красавица. Но стоило нажать тайную пружинку, как появлялась другая картинка с той же красавицей, но платье у нее было уже в полном беспорядке, и по всему видно было, что она только что уступила домогательствам своего любовника... Легкомысленный был король.
* * *
Возницын тоже зря времени не терял и 20 сентября двинулся со всей своей дипломатической ратью вниз по Дунаю на "турскую комиссию". Девять "днов" дали австрийцы, а палубы и каюты к ним Прокофий Богданович за свой счет делал. Путь предстоял недальний - до города Петервардейн всего 80 миль, но занял он две недели.
Погода была теплая, ласково светило солнышко, только неприветливой казалась опаленная войной земля. Дунайские берега поразили Прокофия Богдановича своей безлюдностью. Села сожжены, поля разорены, не кричат петухи, не мычат коровы, не перекликаются между собой селяне. Пусто. Здесь пронеслась к Вене турецкая орда и откатилась потом назад, преследуемая цесарской армией. Зная интерес Петра к городам и крепостям, Возницын подробно описывает все, что видит по дороге.
Три дня провели русские в столице Венгрии - Буде, или Будине, как называл ее Прокофий Богданович. Город, хотя и был обнесен двойным кольцом крепостных стен, сильно пострадал. Жителей осталось совсем мало, отмечает Возницын, и те ютятся в земляных или соломенных хижинах.
В Буде произошла его первая встреча с польским послом паном Малаховским, воеводой Познанским. Встреча эта была несколько необычной, потому что польский посол передал Возницыну личное письмо от царя, написанное еще 4 августа из Томашева по пути в Москву. В нем, касаясь турецких дел, государь наказывал Возницыну сотрудничать с представителями польского короля. Это было логично, так как интересы обеих стран на конгрессе совпадали.
Но тут произошла накладка. Петр писал Возницыну, что король польский пришлет на конгресс "своих немцев", то есть саксонцев, которые доброжелательно относятся к союзу с Россией. Но вот что ответил Возницын:
"То твое государево письмо отдал мне не немец, и поляк, а немцев с ним ни одного человека нет, и потому я разумею, что тот посол польский больше от Речи Посполитой, нежели от короля".
Что ж, Прокофий Богданович правильно подметил эту разницу. Напомним, что у Польши того времени могло быть две политики - короля и Речи Посполитой. Но, в отличие от короля, Речь Посполитая дружелюбия Москве не выказывала.
Неясно Возницыну было другое, о чем еще разговаривали и о чем договорились русский царь и польский король, когда встретились накоротке 31 июля в небольшом городе Раве-Русской. Смутные слухи об этом волнами докатывались до Прокофия Богдановича. Но как им верить?
Судя по бумагам Возницына, о шведских делах Петр ему даже не намекнул. Однако вскоре в иностранных курантах стали появляться сообщения об этих планах Петра. Прокофий Богданович это, конечно же, сразу углядел. Будь это правдой, проблема мира с турками представилась бы совсем в ином свете. Но верить ли газетам? Мало ли что там напишут: и просто сбрехнут, и "уткуэ пустят, чтобы сбить с толку, - а ты разбирайся, что к чему. Эта загадка и потом не давала Возницыну покоя. Нужен все-таки или нет России договор, который он едет заключать в Карловицы?
Ведь если рассудить так, что Россия намерена и дальше воевать с турками, ради чего Петр и ехал в Вену сколачивать союз, то никаком мира с Турцией заключать, конечно, нельзя - на худой конец небольшое перемирие для передышки. Но раз царь решил теперь воевать со Швецией, то это мен яетдело. Не то что перемирие - мир прочный тогда нужен с Турцией. Не вытянет Москва войну на два фронта.
Так что же ему делать? К чему вести переговоры? Нет ответа.
Перед отъездом из Буды Возницын послал Петру письмо "цифирью", то есть шифром, в котором довольно откровенно излагал свой пессимистичный взгляд на предстоящие переговоры. Этим письмо Возницына и интересно, так как нечасто русские послы высказывали столь откровенно свое мнение относительно возможности выполнения данных им поручений.
Согласие с поляками по твоему государеву указу я иметъ рад, написал он царю. Только другое я разумел из бесед с польским послом: "Естли им Каменец уступлен будет, благодарно к. миру приступят". В этом их уже обнадежили австрийцы, сообщив, что турки пойдут на эту уступку. В общем, в отношении поляков иллюзий у Возницына нет. Если Речи Посполитой будет отдан Каменец, она бросит союзников и заключит сепаратный мир. Так и случилось. Но высказывая это суждение, Прокофий Богданович проявил не только прозорливость, но и мужество, поставив под сомнение эффективность договоренности, достигнутой, как бы мы сказали сейчас, на высшем уровне.
Не внушают Возницыну доверия и австрийцы. Сговариваясь втихомолку с турками напрямую и через посредников, переговоры с союзниками они, по выражению Возницына, "просто проволакивают". Причина проста. Они хотят явиться на конгресс после сговора с неприятелем, поставив его участников перед свершившимся фактом. Мнится мне, сокрушается Прокофий Богданович, что "тогда и нас приведут, и тогда в кратком времени со всех стран побуждаемы будем. Бог ведает, что против той неправды делать!"
Сознания общности интересов у союзников нет - каждый действует, руководствуясь собственной выгодой. "Вижу, - пишет Возницын царю, - всяк о себе всякие способы радения творит". И договориться об общей позиции против турок (на чем настаивали русские) оказалось невозможным. Из этого Прокофий Богданович делает правильный вывод, что коли так, то и он должен действовать отдельно и установить с турками самостоятельные негласные связи. Так он и будет действовать на конгрессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47