Впрочем, куда больше криков меня занимали невероятно странные звуки, которые я раньше никогда не слышал. Неожиданно со звоном посыпались стекла, и для меня все стихло. Зато Джулия видела и слышала все. Когда самое страшное было позади, Джулия отпустила меня, и мы вдвоем на цыпочках вошли в гостиную.
Крис на мгновение замолчал, чтобы передохнуть. Он по-прежнему избегал смотреть Кэтрин в глаза. Девушка чувствовала, как у нее от страха руки покрываются гусиной кожей.
– Они оба лежали на полу, а их… их сердца были… лежали на полу рядом. Они были вырваны.
Кругом все было забрызгано кровью. Валялась поломанная мебель – и куски раздробленных костей. Я, честно говоря, не могу припомнить, что был слишком расстроен. Просто мне, что называется, хватило – мозг был перегружен, полетели предохранители, и память вообще отказалась регистрировать что-либо.
– Боже мой! Вы говорите – сердца?!
– Да, – кивнул Крис.
– И то же самое, по вашим словам, случилось с Дженнифер?
– Я говорил – «могло случиться».
Кэтрин согласно кивнула.
– А что же Мэрилин Уэббер? Куда делась она?
– Исчезла. Через окно в гостиной. Не знаю, что она делала, но пострадала вся конструкция. Целиком. Не только рамы и стекла. Она едва не пробила стену. И вот мы с Джулией стоим на полу в гостиной по щиколотку в крови родителей и умираем от ужаса, не имея ни малейшего представления, как быть дальше.
Крис одним духом допил виски. Говорил он довольно спокойным голосом, и со стороны могло показаться, что он рассуждает о трагедии, случившейся не с его, а с совершенно чужим семейством. Кэтрин взяла его стакан и удалилась с ним, чтобы вернуться с новой порцией бодрящего напитка, а заодно и получить столь желанную для нее передышку. Тем временем Крис сидел в одиночестве за столиком и курил. Когда Кэтрин вернулась, он, казалось, окончательно пришел в себя.
– Но каким образом Мэрилин Уэббер вообще оказалась в вашем доме? Где и как ваш отец с ней познакомился?
Крис с минуту помолчал.
– Честно говоря, я уже не помню, когда впервые услышал это имя, но когда отец напал на ее след и познакомился с ней лично, она терроризировала одну маленькую городскую общину в Аппалачах в штате Виргиния. Эти люди были бедны и вели довольно унылое существование, но из того, что мне удалось узнать, их жизнь до появления Мэрилин могла показаться настоящим праздником по сравнению с тем, во что она превратилась усилиями этой женщины.
Берроуз был забытый Богом и людьми городишко, отрезанный в прямом и переносном смысле от остального мира. Жители этого поселка обслуживали полуразрушенную угольную шахту, самое место которой было бы в какой-нибудь нищей стране «третьего мира». Для властей штата этот поселок являлся не более чем недоразумением, о котором старались вспоминать как можно реже. Соответственно и людей, там проживавших, считали неполноценными физически и умственно и записали всех скопом в разряд люмпенов. По этой же причине на них почти не обращали внимания, когда они стали подавать заявления, где утверждали, чти их город терроризирует некий монстр, поселившийся в горах, со всех сторон окружавших поселение.
На самом же деле все обстояло именно так. Мэрилин Уэббер и в самом деле жила в лесу неподалеку от Берроуза и вела себя подобно дикому зверю.
И снова за столиком установилось молчание. Крис задумался над угрозами, которые им с Кэтрин выкрикивала Рейчел. Он ни на секунду не усомнился в их серьезности. Кэтрин размышляла о том, что ей поведал Крис. Его рассказ казался ей невероятным, поэтому поверить в него, а главное, принять в качестве отправной точки своих дальнейших поступков ей представлялось затруднительным.
– Когда я стал постарше, мною заинтересовался сам Джозеф Коптет, который предложил свою помощь и поддержал меня советом – из тех, что называют «отеческими». В моем случае, правда, это был скорее совет «отчима». В те дни Коптет только что основал свой знаменитый институт в Сиэтле, но его штаб-квартира располагалась в Лос-Анджелесе, где находился центр корпорации «Фармацевтика Коптета», приносившей ее владельцу основной доход в твердой валюте.
Поначалу я основательно его невзлюбил, поскольку мне казалось, что он каким-то образом ответствен за то, что приключилось с моими родителями. Коптет, однако, умел добиваться своего, и между нами установились хорошие отношения. Я стал все больше интересоваться проблемами, которыми занимался мой отец. Я привык считать, что отец был обыкновенным врачом, – тогда, в детстве, я был слишком глуп, чтобы понимать истинную сущность его работы. Чем больше я проникался его идеями, тем легче мне было в выборе своего дальнейшего жизненного пути. В конце концов я вполне сознательно начал работать на Коптета в его институте в Сиэтле.
– Сегодня утром мне звонил Джек Кларк, – сообщил ей Роберт. – Я едва удержался от желания сразу же бросить трубку. Всякий раз, когда я открывал рот, мне стоило большого труда не задать ему вопрос: спал он с Сарой или нет.
Рейчел вздохнула:
– Мне остается только сожалеть, что я тебе об этом сказала. Лучше бы мне держать язык за зубами.
– Но ведь тебе было необходимо убедить меня в своей правоте. Или по крайней мере попытаться это сделать. Однако ты добилась одного: окончательно меня запутала. Джек – один из моих самых старых и преданных друзей, а между тем мне хотелось вышибить из него дух. Я просто не могу отделаться от этой мысли!
– Мне очень жаль, дорогой.
Рейчел медленно направилась в его сторону. Стоило ей посмотреть на него своими полными любви глазами, как все, содеянное ею – даже самое ужасное, – отодвигалось на задний план. Она в прямом смысле его поработила. От каждого ее прикосновения, каждого поцелуя он терял голову. Те, кто утверждает, что физическая красота преходяща, бессовестно лгут: Красота Рейчел была обеспечена ему на веки вечные. Никаких тебе печальных изменений, связанных с возрастом. Кроме того, ее красота заключалась не только во внешности.
Они отправились на прогулку. Солнце стояло в зените на мутноватом, горчичного цвета небе. Понт-стрит была до отказа забита автомобилями и автобусами. Когда они проходили мимо отеля «Кэдогэн», Рейчел кивком привлекла его внимание к зданию.
– Видишь приоткрытое окно на первом этаже? В-о-о-н то, где открыта фрамуга?
– Вижу.
– Это комната 114. Там я выучилась играть на скрипке и виолончели.
Роберт взглянул на окно в стене из красного кирпича. Этой фразой Рейчел хотела сказать, что именно в этой комнате она разорвала на куски двух несчастных музыкантов. Она выразила эту мысль иносказательно-изящно, и, судя по всему, это доставило ей немалое удовольствие. Роберт притворился, что разделяет ее восторг.
– Тебе осталось совсем немного, дорогой, – спокойным голосом сообщила своему спутнику Рейчел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Крис на мгновение замолчал, чтобы передохнуть. Он по-прежнему избегал смотреть Кэтрин в глаза. Девушка чувствовала, как у нее от страха руки покрываются гусиной кожей.
– Они оба лежали на полу, а их… их сердца были… лежали на полу рядом. Они были вырваны.
Кругом все было забрызгано кровью. Валялась поломанная мебель – и куски раздробленных костей. Я, честно говоря, не могу припомнить, что был слишком расстроен. Просто мне, что называется, хватило – мозг был перегружен, полетели предохранители, и память вообще отказалась регистрировать что-либо.
– Боже мой! Вы говорите – сердца?!
– Да, – кивнул Крис.
– И то же самое, по вашим словам, случилось с Дженнифер?
– Я говорил – «могло случиться».
Кэтрин согласно кивнула.
– А что же Мэрилин Уэббер? Куда делась она?
– Исчезла. Через окно в гостиной. Не знаю, что она делала, но пострадала вся конструкция. Целиком. Не только рамы и стекла. Она едва не пробила стену. И вот мы с Джулией стоим на полу в гостиной по щиколотку в крови родителей и умираем от ужаса, не имея ни малейшего представления, как быть дальше.
Крис одним духом допил виски. Говорил он довольно спокойным голосом, и со стороны могло показаться, что он рассуждает о трагедии, случившейся не с его, а с совершенно чужим семейством. Кэтрин взяла его стакан и удалилась с ним, чтобы вернуться с новой порцией бодрящего напитка, а заодно и получить столь желанную для нее передышку. Тем временем Крис сидел в одиночестве за столиком и курил. Когда Кэтрин вернулась, он, казалось, окончательно пришел в себя.
– Но каким образом Мэрилин Уэббер вообще оказалась в вашем доме? Где и как ваш отец с ней познакомился?
Крис с минуту помолчал.
– Честно говоря, я уже не помню, когда впервые услышал это имя, но когда отец напал на ее след и познакомился с ней лично, она терроризировала одну маленькую городскую общину в Аппалачах в штате Виргиния. Эти люди были бедны и вели довольно унылое существование, но из того, что мне удалось узнать, их жизнь до появления Мэрилин могла показаться настоящим праздником по сравнению с тем, во что она превратилась усилиями этой женщины.
Берроуз был забытый Богом и людьми городишко, отрезанный в прямом и переносном смысле от остального мира. Жители этого поселка обслуживали полуразрушенную угольную шахту, самое место которой было бы в какой-нибудь нищей стране «третьего мира». Для властей штата этот поселок являлся не более чем недоразумением, о котором старались вспоминать как можно реже. Соответственно и людей, там проживавших, считали неполноценными физически и умственно и записали всех скопом в разряд люмпенов. По этой же причине на них почти не обращали внимания, когда они стали подавать заявления, где утверждали, чти их город терроризирует некий монстр, поселившийся в горах, со всех сторон окружавших поселение.
На самом же деле все обстояло именно так. Мэрилин Уэббер и в самом деле жила в лесу неподалеку от Берроуза и вела себя подобно дикому зверю.
И снова за столиком установилось молчание. Крис задумался над угрозами, которые им с Кэтрин выкрикивала Рейчел. Он ни на секунду не усомнился в их серьезности. Кэтрин размышляла о том, что ей поведал Крис. Его рассказ казался ей невероятным, поэтому поверить в него, а главное, принять в качестве отправной точки своих дальнейших поступков ей представлялось затруднительным.
– Когда я стал постарше, мною заинтересовался сам Джозеф Коптет, который предложил свою помощь и поддержал меня советом – из тех, что называют «отеческими». В моем случае, правда, это был скорее совет «отчима». В те дни Коптет только что основал свой знаменитый институт в Сиэтле, но его штаб-квартира располагалась в Лос-Анджелесе, где находился центр корпорации «Фармацевтика Коптета», приносившей ее владельцу основной доход в твердой валюте.
Поначалу я основательно его невзлюбил, поскольку мне казалось, что он каким-то образом ответствен за то, что приключилось с моими родителями. Коптет, однако, умел добиваться своего, и между нами установились хорошие отношения. Я стал все больше интересоваться проблемами, которыми занимался мой отец. Я привык считать, что отец был обыкновенным врачом, – тогда, в детстве, я был слишком глуп, чтобы понимать истинную сущность его работы. Чем больше я проникался его идеями, тем легче мне было в выборе своего дальнейшего жизненного пути. В конце концов я вполне сознательно начал работать на Коптета в его институте в Сиэтле.
– Сегодня утром мне звонил Джек Кларк, – сообщил ей Роберт. – Я едва удержался от желания сразу же бросить трубку. Всякий раз, когда я открывал рот, мне стоило большого труда не задать ему вопрос: спал он с Сарой или нет.
Рейчел вздохнула:
– Мне остается только сожалеть, что я тебе об этом сказала. Лучше бы мне держать язык за зубами.
– Но ведь тебе было необходимо убедить меня в своей правоте. Или по крайней мере попытаться это сделать. Однако ты добилась одного: окончательно меня запутала. Джек – один из моих самых старых и преданных друзей, а между тем мне хотелось вышибить из него дух. Я просто не могу отделаться от этой мысли!
– Мне очень жаль, дорогой.
Рейчел медленно направилась в его сторону. Стоило ей посмотреть на него своими полными любви глазами, как все, содеянное ею – даже самое ужасное, – отодвигалось на задний план. Она в прямом смысле его поработила. От каждого ее прикосновения, каждого поцелуя он терял голову. Те, кто утверждает, что физическая красота преходяща, бессовестно лгут: Красота Рейчел была обеспечена ему на веки вечные. Никаких тебе печальных изменений, связанных с возрастом. Кроме того, ее красота заключалась не только во внешности.
Они отправились на прогулку. Солнце стояло в зените на мутноватом, горчичного цвета небе. Понт-стрит была до отказа забита автомобилями и автобусами. Когда они проходили мимо отеля «Кэдогэн», Рейчел кивком привлекла его внимание к зданию.
– Видишь приоткрытое окно на первом этаже? В-о-о-н то, где открыта фрамуга?
– Вижу.
– Это комната 114. Там я выучилась играть на скрипке и виолончели.
Роберт взглянул на окно в стене из красного кирпича. Этой фразой Рейчел хотела сказать, что именно в этой комнате она разорвала на куски двух несчастных музыкантов. Она выразила эту мысль иносказательно-изящно, и, судя по всему, это доставило ей немалое удовольствие. Роберт притворился, что разделяет ее восторг.
– Тебе осталось совсем немного, дорогой, – спокойным голосом сообщила своему спутнику Рейчел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103