Были слышны споры, ругань.
Грохот высаженной двери.
– О чем ты говоришь? – спросила Эш.
Кэсси лишь повернулась к своему другу.
– Боунз?
Тот уже полу-бормотал, полу-пел – на этот раз другие слова:
– О-нна, о-нья-на, хей-канта, но-уа-канта…
Откуда-то в его руках появилась трубка с длинным черенком. С чубука ее свисали кожаные ремешки, на которые были нанизаны бусины, раковинки и перышки. Боунз набил трубку темным табачным листом.
Эш уже слышала шаги полицейских на лестнице.
– Кэсси, – начала она.
Она снова попыталась встать, но Кэсси больно ухватила ее за ногу, не давая подняться.
– Прости, Эш, – сказала Кэсси, – но лучше всего будет, если ты уйдешь с нами.
– Но вы же не трогаетесь с места!
Боунз прекратил петь и разжег трубку. Клубы густого дыма поднялись в воздух – дыма было намного больше, чем могло выйти из такой маленькой трубки за такое короткое время. У Эш закружилась голова, словно она слишком быстро спускалась на лифте. Засосало под ложечкой. Она ничего не видела в комнате – только густой дым, от которого щипало в глазах и першило в горле. Она чувствовала руку Кэсси на своем колене, но та держала уже не так крепко. А под ногами, там, где должен был быть пол – Мурашки пробежали по спине Эш.
О боже!
Паркета не было, и она чувствовала под собой грубый холодный камень. Налетел ветер, спутал волосы, развеял дым и унес его.
Страх сменился немым недоумением, когда Эш обнаружила, что они втроем сидят теперь на верхушке большого гранитного лба, высоко над лесом. Кроны деревьев колыхались до горизонта зеленым морем, насколько хватало глаз.
– К-к-кэсси? – с трудом вымолвила Эш пересохшим горлом. – Где… где мы?..
– Мир духов, – ответил Боунз.
Эш посмотрела на него. Сумасшедшее клоунское веселье плясало в его глазах, но Эш уже не находила в нем ничего смешного. Это был настоящий, как бог свят, шаман.
Человек, который может – да все он может, ведь так?! Так какого же рожна он живет в бомжатнике в Верхнем Фоксвилле?
И что ему надо от нее?
– Не бойся, – сказала Кэсси мягко.
Я не боюсь, хотела ответить Эш. Мне просто страшно. Но она не смогла вымолвить ни слова, и только смотрела ошалело по сторонам, мечтая проснуться от всего этого сна.
НИНА
После школы Нина вытащила из-за дома одно из старомодных плетеных кресел, установила его посреди почтовой открытки, которая называлась их двориком, так, чтобы поймать последние лучи вечернего солнца, переоделась в просторные шорты и блузку, вынесла из дома лимонад и последний номер «Сасси» и присела, пристроив бокал на один толстый подлокотник кресла, а журнал – на другой.
Настроение у нее было не из самых прекрасных.
Во-первых, Джуди прикрылась ею, чтобы отправиться на набережную с Берни Файном.
Нина ничего не имела против того, чтобы выручить подругу, но на самом деле ей очень хотелось поговорить с Джуди более основательно, чем удалось тогда, за полдником. Вот так всегда с этими мальчишками – они вечно вмешиваются в серьезные дела настоящей дружбы.
Потом Нине пришлось выслушать мамину речь о том, как ей звонили из школы в мастерскую по поводу того, что Эшли снова не было на уроках, и что не знает ли Нина, где находится ее кузина, и что скоро она доберется до этой девчонки, потому что всему есть предел. Скажи это самой Эшли, хотела сказать Нина. Но Эшли, конечно же, не было, и выслушать все это пришлось ей. Честное слово, если бы Эшли заперли в доме на год, это пошло бы ей только на пользу.
Но на самом деле Нину беспокоили ее сны. Они снились ей примерно раз в неделю вот уже год. Теперь они начали вторгаться уже и в дневную жизнь, а это ей было уж совсем ни к чему. В следующий раз она наверняка отключится прямо во время физкультуры на волейбольной площадке, залает по-собачьи, или еще что-нибудь, вот будет здорово! Только этого ей и не хватало – мало того, что полшколы считает ее никчемной зубрилкой; а другая половина школы вообще не подозревает или не задумывается о ее существовании.
Нина не знала, что в этом плохого. Если уж ходить в школу, так надо стараться учиться хорошо. Кроме того, многие предметы – история, английский, а особенно – математика и точные науки – были просто на самом деле интересные. Не то, чтобы она притворялась и не просиживала некоторые скучные уроки в туалете. Но некоторым этого было недостаточно. Если хочешь быть крутой, нельзя иметь хорошие отметки.
Нина вздохнула. Никакие отметки не могли помочь ей сейчас.
Нина вспомнила совет, который Джуди дала ей перед тем, как свернуть с Берни на Вильямсон-стрит к набережной. Джуди сказала: вместо того, чтобы паниковать, ей стоит попытаться слиться с жизнью того животного, в которое она попадает во сне.
***
– Как в «Кэддиснаке», помнишь? – сказала Джуди Нине. – Где Чеви Чейз объясняет суть игры в гольф.
– Стань мячом, – вспомнила Нина, не успела Джуди сама произнести вторую замечательную реплику в этом фильме – самым замечательным было высказывание Дэнжерфилда, пукнувшего на всю округу: «Кто-то наступил на утку?»
«Кэддиснак» был одним из любимых фильмов Джуди – потому что оба ее кумира, Билл Мюррей и Чеви Чейз, играли в нем.
– Они же старые! – не раз и не два возражала Нина, когда они начинали спорить о нем.
– Зато смешные!
– Ну, да – иногда…
Повтор «Субботних вечеров» с ними был гораздо смешнее, чем та муть, которую показывали теперь. Но – стать мячом? Стать животным? Не паниковать?
Конечно. Как будто страх можно включить и выключить!
Нина снова вздохнула. Кажется, я становлюсь похожа на старую тетку, подумала она, и раскрыла журнал.
Мама часто ворчала по поводу ее подростковых журналов, потому что они «навязывают впечатлительным юным натурам ролевые модели», не слушая нининых возражений, что их страницы об модной одежде и косметике лучше всего помогают держаться в курсе того, что происходит. Но против «Сасси» мама перестала протестовать после того, как Нина показала ей, что в нем часто бывают серьезные статьи о сексизме, правах животных, ядерном разоружении и тому подобном, как например, вот в этом номере – большая статья «Кто хочет изменить мир?»
Нина перелистывала страницы, соглашаясь с одним автором в том, что лидеру «Инэксес» не следует никогда стричься, дивясь тому, как фотомоделям удается сохранять свою красоту в таком совершенстве, но в то же время неотступно думая о своих снах. Добравшись до колонки «Помогите!», где в одном письме читательница спрашивала, как узнать, что твой парень тебя использует, а другая – что такое оргазм, Нина подумала, что, может быть, ей стоит написать о своей проблеме.
Она знала, что ответом будет одно: сходи-ка ты к врачу.
По крайней мере, если там честные люди.
Нина закрыла журнал. Толку в нем никакого. Сны никак не выбросить из головы – особенно тот, который приснился ей на автобусной остановке сегодня утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Грохот высаженной двери.
– О чем ты говоришь? – спросила Эш.
Кэсси лишь повернулась к своему другу.
– Боунз?
Тот уже полу-бормотал, полу-пел – на этот раз другие слова:
– О-нна, о-нья-на, хей-канта, но-уа-канта…
Откуда-то в его руках появилась трубка с длинным черенком. С чубука ее свисали кожаные ремешки, на которые были нанизаны бусины, раковинки и перышки. Боунз набил трубку темным табачным листом.
Эш уже слышала шаги полицейских на лестнице.
– Кэсси, – начала она.
Она снова попыталась встать, но Кэсси больно ухватила ее за ногу, не давая подняться.
– Прости, Эш, – сказала Кэсси, – но лучше всего будет, если ты уйдешь с нами.
– Но вы же не трогаетесь с места!
Боунз прекратил петь и разжег трубку. Клубы густого дыма поднялись в воздух – дыма было намного больше, чем могло выйти из такой маленькой трубки за такое короткое время. У Эш закружилась голова, словно она слишком быстро спускалась на лифте. Засосало под ложечкой. Она ничего не видела в комнате – только густой дым, от которого щипало в глазах и першило в горле. Она чувствовала руку Кэсси на своем колене, но та держала уже не так крепко. А под ногами, там, где должен был быть пол – Мурашки пробежали по спине Эш.
О боже!
Паркета не было, и она чувствовала под собой грубый холодный камень. Налетел ветер, спутал волосы, развеял дым и унес его.
Страх сменился немым недоумением, когда Эш обнаружила, что они втроем сидят теперь на верхушке большого гранитного лба, высоко над лесом. Кроны деревьев колыхались до горизонта зеленым морем, насколько хватало глаз.
– К-к-кэсси? – с трудом вымолвила Эш пересохшим горлом. – Где… где мы?..
– Мир духов, – ответил Боунз.
Эш посмотрела на него. Сумасшедшее клоунское веселье плясало в его глазах, но Эш уже не находила в нем ничего смешного. Это был настоящий, как бог свят, шаман.
Человек, который может – да все он может, ведь так?! Так какого же рожна он живет в бомжатнике в Верхнем Фоксвилле?
И что ему надо от нее?
– Не бойся, – сказала Кэсси мягко.
Я не боюсь, хотела ответить Эш. Мне просто страшно. Но она не смогла вымолвить ни слова, и только смотрела ошалело по сторонам, мечтая проснуться от всего этого сна.
НИНА
После школы Нина вытащила из-за дома одно из старомодных плетеных кресел, установила его посреди почтовой открытки, которая называлась их двориком, так, чтобы поймать последние лучи вечернего солнца, переоделась в просторные шорты и блузку, вынесла из дома лимонад и последний номер «Сасси» и присела, пристроив бокал на один толстый подлокотник кресла, а журнал – на другой.
Настроение у нее было не из самых прекрасных.
Во-первых, Джуди прикрылась ею, чтобы отправиться на набережную с Берни Файном.
Нина ничего не имела против того, чтобы выручить подругу, но на самом деле ей очень хотелось поговорить с Джуди более основательно, чем удалось тогда, за полдником. Вот так всегда с этими мальчишками – они вечно вмешиваются в серьезные дела настоящей дружбы.
Потом Нине пришлось выслушать мамину речь о том, как ей звонили из школы в мастерскую по поводу того, что Эшли снова не было на уроках, и что не знает ли Нина, где находится ее кузина, и что скоро она доберется до этой девчонки, потому что всему есть предел. Скажи это самой Эшли, хотела сказать Нина. Но Эшли, конечно же, не было, и выслушать все это пришлось ей. Честное слово, если бы Эшли заперли в доме на год, это пошло бы ей только на пользу.
Но на самом деле Нину беспокоили ее сны. Они снились ей примерно раз в неделю вот уже год. Теперь они начали вторгаться уже и в дневную жизнь, а это ей было уж совсем ни к чему. В следующий раз она наверняка отключится прямо во время физкультуры на волейбольной площадке, залает по-собачьи, или еще что-нибудь, вот будет здорово! Только этого ей и не хватало – мало того, что полшколы считает ее никчемной зубрилкой; а другая половина школы вообще не подозревает или не задумывается о ее существовании.
Нина не знала, что в этом плохого. Если уж ходить в школу, так надо стараться учиться хорошо. Кроме того, многие предметы – история, английский, а особенно – математика и точные науки – были просто на самом деле интересные. Не то, чтобы она притворялась и не просиживала некоторые скучные уроки в туалете. Но некоторым этого было недостаточно. Если хочешь быть крутой, нельзя иметь хорошие отметки.
Нина вздохнула. Никакие отметки не могли помочь ей сейчас.
Нина вспомнила совет, который Джуди дала ей перед тем, как свернуть с Берни на Вильямсон-стрит к набережной. Джуди сказала: вместо того, чтобы паниковать, ей стоит попытаться слиться с жизнью того животного, в которое она попадает во сне.
***
– Как в «Кэддиснаке», помнишь? – сказала Джуди Нине. – Где Чеви Чейз объясняет суть игры в гольф.
– Стань мячом, – вспомнила Нина, не успела Джуди сама произнести вторую замечательную реплику в этом фильме – самым замечательным было высказывание Дэнжерфилда, пукнувшего на всю округу: «Кто-то наступил на утку?»
«Кэддиснак» был одним из любимых фильмов Джуди – потому что оба ее кумира, Билл Мюррей и Чеви Чейз, играли в нем.
– Они же старые! – не раз и не два возражала Нина, когда они начинали спорить о нем.
– Зато смешные!
– Ну, да – иногда…
Повтор «Субботних вечеров» с ними был гораздо смешнее, чем та муть, которую показывали теперь. Но – стать мячом? Стать животным? Не паниковать?
Конечно. Как будто страх можно включить и выключить!
Нина снова вздохнула. Кажется, я становлюсь похожа на старую тетку, подумала она, и раскрыла журнал.
Мама часто ворчала по поводу ее подростковых журналов, потому что они «навязывают впечатлительным юным натурам ролевые модели», не слушая нининых возражений, что их страницы об модной одежде и косметике лучше всего помогают держаться в курсе того, что происходит. Но против «Сасси» мама перестала протестовать после того, как Нина показала ей, что в нем часто бывают серьезные статьи о сексизме, правах животных, ядерном разоружении и тому подобном, как например, вот в этом номере – большая статья «Кто хочет изменить мир?»
Нина перелистывала страницы, соглашаясь с одним автором в том, что лидеру «Инэксес» не следует никогда стричься, дивясь тому, как фотомоделям удается сохранять свою красоту в таком совершенстве, но в то же время неотступно думая о своих снах. Добравшись до колонки «Помогите!», где в одном письме читательница спрашивала, как узнать, что твой парень тебя использует, а другая – что такое оргазм, Нина подумала, что, может быть, ей стоит написать о своей проблеме.
Она знала, что ответом будет одно: сходи-ка ты к врачу.
По крайней мере, если там честные люди.
Нина закрыла журнал. Толку в нем никакого. Сны никак не выбросить из головы – особенно тот, который приснился ей на автобусной остановке сегодня утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34