– Вы тотемы, верно? – спросила Эш.
Волчица молча склонила голову:
– Мы ведем, – ответила она.
– Мы наблюдаем, – сказал ястреб.
– Мы грезим, – добавила лосиха.
– Вы вмешиваетесь! – сказала им Я-вау-тсе.
– Нет, – возразил сом. – Мы здесь для того, чтобы проводить тебя в твое долго откладывавшееся путешествие.
– И для того, чтобы убедиться, что ты не возьмешь с собой тех, чье время отправиться с тобой еще не пришло, – добавил человек-черепаха.
– Я не отправляюсь ни в какое путешествие, – отрезала Я-вау-тсе.
– Посмотри на себя, – сказала зайчиха.
Пока они говорили, мумификация продолжалась. От Я-вау-тсе осталась лишь сухая кожа, натянутая на кости. Глаза ее провалились. Губы истончились так, что почти исчезли. Она держала Нину рукой скелета.
– Она обновит меня, – сказала она.
Я-вау-тсе поднесла лягушку ко лбу, прижала маленькое существо к своей сухой коже и начала читать заклинание. Пальцы всех людей-зверей коснулись барабанчиков. От них взметнулась музыка – решительная, но радостная, ритм которой противился пению Я-вау-тсе, рассеивал его силу, развеивал его.
В воздухе уже было тепло, равнины покрылись яркой зеленой порослью.
Башня стала лишь грудой битого камня, наваленного вокруг усыхающей женщины-духа, как огромный курган.
– Вы убиваете меня! – крикнула Я-вау-тсе.
Волчица покачала головой.
– Нет. Это лишь твое Колесо. Оно совершает оборот. Оно спешит – чтобы наверстать все те годы, которые ты украла из отпущенного тебе срока.
– Твое время еще придет снова, – сказал ястреб.
– Но я уже не буду той же.
– А с чего бы? – тихо рассмеялась зайчиха. – Ты уже ступала на это Колесо; теперь пришла пора узнать другое.
– Я…
Но говорить Я-вау-тсе больше не могла. Сухая кожа, удерживавшая ее челюсть, лопнула, и кость упала на землю. Эш в ужасе смотрела, дрожа, как на ее глазах женщина превращалась в пыль и кости, падавшие на землю вслед за челюстью.
Человек-сом поймал Нину прежде, чем она упала на землю, и торжественно вручил ее Эш. Человек-черепаха поднял с земли посох Я-вау-тсе и сломал его об колено.
Половинки он воткнул в землю – обломанными концами вниз. Когда он отошел от них, они выпустили тонкую паутину побегов, тут же взворвавшихся цветами.
– Прощай, сестра, – сказал человек-лягушка.
Эш бережно держала лягушку, которая была ее кузиной, на ладони.
– Так это… Это все, что я должна была сделать? Мне надо было просто разломать гранат? – спросила она.
Женщина-мышь покачала головой:
– Фетиш вызвал все действие, – сказала она, – но нужно было жертвоприношение, чтобы он мог начать действовать.
– Ты должна была умереть, – объяснил ворон, видя непонимающий взгляд Эш.
– Но я же… не…
– Разве ты та же, какой была когда-то? – спросила волчица мягко.
Эш медленно покачала головой.
– Ну вот, – сказал тогда человек-черепаха. – Теперь понимаешь?
– Значит… старая я… умерла? И теперь я… новая?
– Именно так.
Эш нахмурилась:
– Но… это оказалось так легко…
– Легко? – переспросила волчица.
Эш снова покачала головой. Нет. Перемены, которые произошли с ней, в ней, дались ей вовсе не легко.
– И дальше будет становиться только еще труднее, – сказала зайчиха.
– Потому что ты должна теперь утвердить то, чего только что достигла.
– Ты имеешь в виду – быть доброй к людям, делать то, что мне говорят, и все в этом роде?
Сом покачал головой:
– Нет. Просто быть верной себе. Все остальное, что ценно и важно, произрастет из этого.
– Приветствуй дни, которые грядут, а не жди, пока они придут к тебе, – добавил ястреб. – Иначе ты станешь, как Я-вау-тсе точно указала тебе – такой же, какой была она. Но ты усохнешь прежде своего срока, очень скоро.
Эш легонько провела пальцем по спине лягушки, восхищаясь гладкостью и мягкостью ее кожи. Существо смотрело на нее глазами Нины. Они были полны доверия.
– Можно мне… поговорить с моей мамой? – спросила Эш.
– Ее здесь нет, – сказала медведица. – Она уже вступила на новое Колесо.
Эш попыталась скрыть свое расстройство, но в горле у нее встал ком, и ей пришлось отвернуться, чтобы спрятать слезы, блеснувшие в глазах.
– Радуйся, – сказала тихо лосиха.
Эш подняла голову. Сквозь пелену слез люди-звери казались ей тенями из снов. Уже не реальными.
– Радуйся? – переспросила она.
Человек-черепаха кивнул:
– У ее песни нет конца, дитя. Мы все части одной песни – твой народ, наш народ. Эта песня длится вечно. Наши личные чувства всегда будут ее частью, не важно на какое Колесо мы ступаем.
– Так она… У нее все в порядке?
– Конечно, – ответила волчица. – Боль – только для тех, кто остался. Отставь ее от себя. Вспоминай ее с радостью – с великой радостью – но пусть она перестанет держать тебя.
Эш медленно кивнула. Потом долгое время никто не говорил ничего.
Звучали только барабаны. Эш пустила свой пульс в такт им, пока отчаяние ее не начало чуть-чуть проходить.
– Наверно, мне надо возвращаться, – сказала она. – Вернуть Нину.
Она, должно быть, сильно испугалась.
– Сейчас – нет, – сказал ворон. – Не сейчас, когда Я-вау-тсе уже отправилась в путешествие. Твоя сестра покоится в своем тотемном обличье, ибо в нем она видет мир и свое место в нем такими, как они есть.
Эш даже не заметила, что ворон не правильно назвал степень их родства.
Она просто приняла то, что они – родные друг другу, как должна была принять много лет назад.
– А у меня тоже есть тотем? – спросила она.
– Поищи его, – предложил человек-лягушка.
– В снах, – добавила волчица.
Она вынула что-то из кармана и присоединила это к браслету с амулетами на руке Эш. Это был амулет с маленькой серебряной волчьей головой.
– Мы будем рядом и поможем тебе найти его, – сказала она.
Теперь барабанная дробь стала тише. Эш вздрогнула, впервые заметив, что окружает ее. Равнины исчезли. Она и люди-звери стояли теперь на поляне.
Вокруг них во все стороны, зеленые, растущие, стояли деревья Элверовского леса. Она чувствовала в деревьях древесных духов, которые смотрели на нее – уже без злобы, просто с любопытством.
Эш оглянулась на людей-зверей – их уже не было видно так отчетливо.
Они словно начинали исчезать, таять.
– Почему вы сами не остановили ее? – спросила Эш.
– Я-вау-тсе? – спросил лис. Эш кивнула.
– Это было не наше дело, – ответила зайчиха. – Когда люди вмешиваются в дела маниту, они должны нести ответственность за свои поступки.
– Мы можем только наблюдать, – вставила лосиха.
– И ждать, – добавил ворон.
Их голоса все более удалялись. Теперь Эш могла видеть сквозь них.
– А Лусвен – одна из вас?
– Нет, – ответил человек-сом.
– Но она – наш близкий друг, – сказала волчица.
Теперь они уже почти исчезли – оставались лишь призрачные туманные очертания.
– Я увижу вас снова?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34