Свобода согласится с заявлением, если в нем будут упомянуты Дубчек и Черник.
Кадар: Этого мы не можем принять.
Брежнев: Мы их интернировали, но мы должны с ними что-то сделать.
Гомулка: Коротко о нескольких вопросах. Если Свобода вернется один и будет опубликовано заявление, что переговоры продолжаются, это будет означать, что он сам ничего не добился. Таким образом, он лишится авторитета. Если в заявлении будут упомянуты Дубчек и Черник, тогда контрреволюция будет давить, чтобы они приехали в Прагу.
(Брежнев: Мы думаем, что в этом случае контрреволюция выступит против Дубчека).
Необходимо избавиться от иллюзий: или мы пойдем дальше, или будем капитулировать. Если мы отвергаем капитуляцию, то это вопрос тактики, как действовать. Теперь уже без боя не обойтись. Если мы не отдадим приказ войскам, как они должны поступить с контрреволюцией, они не будут знать, что им делать. Армия должна получить приказ, как она должна вести себя с контрреволюцией.
То, что пишет Червоненко, – без руководства дальше нельзя, – это правда!
После отъезда Свободы в коммюнике необходимо сказать, что переговоры будут продолжаться, когда в стране будет спокойствие. А если нет – тогда армия получит соответствующие приказы.
Брежнев: Там можно написать, что спокойствие в стране будет способствовать дальнейшим переговорам.
Гомулка: Нет! Свобода должен рекомендовать, чтобы в стране было спокойствие.
Подгорный: Он уже это сделал, но все равно в стране продолжаются беспорядки.
Гомулка: Вопросом остается – хотим ли мы капитулировать или нет. Если сейчас Дубчек и Черник вернутся, то реакция в стране будет давить, чтобы все шло дальше. Чехи должны обращение к народу с призывом к спокойствию отредактировать сами.
Подгорный: Они не согласятся, чтобы это было опубликовано там, в Москве!
Гомулка: Но они ведь в Москве. Ведь призыв к спокойствию может быть подписан всеми, включая Дубчека и Черника. Необходимо им сказать, что если они этого не сделают, то армия получит соответствующий приказ о поддержании порядка.
В Чехословакии, собственно, партии не существует, есть только отдельные коммунисты. Партия преобразовалась в социал-демократическую партию, которая идет бок о бок с контрреволюцией. В этом заключается сложность ситуации.
Реакция подключила все силы. Радиостанция «Свободная Европа» заявила, что ограничила передачи на Польшу, так как все занимаются Чехословакией.
Фактическое соотношение сил в Европе уже изменилось. Чехословакия уже, собственно, находится вне Варшавского Договора и Чехословацкая армия тоже. Мы располагаем только территорией Чехословакии, но нас не поддерживают ни большинство нации, ни партии, ни армия. Фактически там действует контрреволюция, которой руководит интеллигенция. Большая часть населения – пассивна. Коммунисты не выступают, опасаясь, что им оторвут голову. С этой точки зрения ситуация более плохая, чем была в Венгрии в 1956 году.
Реакция приобрела новый опыт, что контрреволюция может существовать и в присутствии советских войск. Что будет дальше? Они будут нападать на ГДР, Польшу и другие наши страны. По всей видимости, предводители контрреволюции придут именно к таким взглядам.
Когда неделю назад мы принимали решение о вводе войск, мы даже не предполагали, что ситуация в Чехословакии такая плохая. Как стало ясно, дела действительно очень плохи!
Необходимо где-нибудь организовать заседание ЦК КПЧ, того, который пока существует. Нам всем следовало бы на это заседание приехать и откровенно обсудить вопросы. Сказать им, что войска не выведем, потому что не желаем открыть левый фланг.
Могут здесь проходить совместные переговоры со всем составом Президиума ЦК КПЧ?
Нам необходимо обеспечить хорошее обращение к партии рабочих Чехословакии.
(Косыгин: Сегодня было опубликовано заявление наших правительств.)
Речь идет не об этом, оно должно быть написано совершенно иначе.
Чехословацкий народ не понимает, что случилось после Братиславы. Это мы не объяснили. Почему? Это мы должны сделать, чтобы все знали, о чем идет речь. Мы должны были также это объяснить нашей партии, сделали мы это в письме к партийным организациям. Это – принципиальный вопрос. О других обстоятельствах поговорим позже.
Ульбрихт: Нам необходимо учитывать, что чехословацкий народ не был информирован, о чем идет речь, какие были решения в Чиерне и что Дубчек и остальные их не реализовали. Мы это нашему народу открыто объяснили, но чехи об этом не знают. Дуб-чек им этого не сказал. Контрреволюция из этого извлекает выгоду.
Если Свобода вернется, то в коммюнике не должно говориться, что переговоры продолжаются. Это будет означать, что мы начинаем идти йа уступки. Они начнут требовать возвращения Дубчека и остальных.
Прежде всего необходимо обратиться не только с призывом к спокойствию, но и с призывом к рабочему классу и революционным силам, чтобы они начали борьбу против контрреволюции. Если чехи этот призыв подпишут, то будет хорошо, если нет, тогда его подпишем мы.
Предложение о создании правительства «народного единства» высказано в духе Масарика. Национальный лозунг необходимо соединить с рабочим классом. Должно быть создано рабоче-крестьянское правительство. В противном случае ситуацию используют националисты. Необходимо, чтобы активизировались здоровые силы в Чехословакии.
Мы не можем позволить, чтобы были начаты акции за возвращение Дубчека, потому что он нас обманул.
Можно начать переговоры со всем Президиумом КПЧ. В заявлении сказать, что переговоры продолжаются, но не упоминать фамилии.
Гомулка: Обращение могут подписать Свобода, Черник и Дзур, без Дубчека, который не является членом правительства.
Живков: Мы согласны с оценкой Брежнева, что ситуация очень тяжелая. Будем реалистами! В настоящее время встреча с контрреволюцией уже является неизбежной. Независимо от того, примет ли участие в переговорах Дубчек.
Самое главное, что мы не отступим, потому что это означало бы для нас поражение. В Чехословакии назревает гражданская война. Если там появится какое-то правительство, то это упростит ситуацию. Это должно быть рабоче-крестьянское правительство, без Дубчека, потому что в противном случае это бы воодушевило контрреволюцию. Столкновения нельзя избежать, особенно в Праге и других городах. Там должны быть также здоровые силы, ведь входящие войска часто встречались хорошо.
(Брежнев: Теперь хуже!)
Но мы ничего не делаем. Мы должны перейти в наступление или будет еще хуже. Необходимо стремиться к разгрому контрреволюции. Мы должны ликвидировать реакционные банды в Праге, Братиславе и других городах.
Необходимо начать с создания правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Кадар: Этого мы не можем принять.
Брежнев: Мы их интернировали, но мы должны с ними что-то сделать.
Гомулка: Коротко о нескольких вопросах. Если Свобода вернется один и будет опубликовано заявление, что переговоры продолжаются, это будет означать, что он сам ничего не добился. Таким образом, он лишится авторитета. Если в заявлении будут упомянуты Дубчек и Черник, тогда контрреволюция будет давить, чтобы они приехали в Прагу.
(Брежнев: Мы думаем, что в этом случае контрреволюция выступит против Дубчека).
Необходимо избавиться от иллюзий: или мы пойдем дальше, или будем капитулировать. Если мы отвергаем капитуляцию, то это вопрос тактики, как действовать. Теперь уже без боя не обойтись. Если мы не отдадим приказ войскам, как они должны поступить с контрреволюцией, они не будут знать, что им делать. Армия должна получить приказ, как она должна вести себя с контрреволюцией.
То, что пишет Червоненко, – без руководства дальше нельзя, – это правда!
После отъезда Свободы в коммюнике необходимо сказать, что переговоры будут продолжаться, когда в стране будет спокойствие. А если нет – тогда армия получит соответствующие приказы.
Брежнев: Там можно написать, что спокойствие в стране будет способствовать дальнейшим переговорам.
Гомулка: Нет! Свобода должен рекомендовать, чтобы в стране было спокойствие.
Подгорный: Он уже это сделал, но все равно в стране продолжаются беспорядки.
Гомулка: Вопросом остается – хотим ли мы капитулировать или нет. Если сейчас Дубчек и Черник вернутся, то реакция в стране будет давить, чтобы все шло дальше. Чехи должны обращение к народу с призывом к спокойствию отредактировать сами.
Подгорный: Они не согласятся, чтобы это было опубликовано там, в Москве!
Гомулка: Но они ведь в Москве. Ведь призыв к спокойствию может быть подписан всеми, включая Дубчека и Черника. Необходимо им сказать, что если они этого не сделают, то армия получит соответствующий приказ о поддержании порядка.
В Чехословакии, собственно, партии не существует, есть только отдельные коммунисты. Партия преобразовалась в социал-демократическую партию, которая идет бок о бок с контрреволюцией. В этом заключается сложность ситуации.
Реакция подключила все силы. Радиостанция «Свободная Европа» заявила, что ограничила передачи на Польшу, так как все занимаются Чехословакией.
Фактическое соотношение сил в Европе уже изменилось. Чехословакия уже, собственно, находится вне Варшавского Договора и Чехословацкая армия тоже. Мы располагаем только территорией Чехословакии, но нас не поддерживают ни большинство нации, ни партии, ни армия. Фактически там действует контрреволюция, которой руководит интеллигенция. Большая часть населения – пассивна. Коммунисты не выступают, опасаясь, что им оторвут голову. С этой точки зрения ситуация более плохая, чем была в Венгрии в 1956 году.
Реакция приобрела новый опыт, что контрреволюция может существовать и в присутствии советских войск. Что будет дальше? Они будут нападать на ГДР, Польшу и другие наши страны. По всей видимости, предводители контрреволюции придут именно к таким взглядам.
Когда неделю назад мы принимали решение о вводе войск, мы даже не предполагали, что ситуация в Чехословакии такая плохая. Как стало ясно, дела действительно очень плохи!
Необходимо где-нибудь организовать заседание ЦК КПЧ, того, который пока существует. Нам всем следовало бы на это заседание приехать и откровенно обсудить вопросы. Сказать им, что войска не выведем, потому что не желаем открыть левый фланг.
Могут здесь проходить совместные переговоры со всем составом Президиума ЦК КПЧ?
Нам необходимо обеспечить хорошее обращение к партии рабочих Чехословакии.
(Косыгин: Сегодня было опубликовано заявление наших правительств.)
Речь идет не об этом, оно должно быть написано совершенно иначе.
Чехословацкий народ не понимает, что случилось после Братиславы. Это мы не объяснили. Почему? Это мы должны сделать, чтобы все знали, о чем идет речь. Мы должны были также это объяснить нашей партии, сделали мы это в письме к партийным организациям. Это – принципиальный вопрос. О других обстоятельствах поговорим позже.
Ульбрихт: Нам необходимо учитывать, что чехословацкий народ не был информирован, о чем идет речь, какие были решения в Чиерне и что Дубчек и остальные их не реализовали. Мы это нашему народу открыто объяснили, но чехи об этом не знают. Дуб-чек им этого не сказал. Контрреволюция из этого извлекает выгоду.
Если Свобода вернется, то в коммюнике не должно говориться, что переговоры продолжаются. Это будет означать, что мы начинаем идти йа уступки. Они начнут требовать возвращения Дубчека и остальных.
Прежде всего необходимо обратиться не только с призывом к спокойствию, но и с призывом к рабочему классу и революционным силам, чтобы они начали борьбу против контрреволюции. Если чехи этот призыв подпишут, то будет хорошо, если нет, тогда его подпишем мы.
Предложение о создании правительства «народного единства» высказано в духе Масарика. Национальный лозунг необходимо соединить с рабочим классом. Должно быть создано рабоче-крестьянское правительство. В противном случае ситуацию используют националисты. Необходимо, чтобы активизировались здоровые силы в Чехословакии.
Мы не можем позволить, чтобы были начаты акции за возвращение Дубчека, потому что он нас обманул.
Можно начать переговоры со всем Президиумом КПЧ. В заявлении сказать, что переговоры продолжаются, но не упоминать фамилии.
Гомулка: Обращение могут подписать Свобода, Черник и Дзур, без Дубчека, который не является членом правительства.
Живков: Мы согласны с оценкой Брежнева, что ситуация очень тяжелая. Будем реалистами! В настоящее время встреча с контрреволюцией уже является неизбежной. Независимо от того, примет ли участие в переговорах Дубчек.
Самое главное, что мы не отступим, потому что это означало бы для нас поражение. В Чехословакии назревает гражданская война. Если там появится какое-то правительство, то это упростит ситуацию. Это должно быть рабоче-крестьянское правительство, без Дубчека, потому что в противном случае это бы воодушевило контрреволюцию. Столкновения нельзя избежать, особенно в Праге и других городах. Там должны быть также здоровые силы, ведь входящие войска часто встречались хорошо.
(Брежнев: Теперь хуже!)
Но мы ничего не делаем. Мы должны перейти в наступление или будет еще хуже. Необходимо стремиться к разгрому контрреволюции. Мы должны ликвидировать реакционные банды в Праге, Братиславе и других городах.
Необходимо начать с создания правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119