), после проведения операции шеф рекомендовал чуть видоизменить внешний вид, купив плащ и шляпу.
На пароходе боевик читал пространные статьи о врагах народа, в том числе и в «главном оружии партии» – кровопускание отец народов устроил мощное, и из кадров внешней разведки уцелели лишь единицы. Он верил и не верил в то, что его товарищи по оружию могли быть вражескими шпионами, но он был молод, не очень образован, не слишком искушен в делах политических. И свято верил в коммунистическое будущее, в правоту дела партии и мудрость товарища Сталина. Сейчас, с высот конца двадцатого века, после крушения коммунистических режимов (но не идей, как многие полагают), легко судить и вешать ярлыки. А ведь дело Ленина – Сталина поддерживал не только Коминтерн, к коммунистам с симпатией относились и Герберт Уэллс, и Бернард Шоу, и Андре Мальро, и Андре Жид, и левое крыло социалистов и лейбористов, и многие другие… Никто не сомневался в фатальном кризисе капитализма, над Европой витал призрак фашизма.
Все было просто и ясно пареньку, родившемуся в украинском городке Мелитополь в семье мельника, где было пятеро детей. Отец – украинец, мать – русекая. Начальная школа, бедная семья, любимая книга «ABC коммунизма» Николая Бухарина. В 12 лет убежал из дома и присоединился к полку Красной Армии, отступавшему из Мелитополя под напором белых; бои на Украине; служба в разведотделе дивизии – все-таки умел читать и писать. После установления Советской власти на Украине вернулся домой в родной Мелитополь, где работал в местной ЧК, в 1927 году направлен в харьковское ОГПУ, там и женился на сотруднице органов Эмме Кагановой, с которой прожил всю нелегкую жизнь. Молодой чекист стремился, как и все поколение, к самоусовершенствованию, в свободное от работы с агентурой время посещал лекции в Харьковском университете. В 1933 году переведен в Москву в Иностранный отдел, а вскоре – нелегал с задачей проникновения в украинскую эмиграцию.
Дела шли прекрасно, и в голову не приходило, что впереди война, и тюрьма, и реабилитация лишь в 1992 году, и даже иск украинской прокуратуры в том же году по убийству Коновальца (ныне национального героя Украины), в котором было отказано, ибо полковник не только оставил много кровавых следов на Украине вместе с Петлюрой (его ОГПУ убрало еще в конце двадцатых), но и официально объявил террор против Советской власти. На войне как на войне.
Все было ясно тогда: религия – опиум для народа, Бердяев, Ильин и Федотов – злейшие враги, Ленин в башке и наган в руке.
И только в страшном сне могло бы привидеться Павлу Анатольевичу, что в почтенном возрасте 87 лет он издаст толстую книгу мемуаров о своей тайной деятельности, и не в обезличенном виде, как пишут учебники для подрастающих поколений внутри спецслужб, а с именами и кличками агентов и сотрудников, описаниями операций и закрытых совещаний, и издаст ее не для служебного пользования, а в стане тех, с кем он ожесточенно боролся всю жизнь, считая главным препятствием на пути триумфального шествия коммунизма, – книга «Специальные задания», появившаяся этой весной в США, прогремела сенсацией на весь мир.
Я имею несчастье считать, что мемуары лишь в ничтожной мере отображают действительный ход вещей. В самом деле, что может написать человек о событиях 50-летней давности, если даже вчерашний день видится каждому из нас по-разному? Потом пи-мены, обложившись монбланами бумаг, начинают писать свою историю, которая всего лишь их, пименов, личный взгляд на мир. В этом смысле историческое исследование отличается от романа, как правило, лишь сухой, скучной и малохудожественной формой.
Отсюда и подход: перед нами свидетельства незаурядной личности, прошедшей, как и все поколение, сквозь огонь и воду. В жизни Судоплатова, как и у всех нас, грешных, тьма перемешана со светом, тьмы, наверное, побольше, вряд ли он раскрывает все.
В сдержанной форме проходят мотивы разочарования в тоталитарной системе (это он осознал лишь после ареста) и некоторого покаяния («мы должны чувствовать раскаяние, ибо сознательно и бессознательно мы были втянуты в операцию гигантской репрессивной машины в отсталой стране»); громко звучит острая ненависть к Хрущеву, который вместе со своими соратниками отыгрался на Берии и группе старых чекистов, расстреляв и бросив их в тюрьму, хотя и его, Молотова, и остальных долгожителей по справедливости должна была ожидать петля, как убийц – клевретов Сталина. Сталин, Молотов и К совершили преступления, но они превратили отсталую страну в великую державу, их же преемники тоже совершили преступления, но занимались разрушением державы. Все закончилось распадом Союза при Горбачеве и Ельцине. Что ж, эти мысли разделяют большинство ветеранов, даже несмотря на то, что держава сломала многим жизни и всегда обирала до нитки. А в наше время им жить просто невыносимо…
Убийство Коновальца послужило блестящим трамплином для Павла Анатольевича, и он стал заместителем начальника разведки и шефом по «мокрым делам». Страшное это было время, и завесу над ним он поднимает осторожно…
Помнится, в начале шестидесятых, еще до падения Хрущева, нам, тогда молодым разведчикам, подбросили для пересмотра личные дела репрессированных коллег, с реестрами, где значились белые воротнички для гимнастерки, часы «бурэ», носовые платки расстрелянных, свято хранившиеся где-то в КГБ. Там же были и письма жен и детей «из глубины сибирских руд» с просьбами о помиловании, со страшными описаниями своей жизни. И еще там были протоколы допросов, которые проводили их же коллеги, между прочим, из тех же подразделений. Они-то и выжили, а если посмели бы поднять голос… Бог им судья!
Сталин поставил перед Судоплатовым новую задачу: ликвидировать Троцкого, жившего в Мексике. После расстрела Ежова и прихода к власти Берия (он и с живым наркомом не церемонился, ласково называл «дорогой Ежик» и хлопал по плечу) Судоплатов ожидал ареста – а тут удача! Правда, он прямо сказал Сталину, что не сможет сам провести этот «экс», ибо не знает испанского, однако взял на себя всю организацию операции, которую поручил своему заместителю и близкому другу Леониду Эйтингону, недавно вернувшемуся из Испании и державшему на связи надежную испаноговорящую агентуру.
Операция по ликвидации Троцкого под кодовым названием «Утка» хорошо известна, однако Павлуша (так любил называть его Эйтингон) вносит в картину свежие живописные штрихи. Первый налет на дом Троцкого, в котором участвовал ныне классик мировой живописи Сикейрос и будущий членкор АН СССР, сотрудник КГБ Григулевич, окончился фиаско. Хозяин за это Судоплатова не покарал, одобрил новый план и даже распорядился послать Эйтингону ободряющую телеграмму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
На пароходе боевик читал пространные статьи о врагах народа, в том числе и в «главном оружии партии» – кровопускание отец народов устроил мощное, и из кадров внешней разведки уцелели лишь единицы. Он верил и не верил в то, что его товарищи по оружию могли быть вражескими шпионами, но он был молод, не очень образован, не слишком искушен в делах политических. И свято верил в коммунистическое будущее, в правоту дела партии и мудрость товарища Сталина. Сейчас, с высот конца двадцатого века, после крушения коммунистических режимов (но не идей, как многие полагают), легко судить и вешать ярлыки. А ведь дело Ленина – Сталина поддерживал не только Коминтерн, к коммунистам с симпатией относились и Герберт Уэллс, и Бернард Шоу, и Андре Мальро, и Андре Жид, и левое крыло социалистов и лейбористов, и многие другие… Никто не сомневался в фатальном кризисе капитализма, над Европой витал призрак фашизма.
Все было просто и ясно пареньку, родившемуся в украинском городке Мелитополь в семье мельника, где было пятеро детей. Отец – украинец, мать – русекая. Начальная школа, бедная семья, любимая книга «ABC коммунизма» Николая Бухарина. В 12 лет убежал из дома и присоединился к полку Красной Армии, отступавшему из Мелитополя под напором белых; бои на Украине; служба в разведотделе дивизии – все-таки умел читать и писать. После установления Советской власти на Украине вернулся домой в родной Мелитополь, где работал в местной ЧК, в 1927 году направлен в харьковское ОГПУ, там и женился на сотруднице органов Эмме Кагановой, с которой прожил всю нелегкую жизнь. Молодой чекист стремился, как и все поколение, к самоусовершенствованию, в свободное от работы с агентурой время посещал лекции в Харьковском университете. В 1933 году переведен в Москву в Иностранный отдел, а вскоре – нелегал с задачей проникновения в украинскую эмиграцию.
Дела шли прекрасно, и в голову не приходило, что впереди война, и тюрьма, и реабилитация лишь в 1992 году, и даже иск украинской прокуратуры в том же году по убийству Коновальца (ныне национального героя Украины), в котором было отказано, ибо полковник не только оставил много кровавых следов на Украине вместе с Петлюрой (его ОГПУ убрало еще в конце двадцатых), но и официально объявил террор против Советской власти. На войне как на войне.
Все было ясно тогда: религия – опиум для народа, Бердяев, Ильин и Федотов – злейшие враги, Ленин в башке и наган в руке.
И только в страшном сне могло бы привидеться Павлу Анатольевичу, что в почтенном возрасте 87 лет он издаст толстую книгу мемуаров о своей тайной деятельности, и не в обезличенном виде, как пишут учебники для подрастающих поколений внутри спецслужб, а с именами и кличками агентов и сотрудников, описаниями операций и закрытых совещаний, и издаст ее не для служебного пользования, а в стане тех, с кем он ожесточенно боролся всю жизнь, считая главным препятствием на пути триумфального шествия коммунизма, – книга «Специальные задания», появившаяся этой весной в США, прогремела сенсацией на весь мир.
Я имею несчастье считать, что мемуары лишь в ничтожной мере отображают действительный ход вещей. В самом деле, что может написать человек о событиях 50-летней давности, если даже вчерашний день видится каждому из нас по-разному? Потом пи-мены, обложившись монбланами бумаг, начинают писать свою историю, которая всего лишь их, пименов, личный взгляд на мир. В этом смысле историческое исследование отличается от романа, как правило, лишь сухой, скучной и малохудожественной формой.
Отсюда и подход: перед нами свидетельства незаурядной личности, прошедшей, как и все поколение, сквозь огонь и воду. В жизни Судоплатова, как и у всех нас, грешных, тьма перемешана со светом, тьмы, наверное, побольше, вряд ли он раскрывает все.
В сдержанной форме проходят мотивы разочарования в тоталитарной системе (это он осознал лишь после ареста) и некоторого покаяния («мы должны чувствовать раскаяние, ибо сознательно и бессознательно мы были втянуты в операцию гигантской репрессивной машины в отсталой стране»); громко звучит острая ненависть к Хрущеву, который вместе со своими соратниками отыгрался на Берии и группе старых чекистов, расстреляв и бросив их в тюрьму, хотя и его, Молотова, и остальных долгожителей по справедливости должна была ожидать петля, как убийц – клевретов Сталина. Сталин, Молотов и К совершили преступления, но они превратили отсталую страну в великую державу, их же преемники тоже совершили преступления, но занимались разрушением державы. Все закончилось распадом Союза при Горбачеве и Ельцине. Что ж, эти мысли разделяют большинство ветеранов, даже несмотря на то, что держава сломала многим жизни и всегда обирала до нитки. А в наше время им жить просто невыносимо…
Убийство Коновальца послужило блестящим трамплином для Павла Анатольевича, и он стал заместителем начальника разведки и шефом по «мокрым делам». Страшное это было время, и завесу над ним он поднимает осторожно…
Помнится, в начале шестидесятых, еще до падения Хрущева, нам, тогда молодым разведчикам, подбросили для пересмотра личные дела репрессированных коллег, с реестрами, где значились белые воротнички для гимнастерки, часы «бурэ», носовые платки расстрелянных, свято хранившиеся где-то в КГБ. Там же были и письма жен и детей «из глубины сибирских руд» с просьбами о помиловании, со страшными описаниями своей жизни. И еще там были протоколы допросов, которые проводили их же коллеги, между прочим, из тех же подразделений. Они-то и выжили, а если посмели бы поднять голос… Бог им судья!
Сталин поставил перед Судоплатовым новую задачу: ликвидировать Троцкого, жившего в Мексике. После расстрела Ежова и прихода к власти Берия (он и с живым наркомом не церемонился, ласково называл «дорогой Ежик» и хлопал по плечу) Судоплатов ожидал ареста – а тут удача! Правда, он прямо сказал Сталину, что не сможет сам провести этот «экс», ибо не знает испанского, однако взял на себя всю организацию операции, которую поручил своему заместителю и близкому другу Леониду Эйтингону, недавно вернувшемуся из Испании и державшему на связи надежную испаноговорящую агентуру.
Операция по ликвидации Троцкого под кодовым названием «Утка» хорошо известна, однако Павлуша (так любил называть его Эйтингон) вносит в картину свежие живописные штрихи. Первый налет на дом Троцкого, в котором участвовал ныне классик мировой живописи Сикейрос и будущий членкор АН СССР, сотрудник КГБ Григулевич, окончился фиаско. Хозяин за это Судоплатова не покарал, одобрил новый план и даже распорядился послать Эйтингону ободряющую телеграмму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119