– Что это значит? – спросил незваный гость. – Кто вы?
– А вы кто? – в свою очередь поинтересовался Йере.
– Я?
– Да, вы. Что вы здесь забыли?
Посетитель с трудом поднялся на ноги и робко произнес:
– Нейти Тикканен… Лидию…
– Вы вор или жених? – продолжал Йере, явно нарываясь на ссору.
– Разбойник!
Йере схватил позднего посетителя, и они начали бороться. Катались по полу, опрокидывали мебель, и оба кричали о помощи. Помощь же была рядом. Возле боровшихся на полу появился Ионас и, когда он увидел, что Йере проигрывает схватку, приложил тряпку с варом к волосам неведомого пришельца и оттащил его в сторону. Но тут же Ионас раскаялся. Он обнаружил, что напал на казначея поселка, достойного господина Сииронена, который являлся членом церковного совета, совета старейшин и таксационной комиссии. Сииронен один раз был участником расширенного совещания епископов, два раза участвовал в рассмотрении дел о подделке частного документа, три раза проводил ревизии в церковных приходах. В дополнение ко всему он уже много лет проверял налоговые декларации мастера Сухонена. Если бы Ионас был поэтом, он бы воскликнул: «Ой, бедная душа моя, как возрастет налог с меня!» Но он был более склонен к обычной прозе и смиренно попросил прощения за ошибку. Быстро ножом вырезал тряпку с варом из волос казначея и промолвил:
– Как я рад нашей встрече!
Казначей ощупал волосы на голове и крикнул:
– Невежа! Обещаю тебе, что тебе больше не удастся скрывать свои доходы!
– Не стоит сейчас говорить о делах. Ситуация в какой-то степени гротесковая…
– Бандиты вы оба!
Йере деликатно отошел в сторону, ибо сцена, по его мнению, выглядела столь скверно, что ее исполнителям стоило бы прекратить выступление. Но казначей кипел от злости. Он потрогал волосы пальцами, проверяя, не слишком ли широкий пробор прочесал ему Ионас сапожным ножом.
– Насидитесь в тюрьме! – кричал казначей. – Я подам на вас в суд.
– Подавай, – ответил Ионас. – За кражу волос большой срок не дадут.
– Тебя можно обвинить в государственной измене. Ты тайком читаешь «Капитал» Маркса и повсюду проповедуешь, что президент мошенник.
Ионас гордо выпрямился и стал с силой сжимать тряпку с варом, к которой прилип клок седеющих волос. Намерения его были не совсем понятны, но тут в комнату вошла Лидия. Йере был готов потерять остатки самообладания, но Лидия вернула ему его.
– Оскар! Что ты здесь делаешь? – на удивление спокойно спросила она у казначея.
– Пришел повидать тебя, – отвечал тот.
– Тебе нельзя сюда приходить. Разве не понятно?
– Но ведь сегодня среда…
– Ну и что? Все равно не следовало.
– Раньше ты так не говорила, Лидия.
– А сейчас говорю. Отправляйся сейчас же домой и никогда больше не появляйся здесь. Неужели ты не понимаешь, что я выхожу замуж.
Наконец-то Ионас обнаружил, что его ловко обманывали три года. Значит, по средам, когда он уходил в литературный кружок…
Казначей указал на Йере и спросил у Лидии:
– Кто этот чужак? Он осмелился ударить меня!
– Йере, ты его ударил? – в восхищении воскликнула Лидия. – Скажи, ты защищал мою честь? Ой, ты божественен!
– Я его не ударил, а только оттолкнул, когда он стал приставать ко мне, – уныло промямлил Йере.
– Он врет! – закричал казначей, и его крохотные руки сжались в кулаки.
– Он врет!
– Йере не лжет, – убедительно ответила Лидия. – Йере никогда не лжет. Один Господь Бог знает, как он честен.
Ионас вымученно кашлянул, а глаза Йере забегали по сторонам. Незваному любовнику Лидии стало ясно, почему она в последнее время была так холодна с ним. И эта черная каузальность ненависти и любви – как обычно выражался философ Ахопалтио – возвела мораль в более высокую степень. Казначей заговорил об извращении обычаев и ослаблении понятий морали. Будучи отцом восьмерых детей и заботливым их воспитателем, он счел своим долгом говорить и от имени будущих поколений. Из его рассуждений следовало, что Лидия аморальна, поскольку незаконно сожительствует с мужчиной.
– Но этому сейчас будет положен конец! Официальные власти поселка, Ленсман, настоятель церкви, преподаватель воскресной школы и акушерка волости вынуждены будут вмешаться. Знай, Ионас Сухонен, ты тоже свою долю получишь.
– Ионас? – удивилась Лидия.
– Да, и он. Он твой компаньон по преступлению. Человек, скрывающий свои доходы, и… сводник.
Здесь речь казначея как бы захлебнулась. Ионас снова с силой наложил тряпку с варом на всклокоченные волосы казначея, вытащил его на улицу и усадил на скамейку подле дома. Затем торжественно со злобой в голосе произнес:
– Сам снимешь эту тряпку и принесешь ее мне в мастерскую. Мое терпение лопнуло.
Ионас с мрачным видом вернулся в комнату, сел и тяжело вздохнул:
– Вот к чему все привело: пятьдесят налоговых единиц мне светит дополнительно на будущий год. Из-за вас.
– К счастью, Йере налогов не платит, – заметила Лидия. – Да и никогда не платил.
– У него и доходов нет, – в раздражении ответил Ионас и продолжал. – Что с него возьмешь, если он даже налогов на развлечение не платит?
Долгое время царило молчание, словно в ризнице. Йере напрочь забыл, что собирался бежать. Он восхищался Ионасом, который, казалось, стал еще сильнее.
Ионас своей тряпкой с варом мог бы с успехом управлять внутренней политикой страны: одно лишь прикладывание ее к чужой голове, лысине, носу или даже ко рту – и отвратительные поступки скандалистов стали бы достоянием гласности, постыдными и позорными. С каким удовольствием граждане страны подарили бы парламенту двести приличных тряпок с варом.
Ионас прервал молчание. Он говорил медленно, чеканя каждое слово, словно обдумывал его годами. После длинного вступления он вознамерился заткнуть рот официальным волостным лицам.
– Будет очень кстати, если вы сыграете свадьбу. Настоятель церкви, волостная акушерка, преподаватель воскресной школы могут прийти сюда, но каждый в отдельности. Таково мое предложение. Кольцо удерживает женщину дома, а юбка дисциплинирует мужчину. Я все сказал.
Ионас ждал ответа. Йере посмотрел в глаза Лидии, в которых отражались и банковский счет, и нежность. Сам же он говорить был не в силах. Того, что готово было сорваться с языка Лидии, хватило бы на двоих, но она также молчала. Огромное волнение женщины, находящейся в состоянии ожидания, которое на народном языке называется любовью, лишило ее дара речи. Ионас понял, что его помощь не требуется.
– Решайте сами, – со всей серьезностью произнес он. – Это принесет с собой поступление денег как в волость, так и мне. Одновременно ты, Лидия, станешь более уравновешенной.
Таковы были прощальные слова мастера. В задумчивости он покинул комнату медленными шагами. Задержался на мгновение в мастерской, а затем направился к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63