– Как оценивается работа конструкторской группы?
Ведь конструктора нельзя приравнять ни к исследователю, ни к производственнику…
– Конструкторы зависят от лабораторий… Между ними очень сложные отношения. Если лаборатория передает им «сырую» идею, проигрывают исследователи, потому что и внутри ЦНИЛА господствует хозрасчет. Скажем, макет не идет, значит, исследователи не довели чтото до конца, а конструкторы не виноваты. Следовательно, лаборатория свой план не выполнила и лишается премии, конструкторы – не лишаются…
Есть у нас одна мысль. Поскольку обезличка при хозрасчете недопустима, мы думаем оценивать работу конструктора по тому, сколько времени и как доводится уже готовая конструкция.
Если по смете станок стоит тысячу рублей и потом выясняется, что много конструкторских недоделок, то ведь они тоже обходятся в изрядную сумму. Так вот, по степени совершенства того или иного станка мы и будем определять качество работы конструктора, если хотите, и его талант, и его профессионализм.
– Новая система планирования и материального стимулирования, – подводит итог директор ЦНИЛА Ефим Ильич Пригожий, – предусматривает оценку труда не только предприятия или института в целом, но и каждого человека. Как-то так получалось, что мы перешли на эту систему раньше, чем она была принята повсеместно, и убедились – так и лучше, и легче.
На следующий день, разговаривая с директором комбината Виктором Аввакумовичем Мамиловым, я спросил его:
– Довольны ли вы лабораторией?
– Не совсем. У меня много претензий к науке.
Слишком медленно освобождается горняк от тяжелых физических нагрузок. Не везде еще ученые могут помочь ему.
– Ваши претензии понятны. Потому что чем быстрее развивается наука, тем больше от нее ждут…
– Я думаю, только тогда мы перестанем требовать от ученых новых кареток, станков, комплексов, когда наши шахты и заводы будут полностью автоматизированы. Горняк будет добывать руду, сидя за пультом управления здесь, на поверхности земли…
Я верю, что мечты Мамилова осуществятся! Прообраз будущей шахты я уже видел в Желтых Водах.
Чернобыль. Первые дни аварии
В истории медицины работа врачей и сестер медсанчасти № 126 города Припяти станет одной из самых ярких страниц. Это великий подвиг медиков.
Они в числе первых были на месте аварии.
Они были последними, кто покинул эвакуированный город.
С 26 апреля по 8 мая медики спасали людей, позже большинство из них были госпитализированы – их самих надо было лечить…
Мне и коллегам из других газет довелось беседовать с некоторыми из тех, кто работает в медсанчасти № 126 и кто в Москве и Киеве спасали жизнь пострадавших во время Чернобыльской трагедии.
– Только часов в пять утра я почувствовал металлический привкус во рту, головную боль, тошноту… – рассказывает врач "Скорой помощи" Валентин Белоконь, – я на станцию приехал в начале второго. Три наших машины я поставил так, чтобы все их видели. До четвертого блока – метров сто. Вскоре начали отправлять пожарных…
– Фельдшер Скачок и я приехали на станцию вместе с пожарными, рассказывает водитель Анатолий Винокур. – Нам тут же погрузили обгоревшего Владимира Шашепка. Мы отвезли его… Машину проверяли дозиметром, Стрелку зашкалило… Утром вернулся домой, но все вещи снял за порогом и оставил их там…
Жена волновалась и переживала…
– В начале третьего в медсанчасти были уже все, кто нужен, рассказывает заместитель начальника медсанчасти № 126 Владимир Печерица. Мы обрабатывали пострадавших, делали вливания… Не хватало капельниц, оборачивали палки бинтом и прикрепляли к спинкам кроватей – вот штатив и готов… Вечером 26 апреля первая партия больных была отправлена спецрейсом в Москву…
– За первые сутки там, в районе аварии, было сделано около тысячи анализов, – говорит профессор Ангелина Гуськова. – Из них самых тяжелых отправили в Москву тремя специальными самолетами. Мы получили выписки от местных врачей, они правильно отобрали из огромной массы людей действительно тех, кто нуждался в специальном лечении у нас в клинике. А ведь местные врачи впервые столкнулись с подобными радиационными поражениями…
* * *
Записка из зала: "Почему пожарные попалипменпо в клинику № 6, которая находится в Москве. А в Киеве таких больниц нет?"
В Москву были доставлены не только пожарные, по и реакторщики, и те, кто охранял станцию, – в общем, все, кто получил сильное лучевое поражение.
Это клиника специальная, в течение многих лет здесь занимаются такого рода заболеваниями – к сожалению, несчастные случаи на атомных установках и станциях, а также в научно-исследовательских лабораториях все еще случаются. Кстати, помните фильм "Девять дней одного года"? В нем рассказывается о работе медиков именно такой клиники…
Есть отделения, пригодные для лечения лучевого поражения, и в Киеве. В частности, в онкологическом центре и других лечебных заведениях. Очень многие, пострадавшие во время аварии в Чернобыле, лечились именно там… В Москву были отправлены наиболее тяжелые.
Желтые Воды. Урановый рудник (окончание)
Уран неприхотлив. Он легко взаимодействует с другими элементами, образуя различные соединения, и практически проник во все существующие минералы. Если вы возьмете простой камень, в нем непременно есть уран, правда в ничтожном количестве. Даже в метеоритах его обнаружили. Так что "металла XX века" достаточно много.
Но распространенность урана ни в коей мере не дает гарантий для его промышленной добычи: слишком мало его в обычных рудах. И поэтому геологи ищут специальные месторождения уранита и урановой смоляной руды (урановой смолки). Таких месторождений известно несколько: к примеру, в Канаде, Конго, США, Скандинавских странах и в СССР. Там построены шахты и обогатительные комбинаты, которые в основном и обеспечивают сырьем мировую атомную промышленность.
Но нельзя пренебрегать и маленькими месторождениями – дефицит урана все-таки велик. Американцы, например, выкапывают "урановые баобабы". Когда-то, очень давно, рос баобаб. Он хорошо сорбировал уран.
И теперь геологи находят вместо этого баобаба «столбик» урана.
В Советском Союзе метод подземного выщелачивания позволяет разрабатывать некоторые из месторождений с минимальной затратой сил и средств. Одна из таких установок действует неподалеку от Желтых Вод. Это своеобразный "экспериментальный цех" комбината.
Много миллионов лет назад в этих местах текла могучая река, росли непроходимые леса. Воды древней реки – прапрабабушки нынешней – несли уран. На ее излучине уран оседал. Здесь были углисто-органические породы, которые впитывали и не пропускали его. Долго продолжается этот процесс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68