— Продолжайте, — с трудом пробормотал он.
— Разве не это было целью ваших операций в Колумбии? Нанести ущерб картелю и сократить поставки наркотиков в Америку? Я предлагаю вам путь к успеху успеху, на который сможет указать ваш президент. Уменьшение количества кокаина, попадающего в Америку, сенсационные аресты и война внутри картеля, в которой никто не сможет обвинить вас, но зато вы сможете отнести этот успех на свой счёт. Я дам вам возможность одержать победу, — закончил Кортес.
— Что вы потребуете взамен?
— Мне тоже нужна маленькая победа, чтобы укрепить своё положение среди главарей картеля. Вы перестанете поддерживать свои «зелёные береты», действующие в этих ужасных горах. Надеюсь, вы понимаете меня — прекратите поддержку солдат, которую осуществляете с помощью огромного чёрного вертолёта, стоящего в ангаре номер три на базе ВВС в Хауэрд-Филд. Дело в том, что главари, которых я собираюсь устранить от власти, имеют в своём подчинении значительное количество боевиков, и для меня проще всего избавиться от них — это позволить вашим солдатам убить их как можно больше. В то же самое время, к моему глубокому сожалению, чтобы завоевать доверие этих главарей, — Кортес произнёс это слово с нескрываемой иронией, — моя кровавая и сложная операция должна, в конце концов, завершиться успехом. Это очень прискорбно, однако необходимо. С другой стороны, тем самым будет устранена возможная утечка информации, не так ли?
Боже мой, — безмолвно воскликнул Каттер и посмотрел мимо Кортеса, мимо синих фонарей, защищающих их от москитов, в джунгли.
* * *
— Как ты думаешь, о чём они говорят?
— Не имею ни малейшего представления, — ответил Брайт. Он только что вложил в камеру последнюю кассету. Даже пользуясь самой высокочувствительной плёнкой, ему приходилось увеличивать выдержку, а для этого было необходимо удерживать фотоаппарат совершенно неподвижно, как охотничье ружьё, направленное на далёкую антилопу.
* * *
Что говорил тогда президент? «Прекратите операцию, и меня не интересует, как вы сделаете это...» Но пойти на такую сделку я не могу.
— Извините, — ответил Каттер. — Это невозможно.
Кортес беспомощно развёл руками.
— В таком случае мы заявим на весь мир, что ваше правительство напало на Колумбию и совершило массовое убийство. Вы, разумеется, понимаете, что после этого случится с вами лично, вашим президентом и многими членами вашего правительства. Вам понадобилось столько времени, чтобы преодолеть последствия прошлых скандалов. Придут к заключению, что очень трудно иметь дело с правительством, устанавливающим собственные законы и затем применяющим их против своих же граждан.
— Вы не сможете шантажировать правительство Соединённых Штатов.
— Почему, адмирал? Наша профессия сопряжена с немалым риском, не правда ли? Вы едва не убили меня своей первой «бомбой в автомобиле», однако я отнюдь не испытываю чувства личного негодования. Вы рискуете разоблачением. Вы не можете не знать, что в разрушенном доме Унтивероса находилась его семья — жена и двое маленьких детей, а также, насколько я помню, одиннадцать слуг. И все они погибли от вашей бомбы. Я не говорю уже о тех, кто был вооружён и нёс охрану, солдатам приходится рисковать, такова их служба. И мне тоже. Да и вам приходится идти на риск, хотя он несколько иной и не угрожает вашей жизни. Вы, адмирал, будете вынуждены предстать перед американским судом и журналистами, а также отвечать на вопросы членов комитетов конгресса. — Как сказано в офицерском кодексе чести? — подумал Кортес. Лучше смерть, чем позор? Он знал, что его собеседник не готов ни на первое, ни на второе.
— Мне нужно время, чтобы...
— Подумать? Извините, адмирал, но через четыре часа я уже должен быть дома. Это означает, что в моём распоряжении пятнадцать минут. Мои хозяева не знают, что я здесь. У меня просто нет времени. Впрочем, у вас тоже. Я сделал предложение, приняв которое вы и наш президент достигнете цепи, на которую рассчитывали. В качестве компенсации мне требуются некоторые уступки с вашей стороны. Если мы не сумеем договориться, для нас обоих последствия окажутся тяжкими. Так что все очень просто. Так да или нет, адмирал?
* * *
— Интересно, о чём они договорились? Видишь, пожимают руки.
— Навряд ли Каттер остался доволен. У него мрачное выражение лица. Быстро вызывай машину! Похоже, они собираются уезжать.
— Кто этот парень, с которым он встретился? Я не узнаю его. Если он замешан во всё это дело, то уж точно не местный. Не знаю.
Их автомобиль прибыл с опозданием, однако запасной, оставленный именно на подобный случай, проводил Каттера до самого отеля. К тому времени, когда Брайт приехал на аэродром, он узнал, что адмирал решил провести ночь в отеле и вылет VС-20А запланирован на полдень. Самолёт отправлялся прямо в Эндрюз. Брайт решил опередить его, отправившись самым первым рейсом в Майами и пересев там на самолёт одной из авиалиний, прибывающий в Национальный аэропорт Вашингтона.
Пусть он прилетит туда полумёртвый от усталости, но опередит Каттера.
* * *
Райан снял трубку вместо директора — судья Мур наконец возвращался в Лэнгли, но ему все ещё оставалось три часа пути от аэропорта Даллеса. В подземном гараже шофёр Джека держал машину наготове, и они тут же отправились в Бетесду. Однако прибыли туда слишком поздно. Открыв дверь палаты, Джек увидел, что кровать закрыта простыней. Врачи уже ушли.
— Я был здесь до самого конца. Он ушёл из жизни без мучений, — сказал один из сотрудников ЦРУ. Джек не узнал его, хотя ему и показалось, что агент ждал приезда заместителя директора. — Ведь вы доктор Райан?
— Да, — тихо произнёс Джек.
— Примерно за час до кончины он что-то сказал — просил, чтобы вы не забыли, о чём он говорил с вами. Я не знаю, что он имел в виду, сэр.
— Ваше лицо мне незнакомо. Кто вы?
— Джон Кларк. — Мужчина подошёл к Райану и пожал ему руку. — Я из оперативного управления, но завербовал меня адмирал Грир, много лет назад. — У Кларка перехватило дыхание. — У меня такое чувство, словно я ещё раз потерял отца.
— Да, — хрипло прошептал Райан. Он слишком устал, чувствовал себя выжатым словно губка и был не в силах скрывать свои чувства.
— Пошли, доктор Райан, выпьем по чашке кофе, и я расскажу несколько случаев из жизни старого адмирала. — Кларк тоже ощущал глубокую печаль, но он привык к смерти, Райан же — нет, и это говорило о том, что в жизни ему везло много больше.
Больничный кафетерий был закрыт, и они налили по чашке кофе из кофейника в комнате ожидания. Разогретый кофе был кислым на вкус, но Райану не хотелось возвращаться домой. Слишком поздно он вспомнил, что ему придётся возвращаться в собственном автомобиле, а он так устал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261