Я прошу вас выйти за меня замуж, Бабс.
— Да, я знаю, но я не могу... Видимо... Пожалуйста!
— Только не подумайте, что эта идея связана с бизнесом. Все совсем не так. — Мистер Квестинг запнулся совершенно естественным образом, и, если бы Барбара была менее сильно обескуражена, она смогла бы заметить, как изменились его интонации. — Сказать по правде, я по-настоящему влюбился в вас, девочка, — продолжал он несколько испуганно. — Не знаю почему, но я в этом уверен. Хотя мне в качестве основного закона жизни нравятся энергичность, мудрость, вы, если можно простить меня за подобную бестактность, очень трогательны в этом платье и, детка, просты. Возможно, именно такова причина моей любви. Не перебивайте! Моя голова не кружится, и я знаю, вы так обо мне не думаете. Я не говорю, что сделал вам предложение, не понимая абсолютно четко, какие оно вызовет в вас проклятия, когда вы поймете его смысл. Я не говорю, что не поставил вас в условия, при которых трудно ответить отрицательно. Мне нет смысла скрывать это. Я знал, где можно добиться желанной цели, видя, в каком положении оказались ваши старики, и осуществил свои планы. Я прекрасно использую свое преимущество, но послушайте, крошка... — мистер Квестинг с внезапной пылкостью выдохнул последнюю штампованную фразу, — я хочу вас.
Для Барбары вся речь бизнесмена прозвучала, словно в ночном кошмаре. Девушка ясно поняла, что мистер Квестинг задумал вполне естественные вещи и высказал обычные для него мерзости от чистого сердца. Она впервые испытала волнение подобного рода, и личность бизнесмена показалась ей ужасной, полуопасной, полувлюбленной. Когда Барбара заставила себя поднять глаза, она увидела мистера Квестинга в отглаженном светлом костюме, бледного, слегка тучного и лоснящегося, жадно уставившегося на нее. Паника девушки достигла предела.
«Я не должна отказываться. Мне нужно просто уйти», — подумала Барбара и вдруг заметила футах в двух перед своим носом раскачивающуюся взад-вперед в возбужденном ритме дорогую цепочку от часов. Девушка вскочила на ноги, и это возымело эффект, будто она освободила пружину, скрытую в мистере Квестинге. Тот мгновенно обхватил ее руками. В течение следующих нескольких секунд до сознания Барбары доходило лишь тяжелое, прерывистое дыхание бизнесмена. Она сложила локти вместе и уперлась предплечьями Квестингу в грудь, одновременно отталкивая его настойчиво приближающееся лицо. «Как это отвратительно, — думала девушка. — Со мной никогда не случалось таких мерзостей. Ненавижу!»
— Ну, ну, ну, — возбужденно бормотал бизнесмен.
Пара топталась на месте, пока Барбара не споткнулась о шезлонг, слегка ударившись при этом подбородком. От внезапной боли она издала тихий стон.
И тут на сцене появились Дикон и Саймон. Гонт заявил, что работать сегодня больше не собирается, и освободившийся Дикон решил совершить небольшую прогулку в направлении Пика. Ему пришла в голову идея самому осмотреть переезд и мост, где Смит едва успел выскочить из-под колес поезда. Молодой человек отыскал Саймона и попросил его показать кратчайшую дорогу к месту происшествия. Затем они вдвоем направились к тропинке, которая проходила мимо источников и озерца. Отойти далеко им не удалось, поскольку до них донеслись странные звуки топтания и резкий вскрик. Саймон с Диконом бросились вперед и обнаружили Барбару в объятиях мистера Квестинга.
Дикон был сверхцивилизованным молодым человеком и принадлежал поколению людей, чей образ мышления характеризовался тонкой иронией. Он мог с легкостью воспринимать сцены, происходящие на пределе нервного возбуждения. В том кругу, в котором ему приходилось вращаться благодаря службе у Гонта, подобные вещи считались самыми обыкновенными. Было совершенно невозможно представить, чтобы какая-нибудь молоденькая девушка из общества оказалась бессильной либо в отражении наступления мистера Квестинга, либо, если дело касалось именно этого, в пресечении нежелательных попыток приглашений на ленч или на обед. Вероятно, самой простой реакцией на ужас Барбары для Дикона явилось бы невероятное смущение. К тому же девушка и бизнесмен находились среди бела дня всего в нескольких сотнях футов от дома, поэтому защищавшаяся в борьбе имела явное преимущество. Но молодой человек не мог предположить такого бешеного гнева, который внезапно охватил его. Правда, спустя несколько мгновений он уже с удивлением мысленно обругал себя за невыдержанность, одновременно почувствовав дополнительный всплеск эмоций, когда Барбара бросилась к своему брату. Тут Дикон понял, что является человеком двуличным, от чего ощутил угрызение совести.
Саймон вел себя даже с большим достоинством, чем от него можно было ожидать. Он взял сестру за плечи и грозным голосом спросил:
— В чем дело, Барби? — Когда девушка ничего не ответила, ее брат продолжил: — Я сейчас все выясню, и вы ответите.
— Эй, — вскричал мистер Квестинг, — что за выдумки? Саймон оглянулся через плечо на Дикона.
— Позаботитесь о ней, хорошо? — спросил он.
— Да, конечно, — согласился Дикон, лихорадочно соображая, что же от него требуется.
Юноша слегка подтолкнул сестру в направлении неожиданно вконец растерявшегося секретаря великого актера.
— Мои дорогие блошки-попрыгунчики, — дружеским тоном заверещал мистер Квестинг, — что вас теперь беспокоит? В этом проклятущем месте ничего нельзя сделать, чтобы вы не вертелись вокруг, как сороки. С ума все посходили. Я хочу побеседовать с Бабс тет-а-тет, но
вы начинаете тут завывать, словно на ваших глазах происходит насилие.
— Идите и попарьтесь, — огрызнулся Саймон. — Барби, хватит жужжать.
— Надеюсь, вам уже лучше, — произнес Дикон, осознавая, что обязан увести девушку. Она торопливо пробормотала какую-то фразу Саймону и повернулась, собираясь уйти.
— Хорошо, хорошо, — отозвался ее брат. — Не волнуйся. Барбара и Дикон оставили Саймона с Квестингом, в зловещем молчании сверлящими друг друга глазами. Девушка шла, с достоинством высоко подняв голову и судорожно стиснув на себе дождевик. Дикон следовал по тропинке рядом с ней. Они прошли немного, прежде чем молодой человек заметил, что у Барбары дрожат плечи. Он с совершенной определенностью понимал, что единственное, что бедняжка хочет от него сейчас, это остаться одной, но не мог заставить себя подчиниться здравому смыслу. Приблизившись к дому, Дикон и Барбара увидели полковника с миссис Клейр, устанавливающих на веранде шезлонги. Девушка резко остановилась и развернулась. На глазах у нее появились слезы.
— Я не могу допустить, чтобы они заметили, — произнесла она.
— Давайте обойдем здание по другой дороге.
Молодые люди двинулись по тропинке, огибавшей источники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Да, я знаю, но я не могу... Видимо... Пожалуйста!
— Только не подумайте, что эта идея связана с бизнесом. Все совсем не так. — Мистер Квестинг запнулся совершенно естественным образом, и, если бы Барбара была менее сильно обескуражена, она смогла бы заметить, как изменились его интонации. — Сказать по правде, я по-настоящему влюбился в вас, девочка, — продолжал он несколько испуганно. — Не знаю почему, но я в этом уверен. Хотя мне в качестве основного закона жизни нравятся энергичность, мудрость, вы, если можно простить меня за подобную бестактность, очень трогательны в этом платье и, детка, просты. Возможно, именно такова причина моей любви. Не перебивайте! Моя голова не кружится, и я знаю, вы так обо мне не думаете. Я не говорю, что сделал вам предложение, не понимая абсолютно четко, какие оно вызовет в вас проклятия, когда вы поймете его смысл. Я не говорю, что не поставил вас в условия, при которых трудно ответить отрицательно. Мне нет смысла скрывать это. Я знал, где можно добиться желанной цели, видя, в каком положении оказались ваши старики, и осуществил свои планы. Я прекрасно использую свое преимущество, но послушайте, крошка... — мистер Квестинг с внезапной пылкостью выдохнул последнюю штампованную фразу, — я хочу вас.
Для Барбары вся речь бизнесмена прозвучала, словно в ночном кошмаре. Девушка ясно поняла, что мистер Квестинг задумал вполне естественные вещи и высказал обычные для него мерзости от чистого сердца. Она впервые испытала волнение подобного рода, и личность бизнесмена показалась ей ужасной, полуопасной, полувлюбленной. Когда Барбара заставила себя поднять глаза, она увидела мистера Квестинга в отглаженном светлом костюме, бледного, слегка тучного и лоснящегося, жадно уставившегося на нее. Паника девушки достигла предела.
«Я не должна отказываться. Мне нужно просто уйти», — подумала Барбара и вдруг заметила футах в двух перед своим носом раскачивающуюся взад-вперед в возбужденном ритме дорогую цепочку от часов. Девушка вскочила на ноги, и это возымело эффект, будто она освободила пружину, скрытую в мистере Квестинге. Тот мгновенно обхватил ее руками. В течение следующих нескольких секунд до сознания Барбары доходило лишь тяжелое, прерывистое дыхание бизнесмена. Она сложила локти вместе и уперлась предплечьями Квестингу в грудь, одновременно отталкивая его настойчиво приближающееся лицо. «Как это отвратительно, — думала девушка. — Со мной никогда не случалось таких мерзостей. Ненавижу!»
— Ну, ну, ну, — возбужденно бормотал бизнесмен.
Пара топталась на месте, пока Барбара не споткнулась о шезлонг, слегка ударившись при этом подбородком. От внезапной боли она издала тихий стон.
И тут на сцене появились Дикон и Саймон. Гонт заявил, что работать сегодня больше не собирается, и освободившийся Дикон решил совершить небольшую прогулку в направлении Пика. Ему пришла в голову идея самому осмотреть переезд и мост, где Смит едва успел выскочить из-под колес поезда. Молодой человек отыскал Саймона и попросил его показать кратчайшую дорогу к месту происшествия. Затем они вдвоем направились к тропинке, которая проходила мимо источников и озерца. Отойти далеко им не удалось, поскольку до них донеслись странные звуки топтания и резкий вскрик. Саймон с Диконом бросились вперед и обнаружили Барбару в объятиях мистера Квестинга.
Дикон был сверхцивилизованным молодым человеком и принадлежал поколению людей, чей образ мышления характеризовался тонкой иронией. Он мог с легкостью воспринимать сцены, происходящие на пределе нервного возбуждения. В том кругу, в котором ему приходилось вращаться благодаря службе у Гонта, подобные вещи считались самыми обыкновенными. Было совершенно невозможно представить, чтобы какая-нибудь молоденькая девушка из общества оказалась бессильной либо в отражении наступления мистера Квестинга, либо, если дело касалось именно этого, в пресечении нежелательных попыток приглашений на ленч или на обед. Вероятно, самой простой реакцией на ужас Барбары для Дикона явилось бы невероятное смущение. К тому же девушка и бизнесмен находились среди бела дня всего в нескольких сотнях футов от дома, поэтому защищавшаяся в борьбе имела явное преимущество. Но молодой человек не мог предположить такого бешеного гнева, который внезапно охватил его. Правда, спустя несколько мгновений он уже с удивлением мысленно обругал себя за невыдержанность, одновременно почувствовав дополнительный всплеск эмоций, когда Барбара бросилась к своему брату. Тут Дикон понял, что является человеком двуличным, от чего ощутил угрызение совести.
Саймон вел себя даже с большим достоинством, чем от него можно было ожидать. Он взял сестру за плечи и грозным голосом спросил:
— В чем дело, Барби? — Когда девушка ничего не ответила, ее брат продолжил: — Я сейчас все выясню, и вы ответите.
— Эй, — вскричал мистер Квестинг, — что за выдумки? Саймон оглянулся через плечо на Дикона.
— Позаботитесь о ней, хорошо? — спросил он.
— Да, конечно, — согласился Дикон, лихорадочно соображая, что же от него требуется.
Юноша слегка подтолкнул сестру в направлении неожиданно вконец растерявшегося секретаря великого актера.
— Мои дорогие блошки-попрыгунчики, — дружеским тоном заверещал мистер Квестинг, — что вас теперь беспокоит? В этом проклятущем месте ничего нельзя сделать, чтобы вы не вертелись вокруг, как сороки. С ума все посходили. Я хочу побеседовать с Бабс тет-а-тет, но
вы начинаете тут завывать, словно на ваших глазах происходит насилие.
— Идите и попарьтесь, — огрызнулся Саймон. — Барби, хватит жужжать.
— Надеюсь, вам уже лучше, — произнес Дикон, осознавая, что обязан увести девушку. Она торопливо пробормотала какую-то фразу Саймону и повернулась, собираясь уйти.
— Хорошо, хорошо, — отозвался ее брат. — Не волнуйся. Барбара и Дикон оставили Саймона с Квестингом, в зловещем молчании сверлящими друг друга глазами. Девушка шла, с достоинством высоко подняв голову и судорожно стиснув на себе дождевик. Дикон следовал по тропинке рядом с ней. Они прошли немного, прежде чем молодой человек заметил, что у Барбары дрожат плечи. Он с совершенной определенностью понимал, что единственное, что бедняжка хочет от него сейчас, это остаться одной, но не мог заставить себя подчиниться здравому смыслу. Приблизившись к дому, Дикон и Барбара увидели полковника с миссис Клейр, устанавливающих на веранде шезлонги. Девушка резко остановилась и развернулась. На глазах у нее появились слезы.
— Я не могу допустить, чтобы они заметили, — произнесла она.
— Давайте обойдем здание по другой дороге.
Молодые люди двинулись по тропинке, огибавшей источники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84