В конце концов молодой человек подавил в себе раздражение и сказал:
— Как я понял, там есть врач.
Мистер Квестинг неожиданно изменился в лице.
— Доктор Тонкс, — произнес он, — работает не совсем в «Источниках». Его кабинет находится в Хэрпуне, всего в пяти минутах езды по шоссе. Очень хороший специалист.
— Я имел в виду доктора Акрингтона. — Мистер Квестинг ничего не ответил, предложил Дикону сигарету, зажег свою и опять нажал на кнопку звонка. — Доктор Акрингтон, — повторил молодой человек.
— Ах да. Да-а. Старина доктор. Оригинальный характер.
— Разве он не живет в отеле?
— Все верно. Да. Все правильно. Насколько я понимаю, старина доктор удалился от дел.
— Ведь он имеет какое-то отношение к мускульным и нервным заболеваниям, не так ли?
— Ах да? — пробормотал мистер Квестинг. — Здорово, здорово, здорово. Старина доктор, да? Оригинальный характер. Итак, мистер Белл, я делаю предложение и считаю, что вы заинтересованы в короткой поездке в «Источники». Я возвращаюсь туда завтра. Шесть часов дороги. Буду очень, очень рад захватить вас с собой. Конечно, комплект комнат еще не подготовлен. Вы увидите нас в рабочем состоянии, сэр, но любое ваше пожелание...
— Вы там живете, мистер Квестинг?
— Меня невозможно надолго удержать вдали от «Источников», — с пафосом ответил бизнесмен. — Теперь о моем предложении...
— Очень любезно с вашей стороны, — задумчиво сказал Дикон и поднялся, протягивая собеседнику руку. — Я обо всем расскажу мистеру Гонту. Большое спасибо.
Мистер Квестинг энергично стиснул его ладонь.
— До свидания, — вежливо произнес Дикон.
— Я остаюсь здесь до вечера, мистер Белл, и буду на месте, если...
— О да. Великолепно. До свидания.
Молодой человек направился обратно к своему патрону. Ближе к вечеру восемнадцатого числа, в субботу, старик Руа Те Каху сидел на вершине горы, которая гордо вздымалась над его родным селением и представляла собой естественную границу между резервацией маори и курортом «Источники» Wai-ata-tapu, где жили Клейры. С того места, где он расположился, глазам Руа справа открывалась подпорченная коррозией от серных испарений крыша отеля, а слева ребристые крыши жилых домиков и сарайчиков его соплеменников. С каждой стороны горы поднимались клубы пара, поскольку местные ра — укрепления, широко распространенные в селениях маори, — были построены возле термических источников. Руа сидел на месте, которое ему очень нравилось. Позади него виднелись смягченные потоками испарений очертания Пика Рэнджи. Почти под ногами в теплой, рыхлой почве росли кусты мануки.
Руа был очень стар. Назвать точно свой возраст он не мог, но четко знал следующий факт: его отец, вождь племени те раравас, поставил свою подпись под договором Вейтэнджи незадолго до того, как Руа, младший сын в семье, появился на свет. Дед Реви, вождь и каннибал, был, видимо, вообще первобытным человеком. Чтобы найти его европейского ровесника, нужно, видимо, изучить времена до зарождения в той части света цивилизации. Сам Руа являлся свидетелем полного проникновения образа жизни белых людей в племена, застрявшие в каменном веке. Он по очереди становился то воином, то редактором местной газеты, то полномочным министром. К глубокой старости Руа забросил все европейские привычки, вернувшись к обычаям своего народа и к жизни, которая казалась эхом грустной мелодии ушедшей молодости.
«Моему прапрадеду сто лет, — хвастался маленький Хоани Смит в начальной школе Хэрпуна. — Он самый старый человек в Новой Зеландии. Он почти такой же старый, как Бог. Вот!»
На Руа был надет поношенный костюм. Плечи покрывало потертое одеяло, поскольку последнее время старик часто мерз. Своим одеянием он в общем-то не производил большого впечатления, но атмосфера вокруг его загадочной личности невольно сама становилась величественной. Руа привлекал внимание большой, великолепной формы головой, похожим на грозный клюв носом, тонкими и жесткими губами. Его глаза сохранили блеск. Старик был аристократом и прослеживал свой род до тех времен, когда предки плавали на каноэ среди первых полинезийских морских бродяг. Каждый мог сказать, что к крови Руа не оказалась примешанной грубая плебейская кровь. Но, судя по светло-коричневому цвету кожи, он совершенно точно соответствовал общему представлению о вожде из горной страны.
Каждый вечер Руа поднимался на гору выкурить трубку, начинал свое медленное восхождение за час до заката. Иногда один из внуков или старых друзей сопровождал старика, но чаще он сидел там один,
затерявшийся в длинном лабиринте воспоминаний. Жившие внизу у источников Клейры могли смотреть вверх и видеть на фоне неба его огромную, больше чем у обычного человека, застывшую фигуру. Иногда одна из многочисленных правнучек Руа — Хайа, сидя на скамеечке за домом, где она обычно чистила картофель, махала прадеду рукой и криком посылала громкое приветствие на родном языке.
Нынешним вечером старик нашел для себя много интересного в расстилавшейся визу картине «Источников». Крытый фургон свернул с шоссе, накренился и затрясся по ухабистым колеям, которые Клейры называли подъездной дорожкой, пока не остановился перед парадной дверью отеля. Из дома донеслись возбужденные голоса. Старик Руа различил щебетание правнучки и далеко не мелодичный смех мисс Барбары Клейр. Послышались какие-то стуки. На дорожке появился большой автомобиль. Он замер на краю пригорка. Из кабины вылез мистер Квестинг, а за ним некий молодой человек. Руа немного наклонился вперед, крепко ухватился за набалдашник своей трости и уперся подбородком в узловатые руки. Казалось, он сросся с горой, стал частью ее структуры. После длинной паузы старик услышал звуки, которые его уши привыкли остро воспринимать с рождения. Сзади кто-то поднимался по тропинке. Сухие кусты зашелестели под ногами незнакомца. Пару секунд человек простоял за спиной Руа.
— Добрый вечер, мистер Смит, — сказал старик, не поворачивая головы.
— Привет, Руа.
Человек наклонился вперед и присел рядом с Те Каху. Это был европеец, но та легкость, с которой он принял ту же позу, что и у старика, выдавала близкое знакомство с обычаями маори. Внешне мужчина ничем особенно не отличался. Пожалуй, обращали на себя внимание только его худоба, лысоватая голова да плохо выбритые щеки. Кожа складками свисала с костистого лица и имела нездоровый оттенок. Поверх износившегося костюма он надел плащ, форму которого искажала лежащая во внутреннем кармане бутылка. С момента его появления вокруг образовалась какая-то неприятная атмосфера.
Мужчина начал мять сигарету нетвердыми пальцами с коричневыми пятнами никотина. От него исходил крепкий запах мочи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Как я понял, там есть врач.
Мистер Квестинг неожиданно изменился в лице.
— Доктор Тонкс, — произнес он, — работает не совсем в «Источниках». Его кабинет находится в Хэрпуне, всего в пяти минутах езды по шоссе. Очень хороший специалист.
— Я имел в виду доктора Акрингтона. — Мистер Квестинг ничего не ответил, предложил Дикону сигарету, зажег свою и опять нажал на кнопку звонка. — Доктор Акрингтон, — повторил молодой человек.
— Ах да. Да-а. Старина доктор. Оригинальный характер.
— Разве он не живет в отеле?
— Все верно. Да. Все правильно. Насколько я понимаю, старина доктор удалился от дел.
— Ведь он имеет какое-то отношение к мускульным и нервным заболеваниям, не так ли?
— Ах да? — пробормотал мистер Квестинг. — Здорово, здорово, здорово. Старина доктор, да? Оригинальный характер. Итак, мистер Белл, я делаю предложение и считаю, что вы заинтересованы в короткой поездке в «Источники». Я возвращаюсь туда завтра. Шесть часов дороги. Буду очень, очень рад захватить вас с собой. Конечно, комплект комнат еще не подготовлен. Вы увидите нас в рабочем состоянии, сэр, но любое ваше пожелание...
— Вы там живете, мистер Квестинг?
— Меня невозможно надолго удержать вдали от «Источников», — с пафосом ответил бизнесмен. — Теперь о моем предложении...
— Очень любезно с вашей стороны, — задумчиво сказал Дикон и поднялся, протягивая собеседнику руку. — Я обо всем расскажу мистеру Гонту. Большое спасибо.
Мистер Квестинг энергично стиснул его ладонь.
— До свидания, — вежливо произнес Дикон.
— Я остаюсь здесь до вечера, мистер Белл, и буду на месте, если...
— О да. Великолепно. До свидания.
Молодой человек направился обратно к своему патрону. Ближе к вечеру восемнадцатого числа, в субботу, старик Руа Те Каху сидел на вершине горы, которая гордо вздымалась над его родным селением и представляла собой естественную границу между резервацией маори и курортом «Источники» Wai-ata-tapu, где жили Клейры. С того места, где он расположился, глазам Руа справа открывалась подпорченная коррозией от серных испарений крыша отеля, а слева ребристые крыши жилых домиков и сарайчиков его соплеменников. С каждой стороны горы поднимались клубы пара, поскольку местные ра — укрепления, широко распространенные в селениях маори, — были построены возле термических источников. Руа сидел на месте, которое ему очень нравилось. Позади него виднелись смягченные потоками испарений очертания Пика Рэнджи. Почти под ногами в теплой, рыхлой почве росли кусты мануки.
Руа был очень стар. Назвать точно свой возраст он не мог, но четко знал следующий факт: его отец, вождь племени те раравас, поставил свою подпись под договором Вейтэнджи незадолго до того, как Руа, младший сын в семье, появился на свет. Дед Реви, вождь и каннибал, был, видимо, вообще первобытным человеком. Чтобы найти его европейского ровесника, нужно, видимо, изучить времена до зарождения в той части света цивилизации. Сам Руа являлся свидетелем полного проникновения образа жизни белых людей в племена, застрявшие в каменном веке. Он по очереди становился то воином, то редактором местной газеты, то полномочным министром. К глубокой старости Руа забросил все европейские привычки, вернувшись к обычаям своего народа и к жизни, которая казалась эхом грустной мелодии ушедшей молодости.
«Моему прапрадеду сто лет, — хвастался маленький Хоани Смит в начальной школе Хэрпуна. — Он самый старый человек в Новой Зеландии. Он почти такой же старый, как Бог. Вот!»
На Руа был надет поношенный костюм. Плечи покрывало потертое одеяло, поскольку последнее время старик часто мерз. Своим одеянием он в общем-то не производил большого впечатления, но атмосфера вокруг его загадочной личности невольно сама становилась величественной. Руа привлекал внимание большой, великолепной формы головой, похожим на грозный клюв носом, тонкими и жесткими губами. Его глаза сохранили блеск. Старик был аристократом и прослеживал свой род до тех времен, когда предки плавали на каноэ среди первых полинезийских морских бродяг. Каждый мог сказать, что к крови Руа не оказалась примешанной грубая плебейская кровь. Но, судя по светло-коричневому цвету кожи, он совершенно точно соответствовал общему представлению о вожде из горной страны.
Каждый вечер Руа поднимался на гору выкурить трубку, начинал свое медленное восхождение за час до заката. Иногда один из внуков или старых друзей сопровождал старика, но чаще он сидел там один,
затерявшийся в длинном лабиринте воспоминаний. Жившие внизу у источников Клейры могли смотреть вверх и видеть на фоне неба его огромную, больше чем у обычного человека, застывшую фигуру. Иногда одна из многочисленных правнучек Руа — Хайа, сидя на скамеечке за домом, где она обычно чистила картофель, махала прадеду рукой и криком посылала громкое приветствие на родном языке.
Нынешним вечером старик нашел для себя много интересного в расстилавшейся визу картине «Источников». Крытый фургон свернул с шоссе, накренился и затрясся по ухабистым колеям, которые Клейры называли подъездной дорожкой, пока не остановился перед парадной дверью отеля. Из дома донеслись возбужденные голоса. Старик Руа различил щебетание правнучки и далеко не мелодичный смех мисс Барбары Клейр. Послышались какие-то стуки. На дорожке появился большой автомобиль. Он замер на краю пригорка. Из кабины вылез мистер Квестинг, а за ним некий молодой человек. Руа немного наклонился вперед, крепко ухватился за набалдашник своей трости и уперся подбородком в узловатые руки. Казалось, он сросся с горой, стал частью ее структуры. После длинной паузы старик услышал звуки, которые его уши привыкли остро воспринимать с рождения. Сзади кто-то поднимался по тропинке. Сухие кусты зашелестели под ногами незнакомца. Пару секунд человек простоял за спиной Руа.
— Добрый вечер, мистер Смит, — сказал старик, не поворачивая головы.
— Привет, Руа.
Человек наклонился вперед и присел рядом с Те Каху. Это был европеец, но та легкость, с которой он принял ту же позу, что и у старика, выдавала близкое знакомство с обычаями маори. Внешне мужчина ничем особенно не отличался. Пожалуй, обращали на себя внимание только его худоба, лысоватая голова да плохо выбритые щеки. Кожа складками свисала с костистого лица и имела нездоровый оттенок. Поверх износившегося костюма он надел плащ, форму которого искажала лежащая во внутреннем кармане бутылка. С момента его появления вокруг образовалась какая-то неприятная атмосфера.
Мужчина начал мять сигарету нетвердыми пальцами с коричневыми пятнами никотина. От него исходил крепкий запах мочи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84