— Дайте свечу! — вопила она. — Большую, толстую и черную! Покажу вам, какая я нормальная!
— Стася, умоляю, перестань! — просила Мона.
— Да уж, не стоит, — сурово произнес Кронский. — Обойдемся без подобного представления.
Слово «представление» подействовало на Стасю как красный цвет на быка.
— Это мое представление! — взвизгнула она. — Сегодня бесплатное. Обычно, когда я изображаю дурочку, мне платят. Ведь так? — И она повернулась к Моне. — Ведь так? — прошипела она. — Или ты не говорила, откуда взялись деньги на квартплату?
— Пожалуйста, Стася, ну пожалуйста! — взмолилась Мона. В глазах у нее стояли слезы.
Но Стасю уже понесло. Схватив стоявшую на комоде свечу, она поднесла ее к срамным губам, не переставая вращать бедрами.
— Разве такое не стоит пятидесяти долларов? — истерически кричала она. — Один тип заплатил бы мне больше, но тогда пришлось бы разрешить и кое-что еще. А я этого не люблю. Во всяком случае, с извращенцами.
— Прекрати! Остановись или я уйду! — Это Мона.
Стася замолчала. Свеча упала на пол. Лицо ее приняло новое выражение. Натягивая блузку, она спокойно проговорила, обращаясь ко мне:
— Знаешь, Вэл, если кого-то надо унизить, то всегда — меня, а не твою драгоценную женушку. Ведь мне незнакома мораль. Я знаю только любовь. И если нужны деньги, всегда готова разыграть представление. Раз я сумасшедшая, так чего церемониться? — Оборвав монолог, Стася молча направилась к гардеробу и, выдвинув один из ящиков, вытащила оттуда конверт. — Вот это видишь? — спросила она, помахивая им. — Здесь чек от моих опекунов. Хватит, чтобы заплатить за квартиру. Но, — и она хладнокровно порвала конверт в клочья, — мы ведь не нуждаемся в таких деньгах. Нам нужно что-нибудь эдакое… разыгрывать представления… изображать из себя лесбиянок… притворяться, что мы только изображаем лесбиянок. Одно притворство… Меня от этого тошнит. Почему не притвориться просто людьми?
Ее прервал Кронский:
— А зачем притворяться? Ты и так человек, да еще какой! В тебе, правда, порядочно всякой дряни, откуда она взялась — не знаю. Скажу больше — и знать не хочу. Будь я уверен, что меня выслушают, убедил бы тебя бежать отсюда, бросить эту парочку. — Кронский презрительно посмотрел на нас с Моной. — Пусть сами справляются со своими проблемами. Ты им не нужна, а они тебе тем более. Нью-Йорк не для тебя. По правде говоря, не представляю, где ты придешься ко двору… Но я о другом… Я пришел сюда как друг. Ты нуждаешься в друге. Эти двое даже не догадываются о смысле этого слова. Из вас троих ты — на мой взгляд, самая здоровая. И самая гениальная…
Я думал, он никогда не кончит. Но внезапно Кронский вспомнил о назначенной встрече и быстро ушел.
Вечером того же дня — женщины решили на этот раз остаться дома — случилась любопытная вещь. Произошло это сразу же после ужина, во время приятной беседы. У нас кончились сигареты, и Мона попросила меня порыться в ее сумочке. Обычно там на дне что-нибудь да находилось. Я встал и подошел к туалетному столику, на котором лежала сумка. Открыв ее, я увидел конверт, адресованный Моне. Почерк Стаси. Тут же подлетела Мона. Не прояви она такую прыть, конверт вряд ли заинтересовал бы меня. Но она поспешно схватила его. Я вырвал у нее конверт. Она попыталась отнять его у меня, завязалась борьба, во время которой изрядно потрепанный конверт упал на пол. Стася быстро подобрала его и передала Моне.
— С чего, собственно, переполох? — спросил я, непроизвольно повторяя любимую фразу Кронского.
— Не твое дело, — хором ответили женщины.
Больше я ничего не говорил. Но мной овладело любопытство. У меня было предчувствие, что случай увидеть письмо еще представится. А сейчас лучше притвориться, что я утратил к нему интерес.
Зайдя перед сном в туалет, я обнаружил обрывки конверта в унитазе и удовлетворенно хохотнул. Примитивный прием. Хотят, чтобы я поверил, будто письма уже не существует! Но меня не так легко провести. Выловив обрывки, я внимательно их изучил. Никаких следов письма. Я не сомневался, что само письмо не уничтожено, его сразу же прибрали и на этот раз запрятали подальше.
Через несколько дней я получил довольно любопытную информацию. Она вышла наружу во время горячего спора между подругами. Спор развернулся у Стаси, в маленькой комнате, где они обычно уединялись, чтобы обсудить свои секреты. То ли они думали, что меня нет дома, то ли настолько увлеклись, что уже не следили за собой, только я услышал нечто такое, чего явно не должен был знать.
Мона с жаром отчитывала Стасю за бездарно истраченные деньги. Швыряется деньгами как идиотка! Что еще за деньги? Я ничего не понимал. Она что, наследство получила? Как я понял, Мона особенно рассвирепела из-за того, что Стася дала какому-то болвану — имя болвана я не разобрал — тысячу долларов. Она уговаривала подругу попытаться забрать у него хотя бы часть денег назад. Ни за что на свете, повторяла Стася — ей плевать, что болван сделает с ее деньгами.
— Ты так неосторожна, что тебя как-нибудь вечером ограбят, — услышал я слова Моны.
И невинный ответ Стаси:
— Зря потеряют время. У меня ничего нет.
— Ты истратила все деньги?
— До последнего цента.
— Ты с ума сошла!
— Это не новость. А что еще делать с деньгами, если не швырять их на ветер?
Я достаточно услышал и решил пойти погулять. Когда вернулся, Моны дома не было.
— Куда она ушла? — спросил я без беспокойства, но заинтересованно.
В ответ Стася только хмыкнула.
— Она что, разозлилась?
Опять неопределенное хмыканье, и потом:
— Кажется, да. Не беспокойся, она вернется.
По Стасе было видно, что в глубине души она наслаждается ситуацией. Достаточно необычно. В любом другом случае она была бы взволнована и скорее всего побежала за Моной.
— Хочешь, приготовлю кофе? — спросила Стася. Такое предложение я услышал от нее впервые.
— Буду рад, — ответил я как можно любезнее.
Я сел за стол лицом к Стасе. Та решила пить кофе стоя.
— Странная она женщина, — заговорила Стася о главном, не тратя времени на церемонии. — Что ты, собственно, о ней знаешь? Тебя познакомили с ее братьями, матерью или сестрой? Она уверяет, что сестра гораздо красивее ее. Ты этому веришь? Она ненавидит сестру. Почему? Много говорит о себе, но сомнений от этого не меньше. И из всего делает тайну, ты обратил внимание? — Стася замолчала, отпила кофе и продолжила свою речь: — Нам с тобой есть о чем поговорить, если подвернется случай. Думаю, мы сумеем договориться.
Я собирался сказать, что из этого вряд ли что-то выйдет — не стоит даже и пытаться, но Стася опять возобновила монолог:
— Думаю, ты видел ее на сцене?
Я кивнул.
— Знаешь, почему я спрашиваю? Потому что не вижу в ней актрису. И писателя тоже. Слишком много неувязок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102