Из богатейших запасов своих сокровищ Навуходоносор приказал сотворить большого истукана, который бы в целом походил на того, который приснился царю; разница состояла лишь в том, что он должен был быть весь из золота. Халдеи привыкли к великолепным идолам, изображающим языческие божества, но отливать такую величественную, грандиозную, в шестьдесят локтей высоты и шесть локтей ширины статую, как эта, им еще не приходилось. Не удивительно, что в стране, где идолопоклонство было повсеместным явлением, прекрасному и бесценному истукану, установленному на поле Деир и символизирующему славу, величие и могущество Вавилона, предстояло стать предметом всеобщего поклонения. В связи с этим вышел указ, приказывающий в день освящения истукана поклониться ему, демонстрируя таким образом наивысшую верность власти Вавилона.
Назначенный день настал, и огромное множество людей из всех “народов, племен и языков” собралось– на поле Деир. Согласно царскому указу, когда заиграла музыка, все собравшиеся “пали… и поклонились золотому истукану”. В тот знаменательный день казалось, что силы тьмы одержат великую победу;
поклонение золотому истукану как нельзя лучше сочеталось с прежними формами идолопоклонства, признанного главной религией страны. Сатана надеялся таким способом воспрепятствовать намерению Божьему использовать присутствие израильских пленников в Вавилоне для благословения всех языческих народов.
Но Бог решил по-иному. Не все склонили колена перед языческим символом человеческого могущества. Среди тех, кто поклонялся истукану, были три человека, твердо решившие не бесчестить небесного Бога. Их Богом был Царь царей и Господь господствующих, и поклониться другому они не пожелали.
Навуходоносору, упоенному победой, донесли, что среди его подданных нашлись и такие, кто осмелился ослушаться его указа. Некоторые из мудрецов, завидуя почестям, оказанным верным друзьям Даниила, пришли к царю и сообщили об этом вопиющем нарушении: “Царь, во веки живи! – воскликнули они, – …Есть мужи Иудейские, которых ты поставил над делами страны Вавилонской, Седрах, Мисах и Авденаго; эти мужи не повинуются повелению твоему, царь, богам твоим не служат, и золотому истукану, который ты поставил, не поклоняются”.
Царь приказал привести этих мужей. “С умыслом ли вы… богам моим не служите, и золотому истукану, который я поставил, не поклонятесь?” – спросил он. Он пытался угрозами заставить их сделать то, что сделала толпа. Указав на раскаленную печь, он напомнил о страшном наказании, ожидавшем их, если они не покорятся его воле. Но молодые иудеи были непреклонны в своей преданности небесному Богу и в своей вере в Его спасающую силу. Поклон истукану воспринимался всеми как акт богопоклонения, а такую честь они могли воздать только живому Богу.
Когда эти три иудея стояли перед царем, он заметил, что они обладают тем, чего нет у его мудрецов. Они очень точно исполняли каждую свою обязанность. Царь решил устроить им еще одно испытание. Если они вместе со всеми поклонятся истукану, то их не тронут, “если же не поклонитесь, – прибавил он, – то в тот же час брошены будете в печь, раскаленную огнем”. Затем сделав надменный жест рукой, он насмешливо спросил: “Какой Бог избавит вас от руки моей?”
Но напрасны были угрозы царя. Он был не в состоянии поколебать верность этих мужей Властелину Вселенной. Из истории своих отцов они знали, что неповиновение Богу влечет за собой бесчестие, несчастье и смерть и что страх Господень есть начало мудрости, основание всякого истинного благополучия. Спокойно глядя на печь, они сказали царю Навуходоносору: “Нет нужды нам отвечать тебе на это. Бог наш. Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем, и от руки твоей, царь, избавит”. Их вера укрепилась еще больше, когда они засвидетельствовали, что Бог будет прославлен, избавив их, и с торжествующей уверенностью, основанной на полном доверии Богу, добавили: “Если же и не будет того, то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем, и золотому истукану, который ты поставил, не поклонимся”.
Гневу царя не было границ. Он “исполнился ярости, и вид лица его изменился на Седраха, Мисаха и Авденаго”, представителей отверженного и порабощенного народа. Приказав в семь раз сильнее, чем обычно, раскалить печь, он повелел сильнейшим воинам связать иудеев, почитавших израильского Бога, и приготовить их к предстоящей казни.
“Тогда мужи сии связаны были в исподнем и верхнем платье своем, в головных повязках и в прочих одеждах своих, и брошены в печь, раскаленную огнем. И как повеление царя было строго, и печь раскалена была чрезвычайно, то пламя огня убило тех людей, которые бросали Седраха, Мисаха и Авденаго”.
Но Господь не забыл о Своих детях. Как только свидетели Его были брошены в печь. Сам Спаситель появился среди них и пребывал вместе с ними в огне. В присутствии Господина жары и холода пламя огня утратило свою истребляющую силу.
Со своего царского престола Навуходоносор наблюдал за происходившим, надеясь увидеть, как пламя уничтожит тех, кто осмелился его ослушаться. Но вдруг ощущение победы покинуло его. Вельможи, стоявшие вблизи, увидели, как он побледнел, вскочив с трона и внимательно вглядываясь в пылающее пламя. Резко повернувшись к своим приближенным, царь тревожно спросил: “Не троих ли мужей бросили мы в огонь связанными?… Вот, я вижу четырех мужей несвязанных, ходящих среди огня, и нет им вреда; и вид четвертого подобен сыну Божию”.
Откуда языческий царь мог знать, каким был Сын Божий? Иудейские пленники, занимавшие высокие посты в Вавилоне, своей жизнью свидетельствовали об истине. Когда их спрашивали, на чем основывается их вера, они отвечали без колебания. Ясно и просто они демонстрировали принципы праведности, неся людям знание о Боге, Которому служили. Они рассказывали о Христе, грядущем Искупителе, – вот почему в облике четвертого, ходящего среди огня, царь узнал Сына Божьего.
И вот, забыв о своем царском величии, Навуходоносор встал с престола, подошел к отверстию печи и закричал: “Рабы Бога Всевышнего! выйдите и подойдите!”
Тогда Седрах, Мисах и Авденаго вышли и невредимые предстали перед народом. Присутствие Спасителя уберегло их от гибели, огонь уничтожил только веревки. “И собравшись сатрапы, наместники, военачальники и советники царя усмотрели, что над телами мужей сих огонь не имел силы, и волосы на голове не опалены, и одежды их не изменились, и даже запаха огня не было от них”.
А золотой истукан, установленный с такой пышностью, одиноко стоял в стороне, всеми забытый. Людей объял великий страх и трепет в присутствии живого Бога. “Благословен Бог Седраха, Мисаха и Авденаго, – был вынужден признать смирившийся царь, – Который послал Ангела Своего и избавил рабов Своих, которые надеялись на Него и не послушались царского повеления, и предали тела свои огню, чтобы не служить и не поклоняться иному богу, кроме Бога своего!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132