Я подвел корабль к внешнему люку и надавил, постепенно наращивая напор. Люк прогнулся, но не поддавался. Тонари просто сдвинул линкор с места! Умопомрачительный камешек.
Пришлось таранить люк. Ванда и скуф перебрались ко мне за шторку, и она затвердела – по крайней мере, это не даст генератору нас придавить. Я взял разгон, а Ванда уперлась ногой мне в спину и прижала скуфа к груди. Удар…
Люк поддался только с третьего раза, когда у нас уже звенело в ушах. Но мы все-таки вырвались!
Я повел корабль к лайнеру. Когда мы пролетали мимо пробоины, я снизил скорость и посмотрел на руины. Ощущения были настолько реальными, словно я касался пальцами рваных острых краев обшивки, неестественно вытянутых стальных креплений, сжатых в единое целое пластиковой мебели, переборок, техники… человеческих тел… Я вздрогнул и увеличил скорость.
В ангаре нас встретил один из незнакомых мне техноидов. Мы выволокли генератор из корабля, и пиратский линкор укрыло темпоральное поле. Патрульный крейсер сообщал о двадцатиминутной готовности. Все почти кончилось.
Я смотрел в одну точку и теребил в руках кольцо Ванды. Смерть тиха и неприступна… Смерть устала, дам ей отдых, на сегодня точно хватит…Стоит нажать на этот зеленый камешек, и, когда поле снимут, линкор разлетится на куски. Не бегите, не спешите, доберитесь до рассвета. Там, возможно, но не раньше. Смерть устала. Отдых дайте…
Я бросил кольцо Ванде и покачал головой на ее вопросительный взгляд.
– К бою, милорд.
Моего спарринг-партнера звали Лесс. Он зачем-то представился. Как будто мне было интересно имя груши, на которой я собирался срывать накопившуюся злость. На пиратов, на Ванду, на себя… Какая к черту разница, на кого? Злость она и есть… Ее не нужно объяснять, не нужно понимать, ее можно просто вложить в один удар…
– 34 килограмма. Плохо, милорд Тим. Локоть выше, замах короче.
Ах да, еще эта груша разговаривает, оценивает, учит… Как они все мне надоели! Любующиеся звездами базис-компьютеры, ранимые смесители коктейлей, заигрывающие борткомпьютеры, теперь еще груша-наставник… Держи…
– Хорошо. 59 килограммов. Не фатально.
У этой груши мое собственное лицо. Мимикрия, сказал он. Удобная штука для тех, кто хочет отлупить собственного босса, жену или какую-нибудь дерьмовую поп-звезду. Он спросил, с кем желает драться милорд. И я ответил: «Зеркальное отражение».
– Отлично. 73 кило. Фатально.
Дурацкая синяя пижама, незастегнутый воротничок, десяток шрамов, пара ожогов, легкая хромота… Злая усталая рожа, разбитые кулаки, раскосые оранжевые глаза… Кому ты сдался, а?
– 94. Фатально.
Эй, ты! Может, уже объяснишь что-нибудь? Как думаешь, может, стоит?
– 101… 36… 65… 130… Отличная серия. 89…
Человек просыпается в палате, он ни черта не помнит и не знает. Еле-еле приходит в себя, учится решать задачки вроде «2+2». У него неплохо выходит – он просто гений для своих лет. Держит головку, не пускает слюни и здоровается со старшими. Но тут, знаешь ли, такая штука – все чего-то от него ждут. Дурная картина, я тебе скажу, – абсурд, комедия положений, непонятные люди, непонятные вопросы. Все равно что вывести на сцену ослика и требовать от него сыграть на трубе.
– 97, 12, промах… Сосредоточьтесь. 132… Нокаут. Отлично.
Скажи хотя бы – при чем тут эта принцесса. Ну же, давай вспоминай – хрупкая такая девчушка без возраста, милая улыбка, трон под задом, бог-демон за хрупкими плечами… Почему я ее помню? Кто ты ей?
– 55, 119… Разнообразьте тактику.
Ты сидишь где-то там, в чужом теле, пускаешь слюни от дряни, что тебе ввели, а они задают кучу вопросов, ломают тебя… Но мне-то ты можешь сказать, так? Уж я тебя не выдам, они меня не достанут – поэтому давай рассказывай.
– Работайте ногами… 46, 23… плохо…
Да ты хотя бы в курсе – что им всем нужно? Ты понимаешь, что происходит, и даже, чем черт не шутит, ждал этого.
– 75,72, 98…
Людей больше нет, понимаешь? Они летели куда-то на этом старом корыте, по работе, или к семье, или на отдых – первый за долгое время, – вкалывали сверхурочно, чтобы наскрести на билет, все в слюнях от ожиданий, и тут этот чертов заряд пульсара… сжирает кусок корабля – и 173 жизни вылетают в трубу. Их сплющивает перегрузкой, перемешивает с переборками, обшивкой, недоеденным завтраком, нераспакованными вещами, шляпками, брошками, ароматизированным воздухом – в один комок не больше моего кулака… и выбрасывает в вакуум.
– 167.
– Да кто…
– 84.
– ты…
– 34.
– такой?
– 9.
Те, рядом с тобой, зануды, шипящие в ухо, не дающие спать, капающие на голову остывшим нуаром, бросающие тебя в терновый куст, – им можешь не отвечать. Но я не уйду, пока не выбью из тебя все.
– Атакуй.
– 7-ой уровень для начала, милорд. К бою… 38… 12… 37…
Хорошо, просто отлично. Но я не разобрал слов. Ты так невнятно говоришь.
– 75, 119, промах, промах… 9…
Те два зуба – они никогда мне не нравились. Это то, что надо. Слышишь, ты – самое то.
– Промах, промах… держите корпус… 63… локти ниже…
Рука? Черт с ней – это ведь твоя рука, так? Мне не жалко.
– Следите за ногами, 90… 87… 148… Отлично.
Что ты сказал? Я теперь плохо слышу – такой гул… Давай, рассказывай дальше – мне же интересно. Да, мне чертовски интересно. Выкладывай все – и не забывай пикантных подробностей.
– 72, 39, промах, не увлекайтесь. Прямыми… 104… хорошо…
Я упал, но я слушаю, не отвлекайся. Слева колет, ребра у тебя слабенькие. Но я уже почти встал. На левое колено, правое уже разбито – это ты мне ловко… Что ты сделал с полом – просто шторм, черт. Но ты не отвлекайся, продолжай, продолжай…
– 24, 53, промах, промах, не открывайтесь, не стойте на месте, 85…
Слышал треск? Ты отличный рассказчик. Мы совсем близко, да? Стоит повысить планку.
– Лесс, высший уровень сложности. Давай, включай…
– Милорд, вы не боеспособны. Рекомендую прекратить поединок.
Вот же чушь.
– Высший уровень, Лесс.
– На высшем уровне нет ограничений. Я тебя просто убью.
– Включай.
– Нет.
Я улыбаюсь разбитыми губами:
– Капитанский доступ.
Надо мной зеленый потолок. Пошевелив рукой, я почувствовал мягкие прохладные простыни. И еще – боль. Все тело словно пропустили через мясорубку. Ямедленно повернул голову, это далось с трудом. Обстановка напоминала каюту Ванды, но в темноте комната казалась совсем другой.
– Ванда?
Я различил ее силуэт у имитатора окна, только когда она пошевелилась. Ванда стояла там в ночной рубашке до колен и смотрела на звезды, утопающие в темноте космоса. Я улыбнулся собственным мыслям.
У окна пижама, в пижаме – ты
Затерялась, забегалась, не судьба…
Мы оба – холсты – просты и пусты,
Только некому… Некому рисовать.
Я облизал сухие губы. Неимоверно хотелось пить.
Зарисовка подчеркнута тишиной,
Напротив окна – портрет и кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Пришлось таранить люк. Ванда и скуф перебрались ко мне за шторку, и она затвердела – по крайней мере, это не даст генератору нас придавить. Я взял разгон, а Ванда уперлась ногой мне в спину и прижала скуфа к груди. Удар…
Люк поддался только с третьего раза, когда у нас уже звенело в ушах. Но мы все-таки вырвались!
Я повел корабль к лайнеру. Когда мы пролетали мимо пробоины, я снизил скорость и посмотрел на руины. Ощущения были настолько реальными, словно я касался пальцами рваных острых краев обшивки, неестественно вытянутых стальных креплений, сжатых в единое целое пластиковой мебели, переборок, техники… человеческих тел… Я вздрогнул и увеличил скорость.
В ангаре нас встретил один из незнакомых мне техноидов. Мы выволокли генератор из корабля, и пиратский линкор укрыло темпоральное поле. Патрульный крейсер сообщал о двадцатиминутной готовности. Все почти кончилось.
Я смотрел в одну точку и теребил в руках кольцо Ванды. Смерть тиха и неприступна… Смерть устала, дам ей отдых, на сегодня точно хватит…Стоит нажать на этот зеленый камешек, и, когда поле снимут, линкор разлетится на куски. Не бегите, не спешите, доберитесь до рассвета. Там, возможно, но не раньше. Смерть устала. Отдых дайте…
Я бросил кольцо Ванде и покачал головой на ее вопросительный взгляд.
– К бою, милорд.
Моего спарринг-партнера звали Лесс. Он зачем-то представился. Как будто мне было интересно имя груши, на которой я собирался срывать накопившуюся злость. На пиратов, на Ванду, на себя… Какая к черту разница, на кого? Злость она и есть… Ее не нужно объяснять, не нужно понимать, ее можно просто вложить в один удар…
– 34 килограмма. Плохо, милорд Тим. Локоть выше, замах короче.
Ах да, еще эта груша разговаривает, оценивает, учит… Как они все мне надоели! Любующиеся звездами базис-компьютеры, ранимые смесители коктейлей, заигрывающие борткомпьютеры, теперь еще груша-наставник… Держи…
– Хорошо. 59 килограммов. Не фатально.
У этой груши мое собственное лицо. Мимикрия, сказал он. Удобная штука для тех, кто хочет отлупить собственного босса, жену или какую-нибудь дерьмовую поп-звезду. Он спросил, с кем желает драться милорд. И я ответил: «Зеркальное отражение».
– Отлично. 73 кило. Фатально.
Дурацкая синяя пижама, незастегнутый воротничок, десяток шрамов, пара ожогов, легкая хромота… Злая усталая рожа, разбитые кулаки, раскосые оранжевые глаза… Кому ты сдался, а?
– 94. Фатально.
Эй, ты! Может, уже объяснишь что-нибудь? Как думаешь, может, стоит?
– 101… 36… 65… 130… Отличная серия. 89…
Человек просыпается в палате, он ни черта не помнит и не знает. Еле-еле приходит в себя, учится решать задачки вроде «2+2». У него неплохо выходит – он просто гений для своих лет. Держит головку, не пускает слюни и здоровается со старшими. Но тут, знаешь ли, такая штука – все чего-то от него ждут. Дурная картина, я тебе скажу, – абсурд, комедия положений, непонятные люди, непонятные вопросы. Все равно что вывести на сцену ослика и требовать от него сыграть на трубе.
– 97, 12, промах… Сосредоточьтесь. 132… Нокаут. Отлично.
Скажи хотя бы – при чем тут эта принцесса. Ну же, давай вспоминай – хрупкая такая девчушка без возраста, милая улыбка, трон под задом, бог-демон за хрупкими плечами… Почему я ее помню? Кто ты ей?
– 55, 119… Разнообразьте тактику.
Ты сидишь где-то там, в чужом теле, пускаешь слюни от дряни, что тебе ввели, а они задают кучу вопросов, ломают тебя… Но мне-то ты можешь сказать, так? Уж я тебя не выдам, они меня не достанут – поэтому давай рассказывай.
– Работайте ногами… 46, 23… плохо…
Да ты хотя бы в курсе – что им всем нужно? Ты понимаешь, что происходит, и даже, чем черт не шутит, ждал этого.
– 75,72, 98…
Людей больше нет, понимаешь? Они летели куда-то на этом старом корыте, по работе, или к семье, или на отдых – первый за долгое время, – вкалывали сверхурочно, чтобы наскрести на билет, все в слюнях от ожиданий, и тут этот чертов заряд пульсара… сжирает кусок корабля – и 173 жизни вылетают в трубу. Их сплющивает перегрузкой, перемешивает с переборками, обшивкой, недоеденным завтраком, нераспакованными вещами, шляпками, брошками, ароматизированным воздухом – в один комок не больше моего кулака… и выбрасывает в вакуум.
– 167.
– Да кто…
– 84.
– ты…
– 34.
– такой?
– 9.
Те, рядом с тобой, зануды, шипящие в ухо, не дающие спать, капающие на голову остывшим нуаром, бросающие тебя в терновый куст, – им можешь не отвечать. Но я не уйду, пока не выбью из тебя все.
– Атакуй.
– 7-ой уровень для начала, милорд. К бою… 38… 12… 37…
Хорошо, просто отлично. Но я не разобрал слов. Ты так невнятно говоришь.
– 75, 119, промах, промах… 9…
Те два зуба – они никогда мне не нравились. Это то, что надо. Слышишь, ты – самое то.
– Промах, промах… держите корпус… 63… локти ниже…
Рука? Черт с ней – это ведь твоя рука, так? Мне не жалко.
– Следите за ногами, 90… 87… 148… Отлично.
Что ты сказал? Я теперь плохо слышу – такой гул… Давай, рассказывай дальше – мне же интересно. Да, мне чертовски интересно. Выкладывай все – и не забывай пикантных подробностей.
– 72, 39, промах, не увлекайтесь. Прямыми… 104… хорошо…
Я упал, но я слушаю, не отвлекайся. Слева колет, ребра у тебя слабенькие. Но я уже почти встал. На левое колено, правое уже разбито – это ты мне ловко… Что ты сделал с полом – просто шторм, черт. Но ты не отвлекайся, продолжай, продолжай…
– 24, 53, промах, промах, не открывайтесь, не стойте на месте, 85…
Слышал треск? Ты отличный рассказчик. Мы совсем близко, да? Стоит повысить планку.
– Лесс, высший уровень сложности. Давай, включай…
– Милорд, вы не боеспособны. Рекомендую прекратить поединок.
Вот же чушь.
– Высший уровень, Лесс.
– На высшем уровне нет ограничений. Я тебя просто убью.
– Включай.
– Нет.
Я улыбаюсь разбитыми губами:
– Капитанский доступ.
Надо мной зеленый потолок. Пошевелив рукой, я почувствовал мягкие прохладные простыни. И еще – боль. Все тело словно пропустили через мясорубку. Ямедленно повернул голову, это далось с трудом. Обстановка напоминала каюту Ванды, но в темноте комната казалась совсем другой.
– Ванда?
Я различил ее силуэт у имитатора окна, только когда она пошевелилась. Ванда стояла там в ночной рубашке до колен и смотрела на звезды, утопающие в темноте космоса. Я улыбнулся собственным мыслям.
У окна пижама, в пижаме – ты
Затерялась, забегалась, не судьба…
Мы оба – холсты – просты и пусты,
Только некому… Некому рисовать.
Я облизал сухие губы. Неимоверно хотелось пить.
Зарисовка подчеркнута тишиной,
Напротив окна – портрет и кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103