Осталось только идти вперед по этим кирпичикам: обвинение, дезертирство, депортация, трибунал… От, до, без права… Но ведь когда-нибудь это все равно кончится.
Феникс не отвечал. Ни по официальным каналам, ни по внутренним. Глухое молчание. Развязки нужно ждать со дня на день. Я и ждала – почти с нетерпением. Чертовски соскучилась по определенности.
Я отправилась к Рассветной Веранде. Оставшиеся до восхода пять часов я решила провести там. Присев на залитый водой пол, я уставилась в темное небо. Звезд не было.
Последнее время я стала мерзнуть. То и дело вздрагивать от холода. На горячей Ци-Шиме, во дворце, где нет сквозняков, на веранде, защищенной от ветра. Мои скрещенные ноги омывал кипяток, я ежилась от холода.
Спустя час, а может, больше, я услышала ее шаги за спиной. Она не пряталась, медленно шлепала по воде к краю. Потом легла в воду, свесив голову вниз, будто пытаясь разглядеть дно этого семисотметрового бокала с темнотой.
Оми поднялась, аккуратно отжала вымокший топ и присела рядом, так же внимательно вглядываясь в непроницаемую тьму. Она достала из кармана мундштук, включила и затянулась. Выпустила тяжелый золотистый дым, и он, словно облако пыльцы, полетел вперед, пока не коснулся воды и не растворился в ней без следа. Принцесса передала мундштук мне. Я так и не сообразила, как они уменьшили кальян до палочки размером с палец, – не то это миниатюрный синтезатор смеси, не то дело в микротелепортах, перебрасывающих дым откуда-нибудь еще, как обычно перебрасывают данные, пучки электронов или фотонов. Не знаю…
Дым был тяжелым и сильно сушил горло, и все же я сделала три глубоких затяжки, прежде чем вернуть Оми мундштук. Она отмахнулась и достала из кармана еще один.
– Не думала, что ты отправишься ночью на Рассветную Веранду.
Что поделаешь, Оми? У вас есть места для встречи нового дня, места для размышлений, для расслабленного отдохновения, для проникновенного созерцания, есть мосты озарений и галереи возвышенных воспоминаний, есть сады для поминания предков, есть высокие синие башни вдохновленного творчества, есть темные сырые казематы для закалки духа и разговоров с собой. Есть вознесенные в небо поляны для переполнения бесконечностью космоса и ледяные стены для напоминания о неизбежном – то, что было кипящей волной, когда-нибудь станет вечным льдом, который не тает даже над озером лавы. У вас есть вулканы для прощания с ушедшими есть дорожки твердого воздуха для избавления от лишних мыслей… Но у вас нет Балкона Предателей, Флигеля Лжецов Беседки Злоупотребивших Гостеприимством. Нет Залы Никчемных Самокопаний. Поэтому я здесь – жду рассвет, который наступит нескоро.
– Вы зря прекратили посылать рапорты, майор Сильветти… Не думаю, что они бы правильно это поняли.
Я вздрогнула. Глупо было верить, что Ци не сможет перехватить связь. Глупо верить, что принцесса не просчитала все дальнейшие действия Феникса, как только решила нанять меня на работу. Глупо, но я верила.
– Плевать.
Из меня и впрямь получился никчемный шпион – даже хуже чем хранительница рода или телохранитель принцессы. Наверное, чаевница, которая на дух не переносит чай, – самое удачное мое амплуа.
– Мы решили дать вам время подумать, майор. Эти три дня рапорты за вас отправлял Ци.
Я усмехнулась. Сделала очередную затяжку, потом наклонилась к самой воде и выдохнула дым. Он поплыл над ней густым туманом, устремляясь к краю, и, влекомый потоком, сорвался вниз вместе с ним.
– Как вам будет угодно, принцесса.
– Я же просила…
– А зачем ты швыряешься в меня этим нелепым «майором»? Думаешь, мне…
– Чтобы ты не забывала, кто ты.
– Тогда зови меня Вандой.
Подул прохладный ветер, неизвестно как прорвавшийся через поле.
– Зачем тебе все это было нужно, Оми? Ты ведь и взяла меня сюда, чтобы Феникс получил эти отчеты. Сколько в них моего вранья – сколько вашего?
– Как грубо… Если думаешь, что нам с тигренком больше нечем заняться, кроме как разыгрывать спектакли перед собственными шпиками и кормить дезой огненных птичек… Вот же чушь.
– Тогда зачем это? Зачем вам утечка информации?
Она рассмеялась.
– Да какой информации – сколько раз в день я мою руки? Что надеваю к бирюзовым туфлям? Кто подбирает по дворцу шерсть нашей старой кошки? Что? Нам не жалко, а Фениксу так спокойнее. А чем спокойнее птички, тем спокойнее нам. Мысль о том, что их шпион свободно разгуливает по цитадели врага, греет им душу, а теплые они не так опасны.
– Думаешь, они долго будут кормиться моей чепухой? Пока они не принуждали меня к рискованным вылазкам, но их терпение может закончиться.
– И что? Ванда, не думай, что за твоей спиной мы проводим заседания какого-нибудь Серого Совета, плетем паутину интриг, закусив язык, рисуем планы вторжения, запивая тягучую ненависть кровью имперских младенцев. Все два грамма наших Страшных Секретов спрятаны где-то на кончике кошачьего хвоста – и я знаю о них не больше, чем ты. Я и не стремлюсь дергать тигра за хвост, мне это не интересно.
Оми легла на спину, положив голову мне на колени. Белые волосы свесились в воду, и поток играл ими, словно колышущимися на ветру колосками. Она повернула голову, выдыхая в сторону очередное облако золотой пыльцы, потом заворочалась, пуская круги по бегущей воде. Ее ровное дыхание щекотало мне живот.
– Ванда, не думай, что я позвала тебя сюда только для того, чтобы дать Фениксу поклевать успокоительного.
Я попыталась выпустить кольцо, но ничего не вышло – дым выплыл изо рта расплывающимся ворохом грязного белья. Сколько всего ты не сказала мне, Оми? Сколько мы обе не говорили друг другу?
– Ты думала, что будет с твоей планетой, если мутация обнаружится?
Я пожала плечами.
– Феникс давно в курсе. Но только высшие чины знают, что это правда. Остальные слышали об этом на уровне неподтвержденных слухов. Они не верят. Разведка не допустит утечки информации, но если кто-то решит улететь с Флоры, пройдет генный анализ, делу дадут ход раньше, чем это заметит Феникс… Если информация дойдет до открытых источников, а официальное опровержение запоздает или не даст результатов… Толпа не любит мутантов, благородные граждане Империи не захотят иметь под боком планету непонятных существ, способных убить их прикосновением белого корешка. И им плевать, что человек и без всяких мутаций способен на то же самое, их испугает то, что их убьют не «нормально» – металлом, плазмой, сверхгравитацией, а так «ужасно» – коснувшись какой-то непонятной дрянью, вырастающей прямо из тела. Геноцид, митинги, открытые письма Совету… Гадко будет.
– Если я предложу протекторат, ты сможешь договориться с остальными?
– Им плевать – что они будут в составе Империи, что примкнут к Красному Миру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103