Он заверил меня, что торопиться некуда. А потому я не спеша выпил вторую чашку и пролистал газету. Выходить из дома не хотелось.
На первой странице сообщалось о более раннем, чем ожидалось, прибытии Ван Зандта в Вашингтон, вызванном изменением даты его выступления в ООН. В статье говорилось о его переговорах с какой-то сошкой из государственного департамента, беседе с членами консульства и торговой миссии, а также пресс-конференции, намеченной на четыре дня, через час после обсуждения с нами подробностей покушения на его жизнь. Чувствовалось, что Ван Зандт приехал в Штаты не отдыхать, но работать. Впрочем, и времени у него совсем не осталось.
Короткая заметка на двенадцатой странице информировала внимательного читателя об Ивлине Андерхилле, пятидесяти одного года, днем ранее погибшем под колесами автомобиля на Коннектикут-авеню. Других подробностей об убитом в заметке не содержалось.
Я подумал об идее Падильо посадить себе на «хвост» ФБР, дабы африканцы решили, что брать его в исполнители опасно, и согласились обратиться к Димеку. Репутация Падильо могла убедить ФБР, что португалец — не плод фантазии, по крайней мере, на короткое время. А примут ли эту версию Ван Зандт и его братия? Вот тут у меня возникали сомнения. Народ это тертый, решительный. Они похитили мою жену, убили Андерхилла, вложили столько сил в подготовку покушения. И предсказать их реакцию едва ли представлялось возможным.
Я сидел над чашкой холодного кофе, стараясь не думать о Фредль, но без особого успеха. А потому встал, спустился на лифте вниз и пешком направился к салуну. Когда я переступал порог, Падильо как раз прощался с кем-то по телефону.
— Магда, — пояснил он. — Она позвонила последней. Мы встречаемся в одиннадцать на Седьмой улице.
— Ты намерен раздать им семнадцать тысяч фунтов?
— Пятнадцать. Они получат по пять.
— Хардман там будет?
— Нет. Нас впустит Маш. Уходя, мы сами закроем дверь. И оставим ключ у себя, — он посмотрел на часы. — Нам пора.
— Хорошо.
— Что ты делал вечером? Улегся в кровать с бутылкой?
— Нет. А что?
Падильо критически оглядел меня.
— У тебя ужасный вид. Еще хуже, чем вчера.
— Ко мне пристали какие-то пьяные подонки. Трое.
— Где?
— В трех кварталах отсюда.
— И что потом?
— Ничего. Я помахал перед ними ножом с перламутровой рукояткой, и они дали мне пройти.
— Хорошенький райончик.
— Один из лучших. Никакого сравнения с Седьмой улицей.
Если в Вашингтоне и есть район притонов, то это территория между Седьмой и Девятой улицами. На север она тянется до Эн-стрит, на юг — до Эйч. Публичная библиотека Карнеги, занимающая там пару кварталов, служит прибежищем обитателям этого вашингтонского дна. Они могут посидеть на скамьях, поставленных Эндрю Карнеги в 1809 году, читая выбитый на стене лозунг, объясняющий всем и каждому, что призвание библиотеки — стать «Университетом для народа». Но сидящий народ обычно или уже выпивши, или только и думает, где раздобыть бутылку.
Библиотека находится посреди парка с деревянными скамейками, травой, деревьями и парой воробьев. Есть там и общественный туалет. Зимой любой может зайти в библиотеку погреться, кемаря над газетой или журналом. С севера библиотека граничит с пустующим семиэтажным зданием. Когда-то его занимала штаб-квартира одного из вашингтонских профсоюзов, но потом она переместилась поближе к Белому дому. К западу от библиотеки высится церковь, с юга подпирают бары и лавчонки, где торгуют подержанными вещами, с востока — винные магазины.
Наверное, в скором времени этот район включат в городской план реконструкции, но пока бродяги греются в парке на солнышке, гадают, где бы выпить, да глазеют на другой лозунг, уже на фасаде библиотеки, указывающий, что существует она для «распространения знаний».
Контору, которую предоставил в наше распоряжение Хардман, отделял от библиотеки один квартал. Мы поднялись на второй этаж и там натолкнулись на Маша, прислонившегося спиной к двери. Он и Падильо обменялись несколькими фразами на арабском. Затем Маш открыл дверь и передал мне ключ.
— Хард велел передать, что вы можете держать его у себя сколько захотите.
— Благодарю.
— Если что-нибудь понадобится, звоните. Номер телефона в его машине у вас есть.
— Есть, — подтвердил я.
— Он сегодня ездит по городу.
— Скажите ему, что мы заглянем к нему попозже.
Маш кивнул и поспешил вниз. Мы вошли в единственную комнатку. Окна выходили на Седьмую улицу. Их, похоже, не открывали и не мыли с тех пор, как Рузвельта второй раз выбрали президентом. Обстановка не радовала глаз. Обшарпанный письменный стол с телефонным аппаратом на нем, шесть складных металлических стульев. Пол из крашеных досок, без ковра. Безликое конторское помещение, годящееся как для продажи дешевых акций, так и для создания общественных организаций. Успехом тут и не пахло, скорее многими и многими неудачами да крушением мечты. Хардман пересчитывал в нем деньги, полученные от любителей острых ощущений, да иногда сдавал его друзьям, которым требовалось укромное местечко, чтобы поделить сорок две тысячи долларов меж трех шпионов.
Филип Прайс прибыл первым. Поздоровался, огляделся, выбрал стул, стер с него пыль и сел.
— Я не рано?
— Вовремя, — успокоил его Падильо.
— Хорошо.
Димек появился пять минут спустя. Сел, даже не поглядев, есть на стуле пыль или нет. Обстановка ни в малой степени не заинтересовала его.
Магда пришла через три минуты после Димека. В белом, свободного покроя пальто и туфлях из крокодиловой кожи.
Скорчила гримаску.
— Как тут грязно.
Падильо протянул ей носовой платок.
— Пыль можно и стереть.
— Я испачкаю пальто.
— Больше мы никого не ждем? — осведомился Прайс.
— Нет.
— А где ниггер?
— Он занят.
— Нашими делами?
— Или чем-то еще.
— Деньги мы получим сегодня, так? — в лоб спросил Димек.
— Деньги вы получите сегодня, — подтвердил Падильо. — Но сначала я вам кое-что скажу. Сумеете подождать?
— Если только это необходимо, — вставил Прайс.
— На три часа у нас с Маккорклом назначена встреча с Ван Зандтом и его командой.
— В газете написано, что он прибыл раньше, чем намечалось, — добавил Прайс.
— А с чего он пожелал встречаться с тобой? — полюбопытствовала Магда. — Ты же должен его убить?
— Мы не спрашивали, — ответил ей я. — Ситуация такова, что мы не вправе задавать вопросы. Если он хочет нас видеть, мы не возражаем против того, чтобы увидеться с ним. Пока наше общение ограничилось запиской и парой телефонных звонков.
— На нашей встрече я намерен предложить вместо себя Димека, — пояснил Падильо.
— И чем вы объясните необходимость замены? — спросил Димек.
— Должен ли я разъяснять тебе свои мотивы?
Димек задумался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
На первой странице сообщалось о более раннем, чем ожидалось, прибытии Ван Зандта в Вашингтон, вызванном изменением даты его выступления в ООН. В статье говорилось о его переговорах с какой-то сошкой из государственного департамента, беседе с членами консульства и торговой миссии, а также пресс-конференции, намеченной на четыре дня, через час после обсуждения с нами подробностей покушения на его жизнь. Чувствовалось, что Ван Зандт приехал в Штаты не отдыхать, но работать. Впрочем, и времени у него совсем не осталось.
Короткая заметка на двенадцатой странице информировала внимательного читателя об Ивлине Андерхилле, пятидесяти одного года, днем ранее погибшем под колесами автомобиля на Коннектикут-авеню. Других подробностей об убитом в заметке не содержалось.
Я подумал об идее Падильо посадить себе на «хвост» ФБР, дабы африканцы решили, что брать его в исполнители опасно, и согласились обратиться к Димеку. Репутация Падильо могла убедить ФБР, что португалец — не плод фантазии, по крайней мере, на короткое время. А примут ли эту версию Ван Зандт и его братия? Вот тут у меня возникали сомнения. Народ это тертый, решительный. Они похитили мою жену, убили Андерхилла, вложили столько сил в подготовку покушения. И предсказать их реакцию едва ли представлялось возможным.
Я сидел над чашкой холодного кофе, стараясь не думать о Фредль, но без особого успеха. А потому встал, спустился на лифте вниз и пешком направился к салуну. Когда я переступал порог, Падильо как раз прощался с кем-то по телефону.
— Магда, — пояснил он. — Она позвонила последней. Мы встречаемся в одиннадцать на Седьмой улице.
— Ты намерен раздать им семнадцать тысяч фунтов?
— Пятнадцать. Они получат по пять.
— Хардман там будет?
— Нет. Нас впустит Маш. Уходя, мы сами закроем дверь. И оставим ключ у себя, — он посмотрел на часы. — Нам пора.
— Хорошо.
— Что ты делал вечером? Улегся в кровать с бутылкой?
— Нет. А что?
Падильо критически оглядел меня.
— У тебя ужасный вид. Еще хуже, чем вчера.
— Ко мне пристали какие-то пьяные подонки. Трое.
— Где?
— В трех кварталах отсюда.
— И что потом?
— Ничего. Я помахал перед ними ножом с перламутровой рукояткой, и они дали мне пройти.
— Хорошенький райончик.
— Один из лучших. Никакого сравнения с Седьмой улицей.
Если в Вашингтоне и есть район притонов, то это территория между Седьмой и Девятой улицами. На север она тянется до Эн-стрит, на юг — до Эйч. Публичная библиотека Карнеги, занимающая там пару кварталов, служит прибежищем обитателям этого вашингтонского дна. Они могут посидеть на скамьях, поставленных Эндрю Карнеги в 1809 году, читая выбитый на стене лозунг, объясняющий всем и каждому, что призвание библиотеки — стать «Университетом для народа». Но сидящий народ обычно или уже выпивши, или только и думает, где раздобыть бутылку.
Библиотека находится посреди парка с деревянными скамейками, травой, деревьями и парой воробьев. Есть там и общественный туалет. Зимой любой может зайти в библиотеку погреться, кемаря над газетой или журналом. С севера библиотека граничит с пустующим семиэтажным зданием. Когда-то его занимала штаб-квартира одного из вашингтонских профсоюзов, но потом она переместилась поближе к Белому дому. К западу от библиотеки высится церковь, с юга подпирают бары и лавчонки, где торгуют подержанными вещами, с востока — винные магазины.
Наверное, в скором времени этот район включат в городской план реконструкции, но пока бродяги греются в парке на солнышке, гадают, где бы выпить, да глазеют на другой лозунг, уже на фасаде библиотеки, указывающий, что существует она для «распространения знаний».
Контору, которую предоставил в наше распоряжение Хардман, отделял от библиотеки один квартал. Мы поднялись на второй этаж и там натолкнулись на Маша, прислонившегося спиной к двери. Он и Падильо обменялись несколькими фразами на арабском. Затем Маш открыл дверь и передал мне ключ.
— Хард велел передать, что вы можете держать его у себя сколько захотите.
— Благодарю.
— Если что-нибудь понадобится, звоните. Номер телефона в его машине у вас есть.
— Есть, — подтвердил я.
— Он сегодня ездит по городу.
— Скажите ему, что мы заглянем к нему попозже.
Маш кивнул и поспешил вниз. Мы вошли в единственную комнатку. Окна выходили на Седьмую улицу. Их, похоже, не открывали и не мыли с тех пор, как Рузвельта второй раз выбрали президентом. Обстановка не радовала глаз. Обшарпанный письменный стол с телефонным аппаратом на нем, шесть складных металлических стульев. Пол из крашеных досок, без ковра. Безликое конторское помещение, годящееся как для продажи дешевых акций, так и для создания общественных организаций. Успехом тут и не пахло, скорее многими и многими неудачами да крушением мечты. Хардман пересчитывал в нем деньги, полученные от любителей острых ощущений, да иногда сдавал его друзьям, которым требовалось укромное местечко, чтобы поделить сорок две тысячи долларов меж трех шпионов.
Филип Прайс прибыл первым. Поздоровался, огляделся, выбрал стул, стер с него пыль и сел.
— Я не рано?
— Вовремя, — успокоил его Падильо.
— Хорошо.
Димек появился пять минут спустя. Сел, даже не поглядев, есть на стуле пыль или нет. Обстановка ни в малой степени не заинтересовала его.
Магда пришла через три минуты после Димека. В белом, свободного покроя пальто и туфлях из крокодиловой кожи.
Скорчила гримаску.
— Как тут грязно.
Падильо протянул ей носовой платок.
— Пыль можно и стереть.
— Я испачкаю пальто.
— Больше мы никого не ждем? — осведомился Прайс.
— Нет.
— А где ниггер?
— Он занят.
— Нашими делами?
— Или чем-то еще.
— Деньги мы получим сегодня, так? — в лоб спросил Димек.
— Деньги вы получите сегодня, — подтвердил Падильо. — Но сначала я вам кое-что скажу. Сумеете подождать?
— Если только это необходимо, — вставил Прайс.
— На три часа у нас с Маккорклом назначена встреча с Ван Зандтом и его командой.
— В газете написано, что он прибыл раньше, чем намечалось, — добавил Прайс.
— А с чего он пожелал встречаться с тобой? — полюбопытствовала Магда. — Ты же должен его убить?
— Мы не спрашивали, — ответил ей я. — Ситуация такова, что мы не вправе задавать вопросы. Если он хочет нас видеть, мы не возражаем против того, чтобы увидеться с ним. Пока наше общение ограничилось запиской и парой телефонных звонков.
— На нашей встрече я намерен предложить вместо себя Димека, — пояснил Падильо.
— И чем вы объясните необходимость замены? — спросил Димек.
— Должен ли я разъяснять тебе свои мотивы?
Димек задумался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50