Вне службы – нет, никогда…
Размышляя, он ополоснул посуду, пристроил в крошечную сушку над раковиной. Тейю тоже молчала, безучастно глядя в окно. Дану редко приходилось видеть, чтобы живое существо демонстрировало столь полное равнодушие к собственной судьбе. Ссутулилась на табуретке в замызганной майке с чужого плеча, наматывает на палец грязную прядь и ни вопросов, ни проклятий – ничего.
А майка-то, а платок драный… М-да. Только сейчас он обратил внимание на вид Тейю, все как-то не до того было. Полуголая оборванная босячка! А на дворе, между прочим, осень. Да что там, в таком виде ей вообще нельзя показаться на глаза никому, а уж в паре с Даном зрелище получается настолько… экстравагантное, что заметить и запомнить не сможет разве что слепой. Меньше всего ему хотелось привлекать лишнее внимание.
Говоря откровенно, и вымыться ей не помешало бы. С этим проще, горячая вода есть, а вот за одеждой придется идти самому. Мысль взять Тейю с собой Дан отмел сразу: чтобы купить одежду, ей нужно выйти, но выйти можно только в одежде. Да и кто знает, как она себя поведет…
Ему пришлось дважды окликать впавшую в ступор пленницу.
– Ты случайно вымыться не хочешь?
– Вымыться? – протянула Тейю, вслушиваясь в звучание слова, будто она узнавала его на вкус. – Хочу.
Сказала – и осталась сидеть сиднем, даже не пошевелилась. Дан поднялся, взял ее за плечо, вынуждая встать, подтолкнул к двери ванной.
– Там. Сейчас покажу, как пользоваться…
– Не надо. Я уже поняла.
Демоница вошла в ванную, повернула краны. Не закрывая двери, размотала свой древний платок и бережно, словно боясь повредить, повесила на один из разномастных крючков, вбитых по стенам. Механически стала стягивать футболку, и Дан поспешно толкнул створку. Приглушенный шум воды за дверью, невидимая умиротворяющая возня казались такими обыденными. Ничего не стоило вообразить, что там, в крохотной замызганной ванной, шебуршит никакой не оборотень, а самая обычная девушка – кстати, вполне хорошенькая! – раздевается, переступает босыми ногами на ледяном кафельном пятачке, поглядывает в зеркало… Дан встряхнулся, возвращаясь к неказистой реальности.
– Я отойду ненадолго.
– Нет!
Дверь распахнулась от резкого толчка, чуть не смазав его по носу. Дан вовремя увернулся и почти вовремя зажмурился – Тейю стояла, прикрытая только волосами, и, кажется, собиралась броситься к нему, словно щенок, которого вознамерились запереть одного в пустой квартире.
– Не оставляй меня здесь, пожалуйста.
– Тихо, тихо. – Он вслепую нашарил проклятую дверь и плотно закрыл ее. – Сказал же: ненадолго.
В дверь с силой ударили с той стороны. Дан все-таки получил по лбу и, разъярившись, уже без всяких предосторожностей рванул на себя ручку. Ненормальная демоница едва не вывалилась на него, и Дан заорал страшным шепотом:
– Со мной собралась? Ладно, идем! Только не удивляйся, если первый же встречный сдаст нас добрым дядям с дубинками – тебя за бродяжничество, а меня за работорговлю.
Опомнившись, Тейю посмотрела на свои голые руки, вскинутые в просящем жесте, перевела взгляд вниз, на собственное тело, и в панике захлопнула дверь. Заплескалась вода. Дан примирительно крикнул:
– Надо же купить тебе одежду!
Молчание. Вода заплескалась с удвоенной силой. «Еще соседей зальет», – с раздражением думал Дан, сбегая по лестнице. А еще о том, какие у нее коленки. Все остальное воображение стыдливо замалчивало, а на коленках почему-то оживало и включалось на полную катушку. Такая вот компенсация.
Ладно, все это романтика. Сейчас у нас дело. И какое – врагу не пожелаешь! Мысленно составляя список самого необходимого (угрожающе разбухавший с каждой минутой), он сел в машину и пустился колесить по окрестным дворам и улочкам в поисках какого угодно магазина женской одежды.
Район был ужасен. И сейчас, в хмари и слякоти, и в самый расчудесный июльский хрестоматийный полдень он наверняка выглядел одинаково мрачно и бесприютно. Понатыканные кое-как дома-коробки, подозрительные закутки, осторожные дикие кошки – и никого. Дан знал, конечно, что таких райончиков в столице сколько угодно, да и бывать в них случалось. Просто до сих пор все это не имело к нему никакого отношения. Он был вполне благополучный тип и устроился хотя и не по высшему разряду – все-таки не элита, – но жаловаться не приходилось. Опять же, странный он был бизнесмен, нетипичный. Ни тебе дворового детства в таких вот гнилых дворах и шатких пятиэтажках, ни опасной юности на задворках спального района. Его биография строилась в совершенно другом антураже. И теперь, переваливаясь на колдобинах и с руганью вбрасывая свою симпатичную машинку брюшком в неизбывную грязь, он впервые вглядывался в отталкивающий пейзаж. Вглядывался без враждебности, без предубеждения – с требовательным любопытством совсем-совсем постороннего существа – и не понимал и ужасался. Как Тейю, понял вдруг Дан. Что она должна была думать и чувствовать, мечась по таким вот закоулкам? На мгновение он провалился в ее недавний кошмар, как в мертвый иссохший колодец, и тут же выдернул себя на поверхность. Осталось только разнюниться от жалости к девчонке! Проклятье, вот там, кажется, мелькало нечто вроде вывески…
Непритязательная «Одежда из Европы» присоседилась к одному из домов в самой глубине двора. По раздолбанной, но чистой как будто лестнице Дан спустился в подвальчик, где было очень мало места и очень много пронзительного желтого света. Две крохотные комнатки, сложно перегороженные кронштейнами, были завешаны и завалены барахлом под самый потолок. Лишь посередине тряпичное море нехотя расступалось, высвобождая пятачок для стола, где горой сала возвышалась над кроссвордом хозяйка-старьевщица. Пока Дан, полупарализованный открывающимися перспективами, испуганно озирался, опытная торговка, почти не открывая век, цапнула взглядом его отличные кроссовки в толстой скорлупе подсыхающей грязи, равнодушно пропустила стандартные джинсы и ветровку и чуть шевельнула ресницами на уровне головы посетителя – точнее, неброской и очень грамотной стрижки. Осмотр оставил хозяйку глубоко удовлетворенной, и синие веки приоткрылись, выпустив наружу взгляд – такой же ярко-синий, только свой, без всякой краски.
– Не робейте, молодой человек, – поощрительно пробасила толстуха. – Решим вашу проблему. Излагайте.
Дан помялся, прокашлялся и решился.
– Все необходимое для девушки. Только самое необходимое. И буквально все.
Дама и бровью не повела. Выпросталась из-за стола, протиснулась к вешалкам.
– Сделаем. Рост? Размер?
Дан растерянно молчал.
– Ну какая она у вас? Большая, маленькая?
Он обрисовал в воздухе контуры девичьей фигурки и чудовищно покраснел, сам не зная отчего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Размышляя, он ополоснул посуду, пристроил в крошечную сушку над раковиной. Тейю тоже молчала, безучастно глядя в окно. Дану редко приходилось видеть, чтобы живое существо демонстрировало столь полное равнодушие к собственной судьбе. Ссутулилась на табуретке в замызганной майке с чужого плеча, наматывает на палец грязную прядь и ни вопросов, ни проклятий – ничего.
А майка-то, а платок драный… М-да. Только сейчас он обратил внимание на вид Тейю, все как-то не до того было. Полуголая оборванная босячка! А на дворе, между прочим, осень. Да что там, в таком виде ей вообще нельзя показаться на глаза никому, а уж в паре с Даном зрелище получается настолько… экстравагантное, что заметить и запомнить не сможет разве что слепой. Меньше всего ему хотелось привлекать лишнее внимание.
Говоря откровенно, и вымыться ей не помешало бы. С этим проще, горячая вода есть, а вот за одеждой придется идти самому. Мысль взять Тейю с собой Дан отмел сразу: чтобы купить одежду, ей нужно выйти, но выйти можно только в одежде. Да и кто знает, как она себя поведет…
Ему пришлось дважды окликать впавшую в ступор пленницу.
– Ты случайно вымыться не хочешь?
– Вымыться? – протянула Тейю, вслушиваясь в звучание слова, будто она узнавала его на вкус. – Хочу.
Сказала – и осталась сидеть сиднем, даже не пошевелилась. Дан поднялся, взял ее за плечо, вынуждая встать, подтолкнул к двери ванной.
– Там. Сейчас покажу, как пользоваться…
– Не надо. Я уже поняла.
Демоница вошла в ванную, повернула краны. Не закрывая двери, размотала свой древний платок и бережно, словно боясь повредить, повесила на один из разномастных крючков, вбитых по стенам. Механически стала стягивать футболку, и Дан поспешно толкнул створку. Приглушенный шум воды за дверью, невидимая умиротворяющая возня казались такими обыденными. Ничего не стоило вообразить, что там, в крохотной замызганной ванной, шебуршит никакой не оборотень, а самая обычная девушка – кстати, вполне хорошенькая! – раздевается, переступает босыми ногами на ледяном кафельном пятачке, поглядывает в зеркало… Дан встряхнулся, возвращаясь к неказистой реальности.
– Я отойду ненадолго.
– Нет!
Дверь распахнулась от резкого толчка, чуть не смазав его по носу. Дан вовремя увернулся и почти вовремя зажмурился – Тейю стояла, прикрытая только волосами, и, кажется, собиралась броситься к нему, словно щенок, которого вознамерились запереть одного в пустой квартире.
– Не оставляй меня здесь, пожалуйста.
– Тихо, тихо. – Он вслепую нашарил проклятую дверь и плотно закрыл ее. – Сказал же: ненадолго.
В дверь с силой ударили с той стороны. Дан все-таки получил по лбу и, разъярившись, уже без всяких предосторожностей рванул на себя ручку. Ненормальная демоница едва не вывалилась на него, и Дан заорал страшным шепотом:
– Со мной собралась? Ладно, идем! Только не удивляйся, если первый же встречный сдаст нас добрым дядям с дубинками – тебя за бродяжничество, а меня за работорговлю.
Опомнившись, Тейю посмотрела на свои голые руки, вскинутые в просящем жесте, перевела взгляд вниз, на собственное тело, и в панике захлопнула дверь. Заплескалась вода. Дан примирительно крикнул:
– Надо же купить тебе одежду!
Молчание. Вода заплескалась с удвоенной силой. «Еще соседей зальет», – с раздражением думал Дан, сбегая по лестнице. А еще о том, какие у нее коленки. Все остальное воображение стыдливо замалчивало, а на коленках почему-то оживало и включалось на полную катушку. Такая вот компенсация.
Ладно, все это романтика. Сейчас у нас дело. И какое – врагу не пожелаешь! Мысленно составляя список самого необходимого (угрожающе разбухавший с каждой минутой), он сел в машину и пустился колесить по окрестным дворам и улочкам в поисках какого угодно магазина женской одежды.
Район был ужасен. И сейчас, в хмари и слякоти, и в самый расчудесный июльский хрестоматийный полдень он наверняка выглядел одинаково мрачно и бесприютно. Понатыканные кое-как дома-коробки, подозрительные закутки, осторожные дикие кошки – и никого. Дан знал, конечно, что таких райончиков в столице сколько угодно, да и бывать в них случалось. Просто до сих пор все это не имело к нему никакого отношения. Он был вполне благополучный тип и устроился хотя и не по высшему разряду – все-таки не элита, – но жаловаться не приходилось. Опять же, странный он был бизнесмен, нетипичный. Ни тебе дворового детства в таких вот гнилых дворах и шатких пятиэтажках, ни опасной юности на задворках спального района. Его биография строилась в совершенно другом антураже. И теперь, переваливаясь на колдобинах и с руганью вбрасывая свою симпатичную машинку брюшком в неизбывную грязь, он впервые вглядывался в отталкивающий пейзаж. Вглядывался без враждебности, без предубеждения – с требовательным любопытством совсем-совсем постороннего существа – и не понимал и ужасался. Как Тейю, понял вдруг Дан. Что она должна была думать и чувствовать, мечась по таким вот закоулкам? На мгновение он провалился в ее недавний кошмар, как в мертвый иссохший колодец, и тут же выдернул себя на поверхность. Осталось только разнюниться от жалости к девчонке! Проклятье, вот там, кажется, мелькало нечто вроде вывески…
Непритязательная «Одежда из Европы» присоседилась к одному из домов в самой глубине двора. По раздолбанной, но чистой как будто лестнице Дан спустился в подвальчик, где было очень мало места и очень много пронзительного желтого света. Две крохотные комнатки, сложно перегороженные кронштейнами, были завешаны и завалены барахлом под самый потолок. Лишь посередине тряпичное море нехотя расступалось, высвобождая пятачок для стола, где горой сала возвышалась над кроссвордом хозяйка-старьевщица. Пока Дан, полупарализованный открывающимися перспективами, испуганно озирался, опытная торговка, почти не открывая век, цапнула взглядом его отличные кроссовки в толстой скорлупе подсыхающей грязи, равнодушно пропустила стандартные джинсы и ветровку и чуть шевельнула ресницами на уровне головы посетителя – точнее, неброской и очень грамотной стрижки. Осмотр оставил хозяйку глубоко удовлетворенной, и синие веки приоткрылись, выпустив наружу взгляд – такой же ярко-синий, только свой, без всякой краски.
– Не робейте, молодой человек, – поощрительно пробасила толстуха. – Решим вашу проблему. Излагайте.
Дан помялся, прокашлялся и решился.
– Все необходимое для девушки. Только самое необходимое. И буквально все.
Дама и бровью не повела. Выпросталась из-за стола, протиснулась к вешалкам.
– Сделаем. Рост? Размер?
Дан растерянно молчал.
– Ну какая она у вас? Большая, маленькая?
Он обрисовал в воздухе контуры девичьей фигурки и чудовищно покраснел, сам не зная отчего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67