Я криво ухмыляюсь, прочитав по губам стрелка: «Предатель?»
Тоже мне шарада, а кто же еще? Нас явно подстерегали по чьей – то наводке, ведь напали с ходу, не уточнив ни названия корабля, ни его государственной принадлежности. Так не поступают ни пираты, ни береговая охрана. Неизвестные совершенно точно знали, кого встретили, и честно постарались уничтожить всех нас до последнего человека. Что ж, очень грамотное решение. Вздумай враг брать «Святой Антоний» на абордаж, еще неизвестно, чем закончилось бы дело, ведь отряд францисканцев без труда справился бы со втрое сильнейшим противником. А в открытом море, вдали от берега, мы оказались совершенно беззащитны. Я не удивлюсь, если узнаю, что мы не то что убить, но и ранить никого не сумели! Правильную тактику применил неведомый враг, весьма разумно бить десантное судно на подходе, не давая противнику высадиться на берег.
Одно непонятно: где это наладились делать такие корабли, под чьим флагом они ходят? В былые времена суда строили, прикладывая доски торец в торец, из – за чего приходилось изводить чертову уйму материала для заделки текущих швов. Затем Европа переняла манеру постройки корабельных корпусов у викингов, те лепили доски внахлест, как черепицу на крыше. Так и щели не текут, да и корпус гораздо прочнее.
А надо быть проще, в одной доске делать прорезь, в другой – выступ, тогда они войдут друг в друга, как кубики детского конструктора, из – за чего экономится куча дерева, да и сам корпус становится намного легче. А раз корпус легче, то и корабль пойдет намного быстрее, груза сможет взять больше. Есть и другая хитрость. Начинать постройку следует с каркаса, а обшивку лепить уже после. Ныне же в Европе принято поступать наоборот. Вначале построят корпус, а уж затем крепят его внутренними перегородками, умельцы криворукие.
Таинственный корабль несет сразу три мачты, да и пушки палят из специально проделанных орудийных портов, а не установлены на палубе, как принято пока что во всем мире. Ну и ну, с кем же это мы столкнулись в Ла – Манше? Да десяток таких судов с легкостью перетопят весь французский флот! А вот зловещее свечение с явственно потусторонним оттенком меня как раз не пугает, это всего лишь качественные спецэффекты, не более. Производство фосфора не представляет ровным счетом никаких трудностей, была бы в наличии моча. Я и сам могу заставить светиться любой корабль, все, что мне для этого потребуется, это пара стеклянных колб с изогнутым длинным горлышком да кое – какие знания из школьного курса химии.
Когда хихикающая служанка объявила, что комната для нас готова, а камин там протоплен, я чуть не заплакал от радости. Но куда там! Не успел я толком представить, как стягиваю сапоги и рушусь в кровать, как объявившийся сьер Габриэль потащил нас смотреть на купленных им лошадей. Я бросил взгляд на неказистых животных и сразу же вспомнил статных красавцев, что этой ночью ухнули на дно. Рядом тяжело вздохнул Лотарингский Малыш, скривился так, словно раскусил сразу два лимона, а Жюль де Фюи негромко выругался.
– Ничего, друзья мои, – оживленно проговорил наваррец. – Вы еще не видели их в деле!
Одна из купленных им лошадей апатично подняла голову и, бегло осмотрев новых хозяев, с тяжким вздохом уронила ее вниз. Я, конечно, не знаток, но выглядели лошади так, словно все в жизни им давно и окончательно опротивело. С другой стороны, шерсть у них гладкая и блестящая, глаза ясные, ноги сухие, грудь широкая. Посмотрим.
– Ладно, – неуверенно заявил командир. – Кому же доверять покупку лошадей, как не гасконцу.
Все широко заулыбались, кто же во Франции не знает, что там, где проехал гасконец, двум цыганам делать нечего.
– Смейтесь, смейтесь, – проворчал наваррец. – Посмотрим, как вы запоете, когда проскачете на них пару миль!
Переглянувшись, мы начали знакомиться с лошадьми. Мне достался невысокий рыжий жеребчик лет четырех.
– Буду звать тебя Бобби, – заявил я, и возражений не последовало.
Я внимательно оглядел простенькую уздечку, изрядно потертое седло, конь тихонько фыркнул, переступив с ноги на ногу.
– А теперь, – подбоченясь, заявил сьер Габриэль, – пожалуйте в местную лавку. Я договорился о скидках, поскольку помимо лошадей нам необходимы одежда и оружие.
– Представляю, каким рваньем здесь торгуют, – брюзгливо пробурчал парижанин, но в лавку он ворвался самым первым, чуть ли не бегом, торопился выбрать для себя что – нибудь получше.
Процесс покупок не отнял у нас много времени. Простая одежда взамен испорченной в морской воде, новые, пусть и дешевые сапоги, теплые плащи с капюшонами и шляпы вмиг превратили нас из бродяг подозрительного вида в честных граждан. Ассортимент оружия изрядно подкачал, но пускаться в путь с голыми руками нам не могло бы присниться и в страшном сне. Мы взяли короткие копья с дурными наконечниками, три топора, что на худой конец могли сойти за боевые, да молот для Лотарингского Малыша.
– Мой папаша был кузнецом, – заявил нам верзила с широкой ухмылкой. – Правда, сам я его ни разу не видел, но мать клялась, будто бы отец был весьма достойным человеком. Думаю, это от него у меня тяга к огню, бабахающим ударам и всякому опасному железу.
Шевалье де Кардига долго перебирал пять плохо заточенных кусков железа, яростно бормоча себе под нос, что торговец, скорее всего, подобрал их на помойке.
– Зря вы так, ваша милость, – отозвался тот обиженно. – К нам частенько наведываются купеческие караваны, охранники весьма довольны моим оружием.
Я припомнил сверкающий клинок командира с эльзасским клеймом на лезвии и скривился, а тот, глубоко вздохнув, наконец принял решение.
– Возьму вот этот, – объявил он. – Выбирать не приходится.
Из того, что осталось, каждый взял по мечу. Напоследок мы перешли к доспехам, облачившись в тяжелые куртки из бычьей кожи с нашитыми железными бляхами, кожаные же шлемы и деревянные щиты. Как глубокомысленно заявил парижанин, на безрыбье можно и лягушку. Когда, погромыхивая всем этим дурным железом, мы вернулись в таверну, я уже еле ноги волочил.
В выделенной нам комнате обнаружилось, что кроватей всем не досталось, но Жюль, человек бывалый и прежде не раз посещавший Англию, успокоил меня. Оказалось, эти британские скопидомы для экономии места из – под кроватей выдвигают другие, очень низкие и на колесиках.
Едва я скинул сапоги и плюхнулся на выделенную мне лежанку, в дверь стремительно вошел сьер Габриэль.
Окинул взглядом натопленную комнату, горько ухмыльнулся, в голосе прозвучало нетерпение.
– Лошади у входа в трактир, мы сейчас же уезжаем.
– В чем дело? – вскинул голову парижанин.
– Трактирщик держит почтовых голубей, – ответил наваррец, прикрыв дверь в коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99