Он станет для Советов если не смертельным, то тяжелым.
— С каким удовольствием я бы сделал это! — вздохнул Маннергейм. — Немцы не дадут. Они заключили мир с большевиками. Очень выгодный для себя мир. Их положение на Западном фронте настолько тяжелое, что они не допустят нашего наступления на Петроград. Они боятся, что тогда большевики обвинят их в подстрекательстве и прекратят выплаты репараций по Брестскому договору. А вести войну на востоке Германия уже не способна. Даже такую убогую, как в феврале. В случае если финская армия перейдет советскую границу, немецким частям приказано арестовать меня и ударить в тыл нашей армии. Агенты, которых мы с вами внедрили к немцам, подтверждают это. Увы, Сергей, у нас не будет ни единого шанса.
— Жаль. А ведь когда месяц назад к вам приезжал Юденич, вы были склонны поддержать его. Сегодня мы могли бы уже взять Петроград и даже отпустить финскую армию домой. У Юденича достаточно людей в Петрограде. Он пополнил бы запасы оружия и боеприпасов на петроградских арсеналах и ударил бы по Москве. Это был бы конец советской власти.
— Конечно. Тогда мы уже были в состоянии перейти в наступление на Петроград и Карелию. Более того, Юденич был согласен с нашим главным условием: признание независимости Финляндии. Но Юденич признал Колчака как верховного правителя России с диктаторскими полномочиями, а тот наотрез отказался признавать независимость нашей страны. На те же позиции встал и Деникин. У этих белых генералов потрясающее свойство: они совершенно не желают видеть реальное положение вещей. Я сильно сомневаюсь, что им будет сопутствовать успех. Жаль только Юденича, это толковый генерал. Надеюсь, ему будет сопутствовать успех.
— Сомневаюсь. Части Юденича очень малочисленны. Кроме того, им остро не хватает оружия и боеприпасов. Все основные оружейные склады и заводы в Петрограде. Они в руках большевиков. Как вам известно, я пытался наладить поставки оружия Юденичу, но наткнулся на сопротивления немцев. Они не дали провезти ни ящика патронов, ни одной винтовки. Русская армия для них все еще страшнее, чем большевистская чума. Нам с вами надо было плюнуть на все и бросить войска на Петроград еще в апреле. Тогда немцы еще не точно определили свою позицию по Петрограду.
— Нет, Сергей. Они бы приняли это решение постфактум. Кроме того, если бы мы даже вошли в Петроград, за нами туда ворвалась бы немецкая армия. Немцы в Петрограде! Это же невозможно! И чтобы я привел их туда?! Простите, Сергей. Когда вы пришли ко мне, я дал вам очень много обещаний. Видит Бог, я искренне верил, что сделаю все, о чем говорил. Я действительно хотел все это осуществить. Но вы же видите, что политическая обстановка не позволила мне сделать этого. Я умываю руки. Простите меня.
— У вас будет второй шанс, — пообещал Чигирев. — К ноябрю немцы потерпят полное поражение. Во всей Европе условия будет диктовать Антанта. Правительство Финляндии, которое придет на смену вам, будет дискредитировано сотрудничеством с немцами, а планы воцарения в Финляндии немецкого принца потерпят фиаско. Финляндия станет республикой и вспомнит о вас. И тогда как первый финский президент вы сможете исполнить все задуманное. Не тяните, иначе в игру снова вступят посторонние силы. Еще до Нового года мы должны быть в Петрограде.
Маннергейм удивленно посмотрел на собеседника:
— Вы иногда так говорите, Сергей, словно действительно видели все, что произойдет.
— Бывают минуты озарений, — скромно улыбнулся Чигирев. — Кажется, мои пророчества пока что оправдывались.
— Пожалуй, — согласился Маннергейм.
— Вот и теперь не забудьте, о чем я говорил. Иначе Советская Россия вырастет в монстра, который со временем станет угрожать свободе и независимости самой Финляндии.
ГЛАВА 29
Освобождение
С востока доносился отдаленный грохот канонады. Крапивин мягко спрыгнул к канаву, где лежал Басов. Друзьях были одеты, экипированы и одеты как российские спецназовцы начала двадцать первого века, на стволах автоматов были установлены глушители.
— Готово, — сообщил Крапивин. — Телефон я им обрубил. Свет отключать не стал, чтобы раньше времени не переполошились.
— Добро, — буркнул Басов. — Можем начинать.
— Давно пора. Полтора месяца уже прохлаждаемся.
— Сегодня единственный день, когда стрельба в Ипатьевском доме не привлечет внимания Уралсовета и частей Красной армии. И грузовики, которые за трупами расстрелянных пришлют, придутся кстати.
— Слушай, а тебе с твоей философией ничего, что мы сейчас столько народу к праотцам отправим? Спасаем семерых, а уложим…
— Они сами взяли в руки оружие, — сухо ответил Басов. — Так пусть не обижаются, что по ним откроют ответный огонь. Сегодня в доме будут только те, кто так или иначе желает участвовать в расстреле. В конце концов, не стоило оказываться у нас на пути. Ладно, хватит болтать. Вперед.
Он решительно опустил щиток-маску, укрепленную на шлеме, и двинулся через улицу. За ним последовал Крапивин. Две тени крадучись пересекли дорогу и прильнули к ограде дома. Крапивин ловко закинул кошку, а Басов прокрался к воротам и постучал.
— Кто там? — недовольно отозвался часовой.
— Спецпредставитель от Уралсовета к товарищу Юровскому. Приказано присутствовать при акции. Держи мандат! — Не входя в зону видимости часового, Басов сунул в открывшееся окошко лист бумаги.
— Ух ты, самим Лениным подписано! — донеслось из-за забора. — Мужик, а ты сам-то где? Выйди, покажись.
Подняв маску на шлеме, Басов встал перед воротами.
— Это что за форма на тебе такая? — присвистнул часовой. — Пятнистая какая-то.
— Трофейная, — объявил Басов. — Ты будешь открывать или нет?
— Сейчас, товарищ. — Часовой открыл ворота и с изумлением уставился на диковинное оружие странного гостя. — Товарищу Юровскому сейчас доло…
Договорить он не успел. Вскинув автомат, Басов короткими очередями уложил часового и его напарника. Выстрелы прозвучали чуть громче лопающихся мыльных пузырей, да с тихим звоном упали на землю стреляные гильзы, но происходящее у ворот тут же привлекло внимание солдат, которые стояли в глубине двора. Кто-то вскрикнул, но выстрелить ни один не успел: солдатам надо было передернуть затворы своих мосинских винтовок, а Басов и оседлавший забор Крапивин расстреливали их очередями из лучшего автоматического оружия начала двадцать первого века.
Покончив с внешней охраной, атакующие сменили магазины в автоматах и ринулись в дом. Навстречу им, привлеченные криками, выбегали вооруженные люди, которые тут же падали под меткими выстрелами.
Ворвавшись в дом, Крапивин с ходу уложил попавшегося на дороге красноармейца и бросился наверх. Боковым зрением он заметил, что Басов ведет огонь по подвалу, откуда на первый этаж пытались прорваться вооруженные винтовками люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— С каким удовольствием я бы сделал это! — вздохнул Маннергейм. — Немцы не дадут. Они заключили мир с большевиками. Очень выгодный для себя мир. Их положение на Западном фронте настолько тяжелое, что они не допустят нашего наступления на Петроград. Они боятся, что тогда большевики обвинят их в подстрекательстве и прекратят выплаты репараций по Брестскому договору. А вести войну на востоке Германия уже не способна. Даже такую убогую, как в феврале. В случае если финская армия перейдет советскую границу, немецким частям приказано арестовать меня и ударить в тыл нашей армии. Агенты, которых мы с вами внедрили к немцам, подтверждают это. Увы, Сергей, у нас не будет ни единого шанса.
— Жаль. А ведь когда месяц назад к вам приезжал Юденич, вы были склонны поддержать его. Сегодня мы могли бы уже взять Петроград и даже отпустить финскую армию домой. У Юденича достаточно людей в Петрограде. Он пополнил бы запасы оружия и боеприпасов на петроградских арсеналах и ударил бы по Москве. Это был бы конец советской власти.
— Конечно. Тогда мы уже были в состоянии перейти в наступление на Петроград и Карелию. Более того, Юденич был согласен с нашим главным условием: признание независимости Финляндии. Но Юденич признал Колчака как верховного правителя России с диктаторскими полномочиями, а тот наотрез отказался признавать независимость нашей страны. На те же позиции встал и Деникин. У этих белых генералов потрясающее свойство: они совершенно не желают видеть реальное положение вещей. Я сильно сомневаюсь, что им будет сопутствовать успех. Жаль только Юденича, это толковый генерал. Надеюсь, ему будет сопутствовать успех.
— Сомневаюсь. Части Юденича очень малочисленны. Кроме того, им остро не хватает оружия и боеприпасов. Все основные оружейные склады и заводы в Петрограде. Они в руках большевиков. Как вам известно, я пытался наладить поставки оружия Юденичу, но наткнулся на сопротивления немцев. Они не дали провезти ни ящика патронов, ни одной винтовки. Русская армия для них все еще страшнее, чем большевистская чума. Нам с вами надо было плюнуть на все и бросить войска на Петроград еще в апреле. Тогда немцы еще не точно определили свою позицию по Петрограду.
— Нет, Сергей. Они бы приняли это решение постфактум. Кроме того, если бы мы даже вошли в Петроград, за нами туда ворвалась бы немецкая армия. Немцы в Петрограде! Это же невозможно! И чтобы я привел их туда?! Простите, Сергей. Когда вы пришли ко мне, я дал вам очень много обещаний. Видит Бог, я искренне верил, что сделаю все, о чем говорил. Я действительно хотел все это осуществить. Но вы же видите, что политическая обстановка не позволила мне сделать этого. Я умываю руки. Простите меня.
— У вас будет второй шанс, — пообещал Чигирев. — К ноябрю немцы потерпят полное поражение. Во всей Европе условия будет диктовать Антанта. Правительство Финляндии, которое придет на смену вам, будет дискредитировано сотрудничеством с немцами, а планы воцарения в Финляндии немецкого принца потерпят фиаско. Финляндия станет республикой и вспомнит о вас. И тогда как первый финский президент вы сможете исполнить все задуманное. Не тяните, иначе в игру снова вступят посторонние силы. Еще до Нового года мы должны быть в Петрограде.
Маннергейм удивленно посмотрел на собеседника:
— Вы иногда так говорите, Сергей, словно действительно видели все, что произойдет.
— Бывают минуты озарений, — скромно улыбнулся Чигирев. — Кажется, мои пророчества пока что оправдывались.
— Пожалуй, — согласился Маннергейм.
— Вот и теперь не забудьте, о чем я говорил. Иначе Советская Россия вырастет в монстра, который со временем станет угрожать свободе и независимости самой Финляндии.
ГЛАВА 29
Освобождение
С востока доносился отдаленный грохот канонады. Крапивин мягко спрыгнул к канаву, где лежал Басов. Друзьях были одеты, экипированы и одеты как российские спецназовцы начала двадцать первого века, на стволах автоматов были установлены глушители.
— Готово, — сообщил Крапивин. — Телефон я им обрубил. Свет отключать не стал, чтобы раньше времени не переполошились.
— Добро, — буркнул Басов. — Можем начинать.
— Давно пора. Полтора месяца уже прохлаждаемся.
— Сегодня единственный день, когда стрельба в Ипатьевском доме не привлечет внимания Уралсовета и частей Красной армии. И грузовики, которые за трупами расстрелянных пришлют, придутся кстати.
— Слушай, а тебе с твоей философией ничего, что мы сейчас столько народу к праотцам отправим? Спасаем семерых, а уложим…
— Они сами взяли в руки оружие, — сухо ответил Басов. — Так пусть не обижаются, что по ним откроют ответный огонь. Сегодня в доме будут только те, кто так или иначе желает участвовать в расстреле. В конце концов, не стоило оказываться у нас на пути. Ладно, хватит болтать. Вперед.
Он решительно опустил щиток-маску, укрепленную на шлеме, и двинулся через улицу. За ним последовал Крапивин. Две тени крадучись пересекли дорогу и прильнули к ограде дома. Крапивин ловко закинул кошку, а Басов прокрался к воротам и постучал.
— Кто там? — недовольно отозвался часовой.
— Спецпредставитель от Уралсовета к товарищу Юровскому. Приказано присутствовать при акции. Держи мандат! — Не входя в зону видимости часового, Басов сунул в открывшееся окошко лист бумаги.
— Ух ты, самим Лениным подписано! — донеслось из-за забора. — Мужик, а ты сам-то где? Выйди, покажись.
Подняв маску на шлеме, Басов встал перед воротами.
— Это что за форма на тебе такая? — присвистнул часовой. — Пятнистая какая-то.
— Трофейная, — объявил Басов. — Ты будешь открывать или нет?
— Сейчас, товарищ. — Часовой открыл ворота и с изумлением уставился на диковинное оружие странного гостя. — Товарищу Юровскому сейчас доло…
Договорить он не успел. Вскинув автомат, Басов короткими очередями уложил часового и его напарника. Выстрелы прозвучали чуть громче лопающихся мыльных пузырей, да с тихим звоном упали на землю стреляные гильзы, но происходящее у ворот тут же привлекло внимание солдат, которые стояли в глубине двора. Кто-то вскрикнул, но выстрелить ни один не успел: солдатам надо было передернуть затворы своих мосинских винтовок, а Басов и оседлавший забор Крапивин расстреливали их очередями из лучшего автоматического оружия начала двадцать первого века.
Покончив с внешней охраной, атакующие сменили магазины в автоматах и ринулись в дом. Навстречу им, привлеченные криками, выбегали вооруженные люди, которые тут же падали под меткими выстрелами.
Ворвавшись в дом, Крапивин с ходу уложил попавшегося на дороге красноармейца и бросился наверх. Боковым зрением он заметил, что Басов ведет огонь по подвалу, откуда на первый этаж пытались прорваться вооруженные винтовками люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92