130 Но удивительней то, что уже потрясали оружьем!
Лишь увидали, что те свои заостренные копья
Приготовляют уже в гемонийского юношу кинуть,
В страхе поникли зараз головою и духом пеласги.
Тут устрашилась и та, кем юноша был безопасен,
135 Видя, как вдруг на него столь много врагов ополчилось,
Стала бледна, холодна, без кровинки в лице опустилась
И, чтобы силы у трав достаточно было, в подмогу
Шепчет заклятий слова и к тайной взывает науке.
Камень тяжелый меж тем бросает он в их середину, —
140 Бой отвратив от себя, меж собой заставляет их биться.
Гибнут, друг друга разя, землей порожденные братья,
Междуусобным мечом сражены. Веселятся ахейцы
И, победителя сжав, теснят его в жадных объятьях.
Сжать в объятьях его ты, варварка, тоже хотела, —
145 Стыд лишь помехой тебе. Иначе его обняла бы!
Да удержало тебя попеченье об имени добром.
Молча — дозволено то! — веселишься душой, превозносишь
Чары заклятий своих и богов, создающих заклятья.
Но оставалось еще усыпить бессонного змея.
150 С гребнем, о трех языках, с искривленными был он зубами,
Страх нагоняющий страж, золотого блюститель барана.
Только его окропил он травами с соком летейским,
Трижды слова произнес, что сладостный сон нагоняют,
Что бушеванье морей усмиряют и бурные реки, —
155 Сон к бессонным очам подошел, и герой пеласгийский
Золотом тем завладел. Доволен добычей, с собою
Он и другую увез, — виновницу первой, — и вскоре
В порт Иолкский вошел победителем с юной супругой.
Ради возврата сынов, отцы-старики с матерями
160 В дар приношенья несут; растоплено пламенем жарким,
Сало стекает, и бык молодой с золотыми рогами
В жертву богам принесен. Лишь Эсон286 не участник веселья,
Близкий к кончине уже, от лет своих долгих усталый.
Молвит тогда Эсонид: "О супруга, кому я обязан
165 Подлинна счастьем своим! Хоть ты мне и все даровала,
Благодеяния твои хоть уже превзошли вероятье, —
Если возможно, — но что для чар невозможно волшебных? —
Часть годов у меня отними и отцу передай их".
Слез не сдержала она, сыновним тронута чувством,
170 Вспомнила чувства свои, отца, что ею покинут.
Сердца, однако, она не раскрыла и молвила: "Муж мой,
Что за нечестье твои осквернило уста? Как могу я
Переписать часть жизни твоей на другого? Гекаты
Соизволенья не чай, не должного просишь. Однако
175 Больше, чем ты попросил, подарить, о Ясон, попытаюсь.
Свекра длительный век обновить я попробую, вовсе
Лет не отняв у тебя, — троеликая лишь бы богиня
Мне помогла и к моим чрезвычайным склонилась деяньям!"
Трех не хватало ночей, чтоб рога у луны съединились
180 И завершили бы круг. Но лишь полной она засияла,
Только на землю взирать начала округлившимся ликом,
Вышла Медея, одна, в распоясанном платье, босая,
Пышные волосы вдоль по плечам распустив без убора.
Шагом неверным, в немом молчании ночи глубокой,
185 Без провожатых идет. И люди, и звери, и птицы
Полный вкушают покой. Не шепчет кустарник, недвижим;
Леса безмолвна листва, туманный безмолвствует воздух.
Звезды мерцают одни. И она простерла к ним руки,
Трижды назад обернулась, воды зачерпнула в потоке
190 И омочила власы и трижды уста разрешила
Воем; потом, опершись коленом о твердую землю,
Молвила: "Ночь! Наперсница тайн, что луной золотою
Свету преемствуешь дня! Вы, звезды! Геката с главою
Троичной, ты, что ко мне сообщницей дела нисходишь
195 Мне помогать! Искусство волшбы и заклятия магов!
Ты, о Земля, что магам даешь трав знанье могучих,
Воздух и ветры, и вы, о озера и реки, и горы,
Вы все, боги лесов, все боги ночные, явитесь!
Вами, по воле моей, возвращаются реки к истокам
200 На удивленье брегам; заклинаньями я усмиряю
Бурного моря волну и волную безбурное море;
Ветры зову и гоню, облака навожу и свожу я;
Лопаться зевы у змей заставляю я словом заклятья;
Дикие камни, дубы, что исторгнуты с корнем из почвы,
205 Двигаю я и леса; велю — содрогаются горы,
И завывает земля, и выходят могильные тени.
Силой влеку и тебя, луна, хоть медью темесской287
Твой сокращаю ущерб. От заклятий моих колесница
Деда бледнее; мой яд бледнеть заставляет Аврору.
210 Вы мне и пламя быков притупили, изогнутым плугом
Вы пожелали сдавить их, груза не знавшую, выю;
В яростный бой меж собой вы бросили змеерожденных,
Стража, не знавшего сна, усыпили, — руно ж золотое,
Змея хитро обведя, переправили в гавани греков.
215 Ныне мне нужен состав, от которого стала бы старость
Вновь, освежившись, цвести и вернулись бы юные годы.
Вы не откажете мне. Не напрасно сверкали созвездья,
И не напрасно, хребтом влекома крылатых драконов,
Вот колесница летит". И спустилась с небес колесница.
220 Только Медея взошла, лишь погладила шею драконам
Взнузданным, только встряхнуть успела послушные вожжи,
Как вознеслась в высоту, и уже фессалийскую Темпе288
Зрит пред собою, и змей в пределы знакомые правит.
Травы, что Осса родит с Пелионом высоким, какие
225 Офрис взращает и Пинд, и Олимп, что возвышенней Пинда,
Явственно видит — и те, которые рвет она с корнем
Или же режет своим медяным серпом искривленным.
Много она набрала растений с брегов Апидана,
Много — с Амфриса; и ты, Энипей не остался нетронут
230 Тоже;289 Пеней и Сперхия ток ей что-нибудь каждый
В дань принесли, и брега тростниками поросшие Беба290,
И с Антедоны291 траву животворную рвет, на Эвбее, —
Люди не знали о ней, превращенья не ведая Главка.
Девять дней и ночей ее видели, как, в колеснице
235 Мчась на змеиных крылах, она озирала равнины —
И возвратилась. И вот, — хоть запах один их коснулся, —
Сбросили змеи свою долголетнюю старую кожу.
Остановилась, прибыв, у порога стоит, за дверями.
Кровлей одни были ей небеса. Избегала касаний
240 Мужа. Два алтаря сложила из дерна Медея,
Справа — Гекаты алтарь и жертвенник Юности — слева.
Дикой листвой оплела и ветвями священными оба.
Недалеко откидав из ям двух землю, свершает
Таинство; в горло овцы чернорунной вонзает Медея
245 Нож и кровью ее обливает широкие ямы,
Чистого чашу вина сверх крови она возливала,
Медную чашу брала, молока возливала парного;
Льются меж тем и слова, — богов призывает подземных,
Молит владыку теней с похищенной вместе супругой,
250 Чтоб не спешили отнять у тела дряхлого душу.
Милость обоих снискав молитвенным шепотом долгим,
Хилого старца она приказала из дома наружу
Вынести и, погрузив его в сон непробудный заклятьем,
Словно безжизненный труп на подстил травяной положила.
255 Вот приказала она отойти и Ясону и слугам,
Непосвященный их взор отвести повелела от тайны.
И удаляются все. Волоса распустивши, Медея
Рдеющих два алтаря обошла по обряду вакханок.
В черной крови намочив расщепленные факелы, держит
260 Их на обоих огнях и вершит очищение старца
Трижды огнем, и трижды водой, и серою трижды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110