Но дальше-то, дальше что я прочла в этой книге для путешествующих! В 1800 году корейский император Тиенг-Тоонг-Тай-Оанг умер от опухоли на спине, потому только, что ничто железное не имело права коснуться его тела! А ланцет-то железный! Вот уж полные ублюдки эти прошлые законодатели с их иссушенными пенисами и затхлым запахом из чиновничьего рта! Когда секс от них сбежал далеко-далеко и навсегда, они, конечно же, хотят доказать, что ещё годятся на что-то, и придумывают свои идиотские законы, установления, табу и дерутся за власть, как шакалы!
Ах, как мне вдруг стало жаль корейского императора с этой его длинной фамилией, похожей на стон! Как ему, должно быть, не хватало тогда жаркого, отзывчивого, гибкого женского тела! Убеждена - эти поганые старцы-чиновники и от женского, целительного присутствия его ограждали...
И мне захотелось... мне захотелось... А я ведь не привыкла идти против своих прихотей! Зачем? Жизнь так коротка, а идиотов-чиновников с прогорклыми, дряблыми пенисами так много...
Я вышла в коридор... Он был пуст... Я, правда. Еще толком не знала, на что решусь. Но к этому моменту в моей душе уже созрело желание почти что материнское - обнять, успокоить, приголубить какого-нибудь корейца в память о его несчастном, погибшем от чиновничьих заплесневелых мозгов императоре Тиенг-Тоонг-Тай-Оанг...
Продолжала ли я думать при этом и о своем непокорном, искусительном "новом русском" с криминогенным прошлым?
О, конечно! Но почему-то какой-то внутренний голос мне уже совсем твердо посоветовал: "Не переживай на этот счет так уж сильно. Все будет так, как ты хочешь. Вот увидишь!"
А пока я вдруг увидела, как по коридору, поигрывая очками, идет сонный узкоглазый маленький человек мужского пола. Он должен был быть корейцем корейцы часто носят очки, - и он оказался именно им и был очень-очень удивлен, когда я сказала ему, что он - кореец.
- Как вы догадались? - изумленно спросил он, надев очки и глядя, естественно, снизу вверх, хотя я стояла не на самых своих высоких каблуках.
- Почему? - я повертела перед его глазами своим платиновым перстнем с крупным изумрудом и заметила, что маленький кореец как завороженный следит взглядом за этой моей безделушкой. - Потому что вы... вообразите... очень похожи на одного из ваших императоров... его звали... как же его звали? - я будто бы машинально вошла в свою каюту, а он, действительно как бычок на веревочке зашел следом за мной...
- Его звали прекрасно - Тиенг-Тоонг-Тай-Оанг! - объявила я, считав с книги, которая так кстати лежала раскрытой на столе.
- И... и что же? - все ещё ни о чем не догадывался этот довольно невысокий, очкастенький, скромный кореец, которому на вид можно было дать и десять лет, и шестьдесят - такая у них, у корейцев, да и у ряда подобных азиатских народов особенность. И, можно сказать, преимущество. Я же не хотела, само собой, чтобы в мой номер ворвалась разъяренная корейская мамаша и подняла крик насчет того, что какая-то противная, богомерзкая европейка лишила невинности её десятилетнего сыночка, с трудом усвоившего какие-то там ужасающе сложные правила написания иероглифов. И поэтому я спросила довольно строго:
- Сколько вам лет? Только честно.
- Двадцать семь! - с достоинством ответил мне вмиг выросший в моих глазах потомок подданных Тиенг-Тоонг-Тай-Оанга.
Он очень смутился, ну очень, когда я, словно играя, выкинула на столик перед ним кучу американских разноцветных презервативов. И я даже подумала, что он сейчас попросту убежит от меня. И он, действительно, сделал намекающий жест. Однако я знала свою силу. И знала, вычитала где-то, что у корейцев имеется свой гимн типа "Германия, Германия превыше всего!", хотя они тоже не всегда поют его во все горло, но в душе - случается, бывает, а значит... Значит, я взяла и подкинула ему высокоидейный вопрос, наполненный высокопатриотичным содержанием:
- А что, разве в вашей Корее презервативы делают хуже, чем у нас в Америке? Разве ваша корейская цивилизация настолько отстала от американской, что вы не боретесь за безопасный секс?
О, как он взбурлил, этот яростный, неукротимо-пламенный корейский патриот! И тотчас жестом миллионера, выхватил из кармана несколько пакетов с презервативами, на которых, само собой, стояло клеймо корейской фирмы и четко пропечатанный национальный флаг.
И как-то само собой вышло, что мы с этим, можно сказать, миниатюрным корейцем решили тотчас проверить эти наши многочисленные презервативы в действии...
Увы, это невеликое создание в чем-то явно не оправдало моих надежд. В три часа пятнадцать минут ночи в Японском море мне хотелось, чтобы от него пахло отчасти укропом, а отчасти табуном антилоп гну, бегущим по саванне в момент преследования матерым львом. А его ключицы и коленки издавали лишь слабый аромат иммортели вперемешку с железной крышей после дождя...
Но вообще это было довольно забавно. И спешу предупредить женщин, желающих совершить секс с маленьким мужчиной, - рискуйте, милые, если вы, конечно, не боитесь щекотки. Объясняю: маленький мужчина прыгает по телу, как кузнечик. И в этом есть, конечно, своя прелесть, но вам то и дело хочется смеяться в самый неподходящий момент хотя бы потому, что все его "мужское достоинство" более всего напоминает детский свисток, и тут уже, как говорится, никуда не денешься... Я собственно и сейчас не могу сказать точно - а что было между нами такого уж сексуального? И вообще зачем он так резво скакал по мне?
Одно помню точно: он не снял свои очки в черной оправе и занимался сексом в них, так что мне изредка казалось, что я совершаю какие-то исключительно противозаконные действия, так как тщусь лишить невинности корейского ученика-отличника. И в этом ощущении было нечто...
Не могу не отметить, каким же поразительно благонравным, аккуратным оказался этот корейский, скажу так, "секс-очкарик"! Он ведь все, абсолютно все (впрочем, их было всего три) корейские презервативчики, переполненные собственной, чисто корейской субстанцией, как-то смущенно-вежливо покидал в карман пиджака, поклонился и удалился... Ну надо же!
Между тем часы показывали начало пятого... Все-таки долго мы с ним барахтались здесь в память о несчастном императоре Тиенг-Тоонг-Тай-Оанге...
...Я, было, откусила от банана, вдохнула глубоко, словно бы освобождаясь от всякого неурочного дурмана... Но тут на глаза мне попалась брошенная узконосая туфля... моя собственная, между прочим, ничем особо не примечательная. И вдруг именно эта лазоревая туфля вызвала в моей памяти образ принца Уэльского, мужа принцессы Дианы, его худую фигуру, его довольно обыкновенное лицо, но с таким поразительно длинным, предвещающим носом... Я где-то когда-то читала, что именно нос на лице мужчины дает наиболее точное представление о.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37