..
Я смотрела и видела... Мчится мусоровозка. Свет другой, видно, утро раннее, да к тому же осеннее... Мелькают окраинные дома... пошла пустошь... редкие деревья... Машина останавливается где-то среди навала каких-то предметов.
- Надеюсь, поняла, что это свалка? - учтивым тоном интересуется Интеллектуал.
- Не вдруг, - призналась я.
- Таких свалок, к твоему сведению, в Москве много-много... Все похожие, последовало добросовестное разъяснение. - Теперь послушай, как говорит наш человек с представителем свалки. Голоса, естественно, изменены.
На экране возник бульдозер, металлической скобой к зрителю. Первый голос:
- Держи. Чтоб как всегда - досконально.
Руки с долларами. Драгоценные бумажки полураспущены веером.
Второй голос, погрубее:
- Обижаешь, начальник. Сам гляди, если время есть.
- Погляжу.
Глубокая, заранее, видимо, приготовленная яма. Черный мешок с телом лежит поблизости. Бульдозер вздрогнул и полез всей своей тяжестью давить его и давил до тех пор, пока оно не стало плоским, как доска... Металлическая скоба загребла его вместе с мусором и швырнула на дно ямы. Следом полетели пласты всякой слежавшейся дряни.
- А если, все-таки, найдут? - подала я свой беззаконный, дрожащий голос.
- Исключено, - получила в ответ. - В мешке достаточно серной кислоты. Что найдут? Даже если... Ты, что ж, не осознала? Вероятно, училась на своем факультете журналистики не слишком старательно, или же там не дают полноценных знаний и потому не в курсе, что сказал Лукреций. Он же сказал следующее: "Для проницательного ума достаточно этих слабых следов, чтобы по ним достоверно узнать остальное".
После увиденного мне нечего было терять. Так, во всяком случае, показалось. Словно бы то, что произошло с той девушкой на экране, - уже случилось и со мной, меня, бесчувственную, засовывали в черный мешок, потом раскатывали в лепешку и погребли под навалом мусора... У меня словно бы не осталось причин придавать значение этому Миру, если я уже там, далеко-далеко... Это был конечно, какой-то нервный, возможно, психический срыв, но я вдруг услыхала со стороны собственный подхихикивающий и вроде как бесстрашный голос:
- А ты... Интеллектуал... предполагаю, был когда-то душой студенческой компании... Небось, и в КВНе участвовал? Призы получал, как самый веселый и находчивый?
- Положим, - был сухой ответ. - Только это к делу не относится. Время! Время! Готова прояснить до конца свою связь с органами? Кто и какое задание тебе дал? О чем ты там трактовала с небезызвестным Николаем Федоровичем?
- Странно, - сказала я. - Если он работает на вас - вам же проще всего спросить его об этом...
- Ох, и умна! - Маска раздраженно заходила по комнате. - Здесь задаю вопросы я! Ты обязана только отвечать! Вопрос: очень хочешь видеть Аллочку? Очень хочешь знать, что с ней? Гляди! - шагнул к двери, крикнул кому-то:
- Давай!
Существо, которое вползло в комнату, никак не могло быть изящной, чистенькой, похожей на куколку медсестрой Аллочкой. Растрепанные волосы, блуждающий взгляд, кровь на лице, на голубом платье, разорванном в нескольких местах.
- Гляди на свою Аллочку! Гляди, не мигай! - потребовал Интеллектуал. Торопись насмотреться, пока её не утопили! Проворонила она тебя! Поздно заподозрила!
- Аллочка! - позвала я. - Аллочка!
Но существо, стоявшее на четвереньках, никак не отреагировало на мой голос. Его шатало и мотало...
- Убрать! - потребовал, возможно, бывший весельчак Кавээнщик. И сейчас же валились двое в камуфляже, черных "чулках" вместо лиц и совести, подхватили слабое, словно развинченное тело медсестры и вынесли...
- Что с ней будет? - пролепетала я.
- Ну ты и упряма! - получила в ответ. - Самое время тебе думать о себе! Нет же, так и тянет о других... Но я заставлю тебя быть более благоразумной! Экран! - хлопнул в ладоши.
Комната опять погрузилась во мрак, а на стене, на белом квадрате, вспыхнул четырехугольник света. Стремительно прямо на меня поехала чья-то голова... вернее, лицо... Сначала оно показалось мне вовсе незнакомым, потому хотя бы, что вокруг него пузырилась кровавая пена...
Я зажмурилась и попросила:
- Не надо! Не надо! Нельзя!
И потеряла сознание. И, возможно, упала бы на пол, если бы не Интеллектуал, попридержавший мое тело за плечи:
- Сиди и смотри! Сиди и смотри! Нет у тебя выбора!
Но как я могла смотреть на голову своей матери, плавающую в кровавой пене...
- Что вы с ней сделали?! Что вы с ней сделали?! - я извернулась и ухватила своего мучителя за черный "чулок" на его лице... Он цапнул мою руку, надавил и отбросил в сторону:
- Еще не сделали. Но сделаем. Если продолжишь изворачиваться. Эх, ты! Специалистка! Забыла, что существует такое понятие, как монтаж? Теперь легче? Ну так посмотри, полюбуйся, на что ты обречешь свою мать, если... По-моему, достаточно красочное зрелище. Смотри! Смотри!
Я бросила взгляд на экран и, хватаясь за воздух, теряя окончательно связь с миром, полетела, полетела куда-то в темень и забвение, а мое тело словно отделилось от меня и даже не сползло, а стекло на пол...
- Теперь будешь говорить? Будешь рассказывать подробно, с каким точно заданием тебя заслали в Дом ветеранов? Что ты там выведала и передала Токареву? - были первые слова интеллектуала, когда очнулась, лежа на полу.
Вероятно, я не способна к настоящему подвигу. Вероятно, я не из тех, кто готов вытерпеть муку мученическую ради идеи. Вероятно, я слишком не хотела, чтобы моей матери сделали больно. Вероятно, мое журналистское честолюбие не стоило и гроша... поэтому я послушно, через внезапную одышку, словно шла в гору, принялась прилежно перечислять все, что знала в треклятом этом Доме и его обитателях. Все... кроме своей смутной опасной догадки, теперь, после всего случившегося переросшей в абсолютную уверенность: обворовывание покойниц и предпокойниц скрывает куда более черный криминал... что-то уж настолько противоправное и приносящее такие суперприбыли... Иначе разве ж этот молодец со многими знаниями, запросто цитирующий древних мудрецов, выполнял бы работу, столь неадекватную его учености? Не за гроши же он, в самом-то деле, полез в эту грязную грязь...
Но даже про себя я опять не посмела отчетливо обозначить словами и попридержать в поле своего изумления свою опасную догадку, так, признаюсь, боялась, так жутко боялась... мне даже чудилось, будто у них здесь, в комфортабельном безоконном застенке, притаились некие сверхчувствительные приборы, с помощью которых из моего беззащитного мозга выхватывается любая, даже слабенько пульсирующая мысль... И поэтому, если они обнаружат, что я знаю, засекла их самую главную тайну, - уж тут точно, уж тут наверняка несдобровать ни мне, а возможно, и Маринке... и кто их знает, оставят ли они в покое мою мать, Митьку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91