Для информации об общей обстановке и контактах по вопросу мира в последнюю неделю марта в Ставку были вызваны командиры корпусов, дивизий и некоторые другие офицеры, занимавшие высокое положение. Здесь состоялись три совещания подряд. В общем обзоре военной обстановки начальник генерального штаба констатировал, что германская военная сила утратила свою мощь. Хотя военное руководство Германии и утверждает, что ожидает в полном спокойствии и даже с интересом высадки союзников в Западной Европе, заявляя, что высадка даст благоприятную возможность Германии нанести союзникам решающий удар, в искренности этих утверждений мы вынуждены сомневаться. Можно быть уверенным в. том, что создание нового западного фронта потребует дополнительных дивизий и облегчит продвижение Красной Армии. По этой причине наше положение следует считать опасным.
Сославшись на доклад, я высказал своё мнение, что отрицательная позиция к мирному разрешению отношений, к которому в рамках возможностей сейчас приступили, породила бы шатание и раскол, следствием чего, в свою очередь, стало бы снижение желания сражаться и жертвовать собой. Правительство, считал я, действовало ответственно и правильно, ухватившись за возможность и послав своих представителей в Москву за получением более точных сведений о мирных условиях, выдвигаемых советским правительством. Если станет ясно, что нельзя добиться мира, гарантирующего независимость и свободу Финляндии, то тяжкое осознание этого факта, по моему убеждению, побудит народ на дальнейшую оборонительную борьбу.
Вернувшись из Москвы 1 апреля, уполномоченные подтвердили, что условием заключения мира является принятие в переговорах за основу границ Московского договора. Войска немцев, находящихся в Финляндии, должны быть интернированы или изгнаны из страны в течение уже начавшегося апреля — требование, которое было невыполнимо уже по техническим причинам. Но наиболее страшным на этот раз было, однако, требование русских в счёт репараций выплатить 600 миллионов американских долларов, поставив на эту сумму товары в течение пяти лет.
Правительство срочно запросило экспертов по финансовым и народнохозяйственным проблемам, даже шведских, дать свои заключения, и в них все единодушно утверждали, что требование репараций для Финляндии совершенно невыполнимо. После нескольких дней, полных беспокойства и колебаний, правительство вынуждено было констатировать, что условия выполнить невозможно. Парламент полностью поддержал эту точку зрения, и 18 апреля на требования русских был дан отрицательный ответ. Вскоре после этого заместитель министра иностранных дел Вышинский по радио заявил, что Финляндия отвергла предложение советского правительства о заключении мира и что ответственность за последствия будет возложена на финское правительство.
В апреле генерал Эрфурт передал приглашение генерал-фельдмаршала Кейтеля, адресованное начальнику генштаба, в котором последнего просили прибыть в германскую Ставку, находившуюся теперь в Берхтесгадене, для обмена мыслями и информацией. Поскольку узнать намерения германского военного руководства было важно, я дал согласие на эту поездку. Возвратившись домой, 1 мая генерал Хейнрихс сообщил, что в Ставке ощущается значительная нервозность.
Когда он прибыл, Кейтель и Йодль были в Берлине, откуда они вернулись на следующий день. Только около 15.00 генерал-фельдмаршал был готов приветствовать генерала Хейнрихса на обеде, после которого он в присутствии группы своих офицеров выразил недовольство политикой Финляндии, и особенно тем, что в Москву были посланы полномочные лица. Нашу прессу он также подверг суровой критике за якобы сомнительную позицию. Тон выступления Кейтеля был таким, что генерал Хейнрихс встал и предложил продолжить беседу с глазу на глаз.
— Надеюсь, вы не будете возражать против присутствия Йодля? — сказал Кейтель. — Мы считаем, что он должен представить маршалу обзор сложившейся ситуации, если вас лично это не интересует.
Все трое после этого отправились в вагон, где были расставлены столы с огромными картами, и там Йодль по-деловому и ясно доложил военную обстановку. Однако генерал Хейнрихс обратил внимание на то, что как Кейтель, так и Йодль сделали всё возможное, разъясняя, что ожидаемая высадка союзнических войск предоставила бы немцам благоприятный случай для решающего сражения с западными державами. Когда Хейнрихс высказал свою озабоченность по поводу прорыва ленинградской блокады и постепенного отступления немцев все дальше на запад, Кейтель и Йодль попытались всячески оправдать эти неудачи. Никакого дельного обоснования, которое могло бы изменить наше мнение о сложившейся обстановке, генерал Хейнрихс в их заявлениях не усмотрел. Заключительным аккордом высказываний было то, что только победа Германии может спасти Финляндию от власти большевиков. И начальник генштаба, и я понимали, что мотивом приглашения в Берхтесгаден было, прежде всего, желание военного руководства Германии выразить недовольство политикой нашей страны, направленной на заключение мира.
В Финляндии настроение было подавленным. Стремления заключить мир не принесли успеха, и отношения с Германией ухудшались на глазах. В начале июня немцы прекратили поставки зерна в Финляндию, в связи с чем ситуация с питанием, в ожидании нового урожая, стала ещё более острой. Чем больше ослаблялась мощь Германии, тем яснее в Финляндии понимали, что страна остаётся в одиночестве и единственной опорой являются для неё свои собственные резервы.
Я надеялся, что день моего рождения, 4 июня, пройдёт незаметно, но этого не случилось. В Ставку прибыли гости с поздравлениями, и даже президент приехал поздравить меня. Он приехал со мной в Энсо, где я принял парад бронетанковой дивизии, получившей новое вооружение. После обеда, во время которого президент Рюти, выступая, подчеркнул серьёзность положения, у меня появилась возможность побеседовать со многими фронтовыми командирами, которые все ещё продолжали верить в успешное завершение войны, хотя прежний оптимизм несколько спал. Таково было полученное мной общее впечатление, однако само по себе ясно, что многих командиров внутри грызло сомнение и плохие предчувствия, хотя они и не хотели говорить о них прямо в присутствии президента и главнокомандующего.
Начиная с ранней весны, возросла разведывательная деятельность противника, усилились артиллерийские обстрелы наших позиций на Карельском перешейке. В мае разведдонесения сообщали об изменениях в составе войск противника, о появлении новых пехотных дивизий, а также артиллерийских и бронетанковых частей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164