Спустя несколько дней был нанесён новый удар, и побережье вплоть до Питкяранте оказалось в наших руках. До этого момента наступление шло по плану, и можно было надеяться, что полностью окружённый противник вскоре сложит оружие, и высвободившиеся войска можно будет направить на выполнение других задач. Но вместо этого начались затяжные и своеобразные бои, связавшие главные силы 4-го армейского корпуса на многие недели.
Для задержания четырёх новых дивизий противника, выдвигавшихся из Салми и Кясняселькя, мы располагали лишь слабыми отдельными частями. С оперативной точки зрения, всё же намного опаснее выглядел нажим противника в Коллая. В такой обстановке нельзя было выводить войска из района севернее Ладожского озера. Наоборот, туда необходимо было высылать резервы. В январе на этот участок направили полк и три отдельных батальона, а в феврале — кавалерийскую бригаду, переформированную в батальон лыжников. В этот момент на Карельском перешейке решающие бои были в полном разгаре и требовали всех наших сил. В конце января новую, 23-ю дивизию, образованную из 3-й дивизии пополнения, направили в резерв главнокомандующего в район Лаймола-Мууанто-Соанлахти-Суйстамо. Однако из этой дивизии в путь смог отправиться лишь один недостаточно вооружённый полк.
Для уничтожения северной группы противника, 18-й дивизии, использовали ту же тактику окружения, с помощью которой добились победы под Раате. Эту дивизию вместе с её танковыми бригадами делили на куски, загоняя их в десятки мешков, но, к сожалению, так поступить со 168-й дивизией не хватило сил. Хотя пути снабжения и были перерезаны, русские заняли оборону, быстро зарывшись в землю, образовав мощные опорные пункты. Их основой стали танки, большинство из которых также врыли в землю, а в центре расположилась артиллерия. Местность, полная открытых крутых горных склонов, которые было легко очищать огнём, очень благоприятствовала такой обороне. Для овладения подобными позициями нужна была тяжёлая артиллерия и миномёты, а у 4-го армейского корпуса не было ни того, ни другого. Питаясь кониной и снабжаясь по воздуху, войска противника, сидевшие в мешках, смогли удерживаться неделями, самое большое число их, 168-я дивизия, — вплоть до конца войны. Снабжение этого войскового соединения пытались поддерживать по льду с помощью колонн на лошадиной тяге, которые прикрывали танки. Здесь между такими колоннами и нашими подразделениями, дислоцированными на островах перед Койриноя, завязался своеобразный ночной бой. Несмотря на малочисленность, нашим войскам всё же удалось уничтожить большую часть колонны, шедшей на помощь, пока героический гарнизон островов, за несколько дней до заключения мира, не пал до последнего человека под ударами превосходящих сил, наносимыми с суши и с воздуха.
Что ни говори, положение было весьма беспокоящим и почти непереносимым. С тем чтобы высвободить войска для выполнения важнейших задач на других фронтах, я отдал командиру 4-го армейского корпуса приказ ускорить боевые действия и направить все силы на уничтожение противника в мешках. Несмотря на голод и холод, русские и на этот раз оборонялись на удивление стойко. Все их попытки вырваться из окружения были отбиты. Последний мешок 18-й дивизии перестал существовать только в конце февраля. На поле боя насчитали 4300 убитых, в их числе два генерала, помимо тех, кого скрыла у себя глухая местность. Общее число трофеев превысило все ранее захваченные: 128 танков, 91 орудие, 120 автомашин и тракторов, 62 походные кухни и большое количество пехотного оружия и снаряжения. Заключение мира спасло основные силы 168-й дивизии от подобной участи.
В самый разгар боев в районе севернее Ладожского озера, в 300 километрах на север, велась такая же борьба, но в меньших масштабах. Как уже говорилось раньше, наступление 54-й дивизии было остановлено в декабре восточнее села Кухмо. Кроме того, искусно воевавший в глухомани полковник Рааппана основательно поколотил и выгнал за границу две другие колонны противника на направлении Лиекса. Победитель боев под Суомуссалми генерал-майор. Сииласвуо получил задачу разгромить 54-ю дивизию. Его войска объединили в 9-ю дивизию, которая была укомплектована не полностью: часть её подразделений была переброшена на южные участки.
Операция началась 29 января. За несколько дней наши части перерезали пути снабжения 54-й дивизии и раздробили колонну на десятки кусков на участке дороги длиной 25 километров. Но и здесь русские успели создать опорные пункты вдоль дороги и оголить её обочины от деревьев. Позиции были и прочными и целесообразными, частично даже окружённые заграждениями из колючей проволоки. Там были и окопы, и ходы сообщения, и даже блиндажи. Снабжение русских войск наладили по воздуху. Так поставляли не только продукты питания и фураж, но и снаряды для артиллерии и бензин. Все это сбрасывали на парашютах. К сожалению, у наших войск не было истребителей для разрыва этого воздушного моста, дары которого часто попадали в руки финнов.
Нам также приходилось преодолевать трудности местности и снабжения. Недостаток тяжёлой артиллерии становился всё более чувствительным. Один за другим укреплённые пункты противника приходилось брать в жестоких боях, одновременно отражая атаку новых войск, высланных на подмогу. Одна отдельная бригада лыжников сделала весьма опасный прорыв в глубь нашей группировки, но и её окружили и уничтожили.
Заключение мира спасло сильно потрёпанную 54-ю дивизию, потерявшую почти половину своего состава и вооружения, от окончательного разгрома.
Обстановка на всём протяжённом восточном фронте стабилизировалась, и противнику на всех участках был нанесён серьёзный урон. К сожалению, это положительное развитие не дало нам возможности своевременно и в достаточно больших размерах перебросить силы на главный театр военных действий, где бои в начале февраля вступили в решающую фазу.
На Карельском перешейке, как я уже говорил, мы выиграли «первый этап». Смогли сосредоточить полевую армию на позициях и вести сдерживающие бои, во время которых противник не смог помешать нам отвести первый эшелон войск в надлежащем порядке на главный оборонительный рубеж. «Второй этап» — декабрьские бои на отражение наступления — также был за нами.
Атаки противника в декабре можно было сравнить с оркестром под управлением плохого дирижёра, где инструменты играют не в такт. На наши позиции бросали дивизию за дивизией, но взаимодействие различных родов войск было недостаточным. Артиллерия расходовала снаряды, но её огонь был плохо спланирован и не очень связан с деятельностью пехоты и танков. Взаимодействие пехотинцев и танков могло принимать весьма удивительные формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Для задержания четырёх новых дивизий противника, выдвигавшихся из Салми и Кясняселькя, мы располагали лишь слабыми отдельными частями. С оперативной точки зрения, всё же намного опаснее выглядел нажим противника в Коллая. В такой обстановке нельзя было выводить войска из района севернее Ладожского озера. Наоборот, туда необходимо было высылать резервы. В январе на этот участок направили полк и три отдельных батальона, а в феврале — кавалерийскую бригаду, переформированную в батальон лыжников. В этот момент на Карельском перешейке решающие бои были в полном разгаре и требовали всех наших сил. В конце января новую, 23-ю дивизию, образованную из 3-й дивизии пополнения, направили в резерв главнокомандующего в район Лаймола-Мууанто-Соанлахти-Суйстамо. Однако из этой дивизии в путь смог отправиться лишь один недостаточно вооружённый полк.
Для уничтожения северной группы противника, 18-й дивизии, использовали ту же тактику окружения, с помощью которой добились победы под Раате. Эту дивизию вместе с её танковыми бригадами делили на куски, загоняя их в десятки мешков, но, к сожалению, так поступить со 168-й дивизией не хватило сил. Хотя пути снабжения и были перерезаны, русские заняли оборону, быстро зарывшись в землю, образовав мощные опорные пункты. Их основой стали танки, большинство из которых также врыли в землю, а в центре расположилась артиллерия. Местность, полная открытых крутых горных склонов, которые было легко очищать огнём, очень благоприятствовала такой обороне. Для овладения подобными позициями нужна была тяжёлая артиллерия и миномёты, а у 4-го армейского корпуса не было ни того, ни другого. Питаясь кониной и снабжаясь по воздуху, войска противника, сидевшие в мешках, смогли удерживаться неделями, самое большое число их, 168-я дивизия, — вплоть до конца войны. Снабжение этого войскового соединения пытались поддерживать по льду с помощью колонн на лошадиной тяге, которые прикрывали танки. Здесь между такими колоннами и нашими подразделениями, дислоцированными на островах перед Койриноя, завязался своеобразный ночной бой. Несмотря на малочисленность, нашим войскам всё же удалось уничтожить большую часть колонны, шедшей на помощь, пока героический гарнизон островов, за несколько дней до заключения мира, не пал до последнего человека под ударами превосходящих сил, наносимыми с суши и с воздуха.
Что ни говори, положение было весьма беспокоящим и почти непереносимым. С тем чтобы высвободить войска для выполнения важнейших задач на других фронтах, я отдал командиру 4-го армейского корпуса приказ ускорить боевые действия и направить все силы на уничтожение противника в мешках. Несмотря на голод и холод, русские и на этот раз оборонялись на удивление стойко. Все их попытки вырваться из окружения были отбиты. Последний мешок 18-й дивизии перестал существовать только в конце февраля. На поле боя насчитали 4300 убитых, в их числе два генерала, помимо тех, кого скрыла у себя глухая местность. Общее число трофеев превысило все ранее захваченные: 128 танков, 91 орудие, 120 автомашин и тракторов, 62 походные кухни и большое количество пехотного оружия и снаряжения. Заключение мира спасло основные силы 168-й дивизии от подобной участи.
В самый разгар боев в районе севернее Ладожского озера, в 300 километрах на север, велась такая же борьба, но в меньших масштабах. Как уже говорилось раньше, наступление 54-й дивизии было остановлено в декабре восточнее села Кухмо. Кроме того, искусно воевавший в глухомани полковник Рааппана основательно поколотил и выгнал за границу две другие колонны противника на направлении Лиекса. Победитель боев под Суомуссалми генерал-майор. Сииласвуо получил задачу разгромить 54-ю дивизию. Его войска объединили в 9-ю дивизию, которая была укомплектована не полностью: часть её подразделений была переброшена на южные участки.
Операция началась 29 января. За несколько дней наши части перерезали пути снабжения 54-й дивизии и раздробили колонну на десятки кусков на участке дороги длиной 25 километров. Но и здесь русские успели создать опорные пункты вдоль дороги и оголить её обочины от деревьев. Позиции были и прочными и целесообразными, частично даже окружённые заграждениями из колючей проволоки. Там были и окопы, и ходы сообщения, и даже блиндажи. Снабжение русских войск наладили по воздуху. Так поставляли не только продукты питания и фураж, но и снаряды для артиллерии и бензин. Все это сбрасывали на парашютах. К сожалению, у наших войск не было истребителей для разрыва этого воздушного моста, дары которого часто попадали в руки финнов.
Нам также приходилось преодолевать трудности местности и снабжения. Недостаток тяжёлой артиллерии становился всё более чувствительным. Один за другим укреплённые пункты противника приходилось брать в жестоких боях, одновременно отражая атаку новых войск, высланных на подмогу. Одна отдельная бригада лыжников сделала весьма опасный прорыв в глубь нашей группировки, но и её окружили и уничтожили.
Заключение мира спасло сильно потрёпанную 54-ю дивизию, потерявшую почти половину своего состава и вооружения, от окончательного разгрома.
Обстановка на всём протяжённом восточном фронте стабилизировалась, и противнику на всех участках был нанесён серьёзный урон. К сожалению, это положительное развитие не дало нам возможности своевременно и в достаточно больших размерах перебросить силы на главный театр военных действий, где бои в начале февраля вступили в решающую фазу.
На Карельском перешейке, как я уже говорил, мы выиграли «первый этап». Смогли сосредоточить полевую армию на позициях и вести сдерживающие бои, во время которых противник не смог помешать нам отвести первый эшелон войск в надлежащем порядке на главный оборонительный рубеж. «Второй этап» — декабрьские бои на отражение наступления — также был за нами.
Атаки противника в декабре можно было сравнить с оркестром под управлением плохого дирижёра, где инструменты играют не в такт. На наши позиции бросали дивизию за дивизией, но взаимодействие различных родов войск было недостаточным. Артиллерия расходовала снаряды, но её огонь был плохо спланирован и не очень связан с деятельностью пехоты и танков. Взаимодействие пехотинцев и танков могло принимать весьма удивительные формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164