Мой дорогой сэр, вы сошли с ума! Двадцатое столетие на дворе! В нем не может быть места экологическим излишествам…
Ему пришлось прервать свою речь, поскольку Ганнибал затрясся от смеха. Сэр Осберт ошалело посмотрел на него.
– Я прошу прощения,— с притворной учтивостью сказал Ганнибал,— но выражение «экологические излишества», по-моему, редкостный перл изящной словесности, равных которому я давно не слышал. Мне нравится! В нем звенит колокол прогресса!
– Точно так,— сухо сказал сэр Ланселот,— только боюсь, что эти, как их называет сэр Осберт, экологические роскошества… э-э… излишества касаются нас всех, будь то природозащитники или проектировщики прогресса.
– Я и не знал, что сказал что-то смешное,— буркнул сэр Осберт.
– Нет, нет, вовсе не смешное,— возразил сэр Ланселот.— Очень даже печальное.
Король чуть приблизил к спорщикам свое огромное тело.
– Я в принципе согласен с вами, сэр Ланселот,— сказал он.— Но позвольте, если возможно, перевести дискуссию на волнующую нас всех проблему. Что вы думаете по поводу того плана действий, который мы приняли? — спросил он, переводя взгляд с одного дуэлянта на другого.
– Считаю данный план абсурдным,— сказал сэр Осберт,— ибо он задерживает реализацию всей схемы на неопределенный срок. Позвольте прямо заявить от имени правительства Ее Величества, чьим представителем я являюсь, что оно не потерпит колебаний в вопросе, от которого зависит безопасность не только стран Содружества, но и самого Зенкали.
– Мне лестно, когда вы заявляете, что русские устремили свой алчный взор на такой Богом забытый остров, как Зенкали,— пробормотал король.
– Да не то что на Зенкали — на весь Индийский океан! — раздраженно сказал сэр Осберт.— Но похоже, мне так и не удастся втолковать вам, что из-за этих чертовых деревьев и дурацких птиц безопасность всего мира может оказаться под угрозой!
– Напоминаю еще раз, что птица-пересмешник является воплощением старинного божества фангуасов,— холодно заметил король.— Надеюсь, больше об этом напоминать не придется.
– Извините,— буркнул сэр Осберт.
– А вы что скажете, сэр Ланселот? — спросил король, переведя свой взгляд василиска с сокрушенного сэра Осберта на другого участника диспута.
– С моей точки зрения, трудность заключается в следующем. Даже если будет установлено, что пересмешники могут жить за пределами той небольшой экологической ниши, к которой они адаптировались, и даже если то же будет доказано в отношении деревьев омбу, мы сохраним их, так сказать, в вакууме. Моя же организация стремится к сохранению видов, по возможности, на местах. Так что у меня есть опасения, что мы будем против перемещения птиц и деревьев за пределы долины. Кроме всего прочего, стоимость этой операции повергнет вас в обморок, а я не могу дать совет, где искать на нее средства. В порядке компромисса я могу, вслед за вами, признать ее достоинства, но боюсь, моя организация будет принципиально против.
– Право, не смешно ли, что будущее рода человеческого оказывается под угрозой из-за какого-то дерева и какой-то птицы? — взвился сэр Осберт, который уже оправился после конфуза.
– Меня поражает, как это вы не понимаете, что будущее рода человеческого зависит от охраны, а отнюдь не хищнической и непрерывной эксплуатации природы,— сказал сэр Ланселот, чье терпение явно подходило к концу.
– Джентльмены, джентльмены,— примиряюще сказал король.— Я прекрасно понимаю, что какие-то ваши надежды не оправдались, но, пожалуйста, не выходите из себя. Вы оба изложили мне свою точку зрения, оба привелиценные аргументы в защиту своей позиции. Теперь позвольте сообщить об этом особому совещанию. Если у его членов возникнет желание задать вам вопросы, не будете
ли вы так любезны изложить свои взгляды непосредственно им?
– С удовольствием,— сказал сэр Ланселот.
– Еще одна задержка…— пробурчал сэр Осберт, пожав плечами.— Ну что ж, придется согласиться, хоть я и полагал, что ситуация ясна как Божий день…
– А именно? — вкрадчиво спросил король.
– Я хотел сказать, что каждому должно быть ясно, как важен для Зенкали аэродром,— выпалил сэр Осберт.
– В таком случае не надо упускать из виду, как важны для зенкалийцев пересмешник и дерево омбу,— сказал Кинги.— Вы сейчас оба будете шокированы, но минувшей ночью была предпринята попытка вторжения в долину с целью уничтожения всех деревьев и птиц.
– Боже, Боже, как же так? — воскликнул сэр Ланселот.— Как это случилось?
Сэр Осберт хранил молчание.
– К счастью, заговор был раскрыт и злодеи схвачены,— мягко сказал Кинги.— Надеюсь, в скором времени выяснится, кто стоял за спиной заговорщиков.
Лицо сэра Осберта стало белым, точно у покойника, а затем стало медленно наливаться румянцем. Он нервно прокашлялся.
– Вот негодяи… Вот мерзавцы…— сказал он абсолютно бесцветным голосом.— А знаете ли вы, кто в этом заговоре
участвовал?
– К сожалению, зачинщиком был один важный государственный чиновник,— скорбно сказал Кинги.— Он будет депортирован. Но больше всего нас интересует, кто же все-таки стоял за ним.
– Боюсь, его трудно будет расколоть,— сказал сэр Осберт,— но даже если это удастся, все равно вряд ли вытянешь из него всю правду.
– Ну, я думаю, мы сумеем развязать ему язык,— сказал Кинги,— но вам я больше не хочу докучать этой чушью. Как только у меня будут новости, я вам сообщу. Кстати, если хотите задать вопросы еще кому-нибудь, не стесняйтесь. Мистер Ганнибал и юный мистер Флокс будут рады ответить.
Он проводил обоих противников до дверей столовой и передал на попечение мажордома. Затем он вернулся и сел за стол.
– Ну, — обратился он к Ганнибалу,— что вы об этом думаете?
– Мои симпатии на стороне сэра Ланселота,— признался Ганнибал.— Он хоть честный малый, а вот в честности сэра Осберта позволю себе усомниться.
– Согласен,— сказал Кинги,— однако Лужа по-прежнему не пришел в сознание, и мы не в состоянии проверить эту точку зрения. Фактически мы не можем предпринять ничего разумного, пока не появится Друм и не очнется Лужа. Полагаю, самое для вас правильное — это идти домой и ждать новостей.
Голова у Питера дико ныла, а вся левая половина лица пылала, как после сильного ожога. Ганнибал взял беднягу за руку, и оба покинули дворец.
– Я просил Одри приехать ко мне к обеду,— сказал он.— Я, конечно, уложу тебя в постель, но, весьма возможно, ты скоро понадобишься. Уж прости мне такой эгоизм. Выпей фунт аспирина, поплотнее пообедай — и будешь здоров.
– Вот именно, аспирина,— согласился Питер,— а потом завалиться бы в постель и отключиться!
Когда Ганнибал привел Питера к себе домой, нашим героем тут же занялась Одри. Она скормила ему фунт аспирина, который он запил прохладительными напитками, и искупала в бассейне, не погружая в воду, естественно, изувеченного лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Ему пришлось прервать свою речь, поскольку Ганнибал затрясся от смеха. Сэр Осберт ошалело посмотрел на него.
– Я прошу прощения,— с притворной учтивостью сказал Ганнибал,— но выражение «экологические излишества», по-моему, редкостный перл изящной словесности, равных которому я давно не слышал. Мне нравится! В нем звенит колокол прогресса!
– Точно так,— сухо сказал сэр Ланселот,— только боюсь, что эти, как их называет сэр Осберт, экологические роскошества… э-э… излишества касаются нас всех, будь то природозащитники или проектировщики прогресса.
– Я и не знал, что сказал что-то смешное,— буркнул сэр Осберт.
– Нет, нет, вовсе не смешное,— возразил сэр Ланселот.— Очень даже печальное.
Король чуть приблизил к спорщикам свое огромное тело.
– Я в принципе согласен с вами, сэр Ланселот,— сказал он.— Но позвольте, если возможно, перевести дискуссию на волнующую нас всех проблему. Что вы думаете по поводу того плана действий, который мы приняли? — спросил он, переводя взгляд с одного дуэлянта на другого.
– Считаю данный план абсурдным,— сказал сэр Осберт,— ибо он задерживает реализацию всей схемы на неопределенный срок. Позвольте прямо заявить от имени правительства Ее Величества, чьим представителем я являюсь, что оно не потерпит колебаний в вопросе, от которого зависит безопасность не только стран Содружества, но и самого Зенкали.
– Мне лестно, когда вы заявляете, что русские устремили свой алчный взор на такой Богом забытый остров, как Зенкали,— пробормотал король.
– Да не то что на Зенкали — на весь Индийский океан! — раздраженно сказал сэр Осберт.— Но похоже, мне так и не удастся втолковать вам, что из-за этих чертовых деревьев и дурацких птиц безопасность всего мира может оказаться под угрозой!
– Напоминаю еще раз, что птица-пересмешник является воплощением старинного божества фангуасов,— холодно заметил король.— Надеюсь, больше об этом напоминать не придется.
– Извините,— буркнул сэр Осберт.
– А вы что скажете, сэр Ланселот? — спросил король, переведя свой взгляд василиска с сокрушенного сэра Осберта на другого участника диспута.
– С моей точки зрения, трудность заключается в следующем. Даже если будет установлено, что пересмешники могут жить за пределами той небольшой экологической ниши, к которой они адаптировались, и даже если то же будет доказано в отношении деревьев омбу, мы сохраним их, так сказать, в вакууме. Моя же организация стремится к сохранению видов, по возможности, на местах. Так что у меня есть опасения, что мы будем против перемещения птиц и деревьев за пределы долины. Кроме всего прочего, стоимость этой операции повергнет вас в обморок, а я не могу дать совет, где искать на нее средства. В порядке компромисса я могу, вслед за вами, признать ее достоинства, но боюсь, моя организация будет принципиально против.
– Право, не смешно ли, что будущее рода человеческого оказывается под угрозой из-за какого-то дерева и какой-то птицы? — взвился сэр Осберт, который уже оправился после конфуза.
– Меня поражает, как это вы не понимаете, что будущее рода человеческого зависит от охраны, а отнюдь не хищнической и непрерывной эксплуатации природы,— сказал сэр Ланселот, чье терпение явно подходило к концу.
– Джентльмены, джентльмены,— примиряюще сказал король.— Я прекрасно понимаю, что какие-то ваши надежды не оправдались, но, пожалуйста, не выходите из себя. Вы оба изложили мне свою точку зрения, оба привелиценные аргументы в защиту своей позиции. Теперь позвольте сообщить об этом особому совещанию. Если у его членов возникнет желание задать вам вопросы, не будете
ли вы так любезны изложить свои взгляды непосредственно им?
– С удовольствием,— сказал сэр Ланселот.
– Еще одна задержка…— пробурчал сэр Осберт, пожав плечами.— Ну что ж, придется согласиться, хоть я и полагал, что ситуация ясна как Божий день…
– А именно? — вкрадчиво спросил король.
– Я хотел сказать, что каждому должно быть ясно, как важен для Зенкали аэродром,— выпалил сэр Осберт.
– В таком случае не надо упускать из виду, как важны для зенкалийцев пересмешник и дерево омбу,— сказал Кинги.— Вы сейчас оба будете шокированы, но минувшей ночью была предпринята попытка вторжения в долину с целью уничтожения всех деревьев и птиц.
– Боже, Боже, как же так? — воскликнул сэр Ланселот.— Как это случилось?
Сэр Осберт хранил молчание.
– К счастью, заговор был раскрыт и злодеи схвачены,— мягко сказал Кинги.— Надеюсь, в скором времени выяснится, кто стоял за спиной заговорщиков.
Лицо сэра Осберта стало белым, точно у покойника, а затем стало медленно наливаться румянцем. Он нервно прокашлялся.
– Вот негодяи… Вот мерзавцы…— сказал он абсолютно бесцветным голосом.— А знаете ли вы, кто в этом заговоре
участвовал?
– К сожалению, зачинщиком был один важный государственный чиновник,— скорбно сказал Кинги.— Он будет депортирован. Но больше всего нас интересует, кто же все-таки стоял за ним.
– Боюсь, его трудно будет расколоть,— сказал сэр Осберт,— но даже если это удастся, все равно вряд ли вытянешь из него всю правду.
– Ну, я думаю, мы сумеем развязать ему язык,— сказал Кинги,— но вам я больше не хочу докучать этой чушью. Как только у меня будут новости, я вам сообщу. Кстати, если хотите задать вопросы еще кому-нибудь, не стесняйтесь. Мистер Ганнибал и юный мистер Флокс будут рады ответить.
Он проводил обоих противников до дверей столовой и передал на попечение мажордома. Затем он вернулся и сел за стол.
– Ну, — обратился он к Ганнибалу,— что вы об этом думаете?
– Мои симпатии на стороне сэра Ланселота,— признался Ганнибал.— Он хоть честный малый, а вот в честности сэра Осберта позволю себе усомниться.
– Согласен,— сказал Кинги,— однако Лужа по-прежнему не пришел в сознание, и мы не в состоянии проверить эту точку зрения. Фактически мы не можем предпринять ничего разумного, пока не появится Друм и не очнется Лужа. Полагаю, самое для вас правильное — это идти домой и ждать новостей.
Голова у Питера дико ныла, а вся левая половина лица пылала, как после сильного ожога. Ганнибал взял беднягу за руку, и оба покинули дворец.
– Я просил Одри приехать ко мне к обеду,— сказал он.— Я, конечно, уложу тебя в постель, но, весьма возможно, ты скоро понадобишься. Уж прости мне такой эгоизм. Выпей фунт аспирина, поплотнее пообедай — и будешь здоров.
– Вот именно, аспирина,— согласился Питер,— а потом завалиться бы в постель и отключиться!
Когда Ганнибал привел Питера к себе домой, нашим героем тут же занялась Одри. Она скормила ему фунт аспирина, который он запил прохладительными напитками, и искупала в бассейне, не погружая в воду, естественно, изувеченного лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65