(Кстати, они не такие уж дружелюбные. Однажды Ауфшнайтер вернулся домой в разорванной одежде. На него набросились псы, загрызшие умирающую лошадь и пировавшие вовсю. Ауфшнайтер им чем-то помешал. )
Период песчаных бурь — самое неприятное время года в Тибете. Даже сидя в комнате, вы ощущаете песок, скрипящий у вас на зубах: в домах Лхасы нет двойных рам. Утешает одно: весенние бури означают конец зимы. Садовники знают — заморозков уже нечего бояться. Луга вдоль каналов начинают зеленеть, символизируя рост волос на голове Будды. Гибкие свисающие ветки плакучих ив, вполне оправдывая столь поэтическое название деревьев, покрываются пушистыми желтыми соцветиями.
Когда я снова смог двигаться нормально, мне очень захотелось приносить хоть какую-то пользу. Царонг посадил в своем саду сотни молодых фруктовых деревьев, выращенных из семян и до сих пор не приносивших плодов. Вместе с Джорджем, сыном хозяина, я приступил к их систематической прививке. Это дало повод домочадцам повеселиться. В Тибете прививка деревьев неизвестна, нет даже такого слова в языке. Местные жители называли данный процесс «женитьба» и считали его довольно занятным.
Тибетцы — счастливый маленький народ, полный ребяческого юмора. Им достаточно малейшего повода для смеха. Если кто-нибудь споткнется или поскользнется, люди могут веселиться часами. Повсеместно принято смеяться над чужими неприятностями, но без злого умысла. Люди подсмеиваются над чем угодно. Не имея газет, они критикуют все, что им нравится, при помощи частушек или сатирических песенок: Мальчишки и девчонки, гуляя вечером по Паркхору, распевают последние частушки. Даже самые высокопоставленные чиновники не могут избежать разгромного осмеяния. Иногда правительство запрещает какую-нибудь конкретную песню, но за ее исполнение никого не наказывают, а просто больше не исполняют публично. Но она звучит ничуть не реже в частных домах.
В Новый год улица Паркхор кишит народом. Она идет вокруг храма, и на ней сконцентрирована почти вся общественная жизнь города. Здесь много крупных деловых зданий; религиозные и военные процессии начинаются и заканчиваются именно здесь. К вечеру, особенно в общественные праздники, верующие ходят по Паркхору, бормоча молитвы. Но не только верующими полон Паркхор. Здесь много красивых женщин, демонстрирующих свои последние наряды и слегка кокетничающих с молодыми знатными мужчинами. Женщины легкого поведения демонстрируют себя здесь же.
Другими словами, Паркхор являет собой центр бизнеса, социальной жизни и фривольности.
15— го числа первого месяца нового тибетского года я почувствовал себя настолько хорошо, что тоже смог принять участие в празднествах. Это был знаменательный день, когда устраивалась величественная процессия с участием самого далай-ламы. Царонг пообещал уступить нам окно в одном из своих домов, выходящих фасадом на Паркхор. Мы заняли места на первом этаже, поскольку никому не позволено находиться выше великих персон, размеренным шагом следующих вдоль улицы. В Лхасе не разрешено строить дома выше двух этажей, поскольку соперничать с храмом или Поталой считается кощунственным. Запрет строго соблюдается, и легкие деревянные навесы, которые некоторые представители знати устанавливают на плоских крышах своих домов в жаркую погоду, исчезают, словно по мановению волшебной палочки, когда далай-лама или регент должны пройти по городу.
Пока ярко раскрашенная толпа людей текла мимо, мы сидели у окна вместе с госпожой Царонг. Наша хозяйка, приветливая пожилая женщина, постоянно, словно мать, заботилась о нас. В чужом для нас окружении мы радовались ее обществу. Она охотно разъясняла нам все непонятное в происходившем.
Мы увидели странные, похожие на рамки предметы, возвышавшиеся над землей иногда на тридцать и более футов. Госпожа Царонг рассказала, что они предназначены для масляных фигур. Вскоре после заката солнца их вынесут на всеобщее обозрение. При монастырях есть специальные мастерские, где особо одаренные монахи, виртуозы своего дела, производят разноцветные фигуры из масла. Это подчас филигранное искусство требует беспредельного терпения. Устраиваются даже соревнования по производству шедевров за одну ночь, поскольку за лучший из них правительство вручает приз. В течение многих лет победителем всегда оказывался монастырь Джию.
В назначенный срок часть улицы Паркхор покрылась ярко окрашенными масляными пирамидами. Перед нами толпилось неимоверное количество народа, и мы испугались, что ничего не увидим. Уже начинало темнеть, когда по улице под звуки труб и барабанов промаршировал лхасский полк. Шеренги солдат оттеснили зрителей к домам, оставив центр Паркхора свободным.
Стемнело, но тысячи масляных ламп горели мерцающим огнем. Шипело несколько бензиновых фонарей, озаряя улицу пугающим светом. Из-за крыш домов поднялась луна. Месяцы в Тибете определяются по лунному календарю, и этот, пятнадцатый, совпадал с полнолунием.
Итак, сцена была готова, и спектакль начался. Толпа стихла в ожидании великого момента.
Двери собора распахнулись, оттуда медленно вышел молодой Бог-Король, поддерживаемый с обеих сторон двумя настоятелями монастырей. Люди склонились в благоговейном трепете. В соответствии со строгим церемониалом они должны были пасть ниц, но сегодня для этого просто не хватало места. При приближении далай-ламы головы собравшихся опускались разом, словно пшеница под порывом ветра. Никто не смел поднять глаз. Размеренным шагом далай-лама начал свой торжественный круговой путь по Паркхору. Время от времени он останавливался, чтобы рассмотреть фигуры из масла. За ним шествовала блистательная процессия высших чиновников и знати. Потом по ранжиру следовали другие официальные лица. В процессии, поблизости от далай-ламы, мы разглядели нашего друга Царонга. Как и все аристократы, он нес в руке дымящуюся палочку благовоний.
Подобострастная толпа хранила молчание. Слышалась только музыка монахов — гобои, литавры, медные трубы и чинели. Некая ирреальность происходящего будто превращала его в видение из другого мира. Казалось, огромные фигуры, вылепленные из масла, ожили в мерцающем свете желтых ламп. Чудилось: диковинные цветы качают головками на ветру, шуршат одежды богов, гримасничают демоны. Бог-Король поднял руку, благословляя подданных.
Живой Будда приближался. Он прошел невдалеке от нашего окна. Женщины не отваживались даже дышать. Толпа замерла. Глубоко тронутые увиденным, мы спрятались за спинами дам, словно опасаясь быть втянутыми в магический круг божественной силой.
Мысленно мы постоянно повторяли: «Он всего лишь ребенок». Но этот ребенок олицетворял собой веру тысяч людей, их желания и надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Период песчаных бурь — самое неприятное время года в Тибете. Даже сидя в комнате, вы ощущаете песок, скрипящий у вас на зубах: в домах Лхасы нет двойных рам. Утешает одно: весенние бури означают конец зимы. Садовники знают — заморозков уже нечего бояться. Луга вдоль каналов начинают зеленеть, символизируя рост волос на голове Будды. Гибкие свисающие ветки плакучих ив, вполне оправдывая столь поэтическое название деревьев, покрываются пушистыми желтыми соцветиями.
Когда я снова смог двигаться нормально, мне очень захотелось приносить хоть какую-то пользу. Царонг посадил в своем саду сотни молодых фруктовых деревьев, выращенных из семян и до сих пор не приносивших плодов. Вместе с Джорджем, сыном хозяина, я приступил к их систематической прививке. Это дало повод домочадцам повеселиться. В Тибете прививка деревьев неизвестна, нет даже такого слова в языке. Местные жители называли данный процесс «женитьба» и считали его довольно занятным.
Тибетцы — счастливый маленький народ, полный ребяческого юмора. Им достаточно малейшего повода для смеха. Если кто-нибудь споткнется или поскользнется, люди могут веселиться часами. Повсеместно принято смеяться над чужими неприятностями, но без злого умысла. Люди подсмеиваются над чем угодно. Не имея газет, они критикуют все, что им нравится, при помощи частушек или сатирических песенок: Мальчишки и девчонки, гуляя вечером по Паркхору, распевают последние частушки. Даже самые высокопоставленные чиновники не могут избежать разгромного осмеяния. Иногда правительство запрещает какую-нибудь конкретную песню, но за ее исполнение никого не наказывают, а просто больше не исполняют публично. Но она звучит ничуть не реже в частных домах.
В Новый год улица Паркхор кишит народом. Она идет вокруг храма, и на ней сконцентрирована почти вся общественная жизнь города. Здесь много крупных деловых зданий; религиозные и военные процессии начинаются и заканчиваются именно здесь. К вечеру, особенно в общественные праздники, верующие ходят по Паркхору, бормоча молитвы. Но не только верующими полон Паркхор. Здесь много красивых женщин, демонстрирующих свои последние наряды и слегка кокетничающих с молодыми знатными мужчинами. Женщины легкого поведения демонстрируют себя здесь же.
Другими словами, Паркхор являет собой центр бизнеса, социальной жизни и фривольности.
15— го числа первого месяца нового тибетского года я почувствовал себя настолько хорошо, что тоже смог принять участие в празднествах. Это был знаменательный день, когда устраивалась величественная процессия с участием самого далай-ламы. Царонг пообещал уступить нам окно в одном из своих домов, выходящих фасадом на Паркхор. Мы заняли места на первом этаже, поскольку никому не позволено находиться выше великих персон, размеренным шагом следующих вдоль улицы. В Лхасе не разрешено строить дома выше двух этажей, поскольку соперничать с храмом или Поталой считается кощунственным. Запрет строго соблюдается, и легкие деревянные навесы, которые некоторые представители знати устанавливают на плоских крышах своих домов в жаркую погоду, исчезают, словно по мановению волшебной палочки, когда далай-лама или регент должны пройти по городу.
Пока ярко раскрашенная толпа людей текла мимо, мы сидели у окна вместе с госпожой Царонг. Наша хозяйка, приветливая пожилая женщина, постоянно, словно мать, заботилась о нас. В чужом для нас окружении мы радовались ее обществу. Она охотно разъясняла нам все непонятное в происходившем.
Мы увидели странные, похожие на рамки предметы, возвышавшиеся над землей иногда на тридцать и более футов. Госпожа Царонг рассказала, что они предназначены для масляных фигур. Вскоре после заката солнца их вынесут на всеобщее обозрение. При монастырях есть специальные мастерские, где особо одаренные монахи, виртуозы своего дела, производят разноцветные фигуры из масла. Это подчас филигранное искусство требует беспредельного терпения. Устраиваются даже соревнования по производству шедевров за одну ночь, поскольку за лучший из них правительство вручает приз. В течение многих лет победителем всегда оказывался монастырь Джию.
В назначенный срок часть улицы Паркхор покрылась ярко окрашенными масляными пирамидами. Перед нами толпилось неимоверное количество народа, и мы испугались, что ничего не увидим. Уже начинало темнеть, когда по улице под звуки труб и барабанов промаршировал лхасский полк. Шеренги солдат оттеснили зрителей к домам, оставив центр Паркхора свободным.
Стемнело, но тысячи масляных ламп горели мерцающим огнем. Шипело несколько бензиновых фонарей, озаряя улицу пугающим светом. Из-за крыш домов поднялась луна. Месяцы в Тибете определяются по лунному календарю, и этот, пятнадцатый, совпадал с полнолунием.
Итак, сцена была готова, и спектакль начался. Толпа стихла в ожидании великого момента.
Двери собора распахнулись, оттуда медленно вышел молодой Бог-Король, поддерживаемый с обеих сторон двумя настоятелями монастырей. Люди склонились в благоговейном трепете. В соответствии со строгим церемониалом они должны были пасть ниц, но сегодня для этого просто не хватало места. При приближении далай-ламы головы собравшихся опускались разом, словно пшеница под порывом ветра. Никто не смел поднять глаз. Размеренным шагом далай-лама начал свой торжественный круговой путь по Паркхору. Время от времени он останавливался, чтобы рассмотреть фигуры из масла. За ним шествовала блистательная процессия высших чиновников и знати. Потом по ранжиру следовали другие официальные лица. В процессии, поблизости от далай-ламы, мы разглядели нашего друга Царонга. Как и все аристократы, он нес в руке дымящуюся палочку благовоний.
Подобострастная толпа хранила молчание. Слышалась только музыка монахов — гобои, литавры, медные трубы и чинели. Некая ирреальность происходящего будто превращала его в видение из другого мира. Казалось, огромные фигуры, вылепленные из масла, ожили в мерцающем свете желтых ламп. Чудилось: диковинные цветы качают головками на ветру, шуршат одежды богов, гримасничают демоны. Бог-Король поднял руку, благословляя подданных.
Живой Будда приближался. Он прошел невдалеке от нашего окна. Женщины не отваживались даже дышать. Толпа замерла. Глубоко тронутые увиденным, мы спрятались за спинами дам, словно опасаясь быть втянутыми в магический круг божественной силой.
Мысленно мы постоянно повторяли: «Он всего лишь ребенок». Но этот ребенок олицетворял собой веру тысяч людей, их желания и надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83