Спустя три месяца! Если хочешь, сними обручальное кольцо и уходи!
— Я не говорила этого! — замотала головой Пета.
— Не я же предложил развестись.
— Я только хотела…
— Хотела что?
— Возможно, у меня каждый раз будут выкидыши. Тебе нужна семья… — Ее глаза наполнились слезами. — Поэтому ты на мне и женился.
— Я женился на тебе из-за тебя! — закричал Мет.
— Не трогай меня, пожалуйста, — всхлипнула Пета, вырываясь. — Иначе обвиню тебя в изнасиловании, Мет.
Изнасилование? Лучше бы она ударила его кулаком в лицо. Мгновение спустя он осознал, что действительно готов был сорвать с нее одежду. Пета почувствовала это и испугалась. Испугалась его желания. Взаимного желания, как когда-то говорила она.
Мет отпустил ее, отодвинулся на край кровати, опустошенный, разбитый, больше не желая бороться. Пета, свернувшись в комочек, дрожала и плакала.
Изумление, вина, жалость, стыд — все разом проснулось в нем. Мет никогда ничего не решал силой. Он просто хотел поговорить. Если она действительно испугалась, обвинила… так низко Мет еще не падал.
Конечно, он подчинился инстинкту, достаточно естественному в такой ситуации. Он боролся за нее… и проиграл. Кончено. Он больше не нужен Пете. Даже ради ребенка.
Сердце его едва билось. Жизнь казалась теперь пустой и ненужной. Тем не менее она продолжается. Для него и для Петы. Но ясно, что отныне каждый из них пойдет своей дорогой. Иначе нельзя.
Всхлипывания постепенно затихали. Пета лежала неподвижно, совершенно безучастная ко всему. Какая боль терзает ее! Интересно, утихнет ли она когда-нибудь? Пета не знает и никогда не узнает, как много она для него значит.
— Больше не притронусь к тебе. Даже если разозлюсь, — извинился Мет.
Ответа не последовало.
Мет через силу поднялся с кровати.
— Думаю, тебе лучше побыть одной.
И на этот раз тишина.
Значит, все сказано.
Он, стараясь не шуметь, взял дорожную сумку, где уже лежало все необходимое для деловой поездки, прихватил пару чистых рубашек, стараясь не смотреть на женщину, на которой с такой безоглядной верой женился, и вышел из спальни. Оставаться рядом с ней Мет уже не мог. Слишком мучительным напоминанием о несбывшихся мечтах стала для него Пета.
В гостиной Мет взял с телефонного столика ключи и бумажник. Уже в дверях он подумал, что Пете нельзя оставаться одной. Мысль о суициде он сразу же отбросил. Проблемой был он сам. Когда он уйдет, проблема исчезнет, и Пета почувствует себя лучше.
Но все же Мет подошел к телефону. Набрал номер Меган — сестра была самым близким человеком для Петы. Только она сможет помочь.
Меган подняла трубку.
— Это Мет, — он тяжело вздохнул, — буду очень благодарен, если ты позвонишь Пете примерно через полчаса. Убедись, что с ней все в порядке.
— Зачем? Ты разве звонишь не из дома? — резко спросила она.
— Я ухожу, Меган. Она не хочет меня видеть.
— Мет, пожалуйста… останься.
Он вспомнил слова Меган, тогда, на свадьбе… Ты останешься… что бы ни случилось?
Почему же он не обдумал это раньше? Он только сейчас понял. Меган знала, на каком зыбком фундаменте будет держаться их семья… знала, но промолчала, надеялась на лучшее.
Если бы Пета не потеряла ребенка… но она потеряла, и непрочный фундамент рухнул.
— Зачем, Меган? — На душе так пусто.
— Ты мог бы… — Она замолчала и глубоко вздохнула. — Прости, Мет. Кажется, все зашло слишком далеко, — грустно добавила Меган. — Попробую ее вытащить.
— Спасибо тебе. Присмотри за ней…
— Присмотрю. Не волнуйся. И, Мет, как бы там ни было, я по-прежнему считаю, что ты лучший мужчина, которого она могла встретить.
Губы сами растянулись в ироничной улыбке.
— Оказалось, что я недостаточно хорош. Ладно, Меган, пока. Созвонимся.
Он вышел из дома и уехал в ночь, сам не зная куда. Будущее казалось пустым, черным. Его жена, семья, о которой он мечтал, их дом — все исчезло. Никогда, даже после смерти отца, Мет не чувствовал себя таким одиноким и растерянным.
Мет подумал о ребенке, его и Петы… природа решила, что он не должен жить… как и их брак… но ведь они оба любили этого ребенка. Мечту, которая не сбылась.
Была и другая потерянная мечта. Душевная близость, которая начинала возникать между ним и Петой, счастливое, теплое сияние ее глаз. С какой заинтересованностью и радостью они строили планы на будущее!..
Пета верила: он предназначен для нес… он ее муж… и вместе они испытают то же, что когда-то испытали их родители — глубокую любовь.
Теперь Мет знал, что чувствовала мама, когда не стало его отца. Растерянность, боль, тоску, которая выворачивает наизнанку. Не стоило тогда ругать ее за бездействие. Он не мог измерить горе, через которое не прошел сам. Родители были вместе долгие годы. А он прожил с Петой несколько месяцев. Его потеря была только маленькой частицей маминой потери…
Слезы застилали глаза, и Мет ничего не видел. Он со злостью утер слезы. Мужчина не должен плакать. Чтобы успокоиться, он остановился на обочине. Успокоиться не удалось.
Он плакал.
Раненный в самое сердце.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Телефон звонил и звонил. Назойливо, под самым ухом. Наконец Пета не выдержала и потянулась к маленькому столику у кровати.
— Пета?
Она глубоко вздохнула. Господи, опять сестра! Надо покончить с этой навязчивой опекой.
— Меган, не сейчас. Позвони мне завтра. Я приняла снотворное и хочу спать. Пожалуйста…
— Одну таблетку?
— Да, — крикнула Пета. Пора понять, что ей уже осточертел контроль, — Спокойной ночи.
Пета швырнула трубку на рычаг и снова легла упрямо пытаясь забыться. Хотя бы на время. Завтра она все обдумает. То, что случилось, слишком тяжело, непонятно и ужасно.
Обманщица!
Пета зажмурилась, прогоняя прочь мучительное, безжалостное слово.
Не правда… она не обманщица! Она не нарушила ни одно из обещаний. Просто…
Мет не понимает, чем для нее был этот ребенок… как больно, когда тело отказывается дать тебе то, что ты хочешь больше всего на свете. И при чем Джорджио? Ни при чем!
Пета машинально погладила живот. Внутри только ноющая пустота. Она не в силах заниматься любовью с Метом, чувствовать его там, где недавно был ребенок Несправедливо требовать от нее… несправедливо. Обручальное кольцо не дает права на насилие. Даже если Пета и обещала полюбить его… когда будет кольцо.
Обманщица…
Нет!..
Ничего не получится без взаимности. Мет понял это и ушел, оставил ее одну, наедине с невыносимой пустотой, которую нечем было заполнить.
Она ворочалась, уговаривала себя заснуть и наконец провалилась в сон. Тяжелый, беспокойный сон. В тумане мелькали чьи-то смутные тени, лица. Пета тянулась к ним, но образы исчезали. Пока наконец Пета не осталась одна в серой, жуткой пелене.
Ее разбудил громкий, настойчивый звонок. Какое-то время она лежала в полудреме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Я не говорила этого! — замотала головой Пета.
— Не я же предложил развестись.
— Я только хотела…
— Хотела что?
— Возможно, у меня каждый раз будут выкидыши. Тебе нужна семья… — Ее глаза наполнились слезами. — Поэтому ты на мне и женился.
— Я женился на тебе из-за тебя! — закричал Мет.
— Не трогай меня, пожалуйста, — всхлипнула Пета, вырываясь. — Иначе обвиню тебя в изнасиловании, Мет.
Изнасилование? Лучше бы она ударила его кулаком в лицо. Мгновение спустя он осознал, что действительно готов был сорвать с нее одежду. Пета почувствовала это и испугалась. Испугалась его желания. Взаимного желания, как когда-то говорила она.
Мет отпустил ее, отодвинулся на край кровати, опустошенный, разбитый, больше не желая бороться. Пета, свернувшись в комочек, дрожала и плакала.
Изумление, вина, жалость, стыд — все разом проснулось в нем. Мет никогда ничего не решал силой. Он просто хотел поговорить. Если она действительно испугалась, обвинила… так низко Мет еще не падал.
Конечно, он подчинился инстинкту, достаточно естественному в такой ситуации. Он боролся за нее… и проиграл. Кончено. Он больше не нужен Пете. Даже ради ребенка.
Сердце его едва билось. Жизнь казалась теперь пустой и ненужной. Тем не менее она продолжается. Для него и для Петы. Но ясно, что отныне каждый из них пойдет своей дорогой. Иначе нельзя.
Всхлипывания постепенно затихали. Пета лежала неподвижно, совершенно безучастная ко всему. Какая боль терзает ее! Интересно, утихнет ли она когда-нибудь? Пета не знает и никогда не узнает, как много она для него значит.
— Больше не притронусь к тебе. Даже если разозлюсь, — извинился Мет.
Ответа не последовало.
Мет через силу поднялся с кровати.
— Думаю, тебе лучше побыть одной.
И на этот раз тишина.
Значит, все сказано.
Он, стараясь не шуметь, взял дорожную сумку, где уже лежало все необходимое для деловой поездки, прихватил пару чистых рубашек, стараясь не смотреть на женщину, на которой с такой безоглядной верой женился, и вышел из спальни. Оставаться рядом с ней Мет уже не мог. Слишком мучительным напоминанием о несбывшихся мечтах стала для него Пета.
В гостиной Мет взял с телефонного столика ключи и бумажник. Уже в дверях он подумал, что Пете нельзя оставаться одной. Мысль о суициде он сразу же отбросил. Проблемой был он сам. Когда он уйдет, проблема исчезнет, и Пета почувствует себя лучше.
Но все же Мет подошел к телефону. Набрал номер Меган — сестра была самым близким человеком для Петы. Только она сможет помочь.
Меган подняла трубку.
— Это Мет, — он тяжело вздохнул, — буду очень благодарен, если ты позвонишь Пете примерно через полчаса. Убедись, что с ней все в порядке.
— Зачем? Ты разве звонишь не из дома? — резко спросила она.
— Я ухожу, Меган. Она не хочет меня видеть.
— Мет, пожалуйста… останься.
Он вспомнил слова Меган, тогда, на свадьбе… Ты останешься… что бы ни случилось?
Почему же он не обдумал это раньше? Он только сейчас понял. Меган знала, на каком зыбком фундаменте будет держаться их семья… знала, но промолчала, надеялась на лучшее.
Если бы Пета не потеряла ребенка… но она потеряла, и непрочный фундамент рухнул.
— Зачем, Меган? — На душе так пусто.
— Ты мог бы… — Она замолчала и глубоко вздохнула. — Прости, Мет. Кажется, все зашло слишком далеко, — грустно добавила Меган. — Попробую ее вытащить.
— Спасибо тебе. Присмотри за ней…
— Присмотрю. Не волнуйся. И, Мет, как бы там ни было, я по-прежнему считаю, что ты лучший мужчина, которого она могла встретить.
Губы сами растянулись в ироничной улыбке.
— Оказалось, что я недостаточно хорош. Ладно, Меган, пока. Созвонимся.
Он вышел из дома и уехал в ночь, сам не зная куда. Будущее казалось пустым, черным. Его жена, семья, о которой он мечтал, их дом — все исчезло. Никогда, даже после смерти отца, Мет не чувствовал себя таким одиноким и растерянным.
Мет подумал о ребенке, его и Петы… природа решила, что он не должен жить… как и их брак… но ведь они оба любили этого ребенка. Мечту, которая не сбылась.
Была и другая потерянная мечта. Душевная близость, которая начинала возникать между ним и Петой, счастливое, теплое сияние ее глаз. С какой заинтересованностью и радостью они строили планы на будущее!..
Пета верила: он предназначен для нес… он ее муж… и вместе они испытают то же, что когда-то испытали их родители — глубокую любовь.
Теперь Мет знал, что чувствовала мама, когда не стало его отца. Растерянность, боль, тоску, которая выворачивает наизнанку. Не стоило тогда ругать ее за бездействие. Он не мог измерить горе, через которое не прошел сам. Родители были вместе долгие годы. А он прожил с Петой несколько месяцев. Его потеря была только маленькой частицей маминой потери…
Слезы застилали глаза, и Мет ничего не видел. Он со злостью утер слезы. Мужчина не должен плакать. Чтобы успокоиться, он остановился на обочине. Успокоиться не удалось.
Он плакал.
Раненный в самое сердце.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Телефон звонил и звонил. Назойливо, под самым ухом. Наконец Пета не выдержала и потянулась к маленькому столику у кровати.
— Пета?
Она глубоко вздохнула. Господи, опять сестра! Надо покончить с этой навязчивой опекой.
— Меган, не сейчас. Позвони мне завтра. Я приняла снотворное и хочу спать. Пожалуйста…
— Одну таблетку?
— Да, — крикнула Пета. Пора понять, что ей уже осточертел контроль, — Спокойной ночи.
Пета швырнула трубку на рычаг и снова легла упрямо пытаясь забыться. Хотя бы на время. Завтра она все обдумает. То, что случилось, слишком тяжело, непонятно и ужасно.
Обманщица!
Пета зажмурилась, прогоняя прочь мучительное, безжалостное слово.
Не правда… она не обманщица! Она не нарушила ни одно из обещаний. Просто…
Мет не понимает, чем для нее был этот ребенок… как больно, когда тело отказывается дать тебе то, что ты хочешь больше всего на свете. И при чем Джорджио? Ни при чем!
Пета машинально погладила живот. Внутри только ноющая пустота. Она не в силах заниматься любовью с Метом, чувствовать его там, где недавно был ребенок Несправедливо требовать от нее… несправедливо. Обручальное кольцо не дает права на насилие. Даже если Пета и обещала полюбить его… когда будет кольцо.
Обманщица…
Нет!..
Ничего не получится без взаимности. Мет понял это и ушел, оставил ее одну, наедине с невыносимой пустотой, которую нечем было заполнить.
Она ворочалась, уговаривала себя заснуть и наконец провалилась в сон. Тяжелый, беспокойный сон. В тумане мелькали чьи-то смутные тени, лица. Пета тянулась к ним, но образы исчезали. Пока наконец Пета не осталась одна в серой, жуткой пелене.
Ее разбудил громкий, настойчивый звонок. Какое-то время она лежала в полудреме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32