им пришлось бы встретиться с противотанковой артиллерией и танками противника, расположенными на заранее подготовленных позициях, в хорошо замаскированных танковых окопах. Большие потери неизбежны.
В то время как на левом крыле фронта войска Глаголева и Галицкого медленно продвигались, в полосе наступления армии генерала Крылова обозначился успех на Богушевском направлении. На второй день наступления здесь по приказу Черняховского была введена в прорыв конно-механизированная группа генерал-лейтенанта Осликовского. Танки 3-го гвардейского механизированного корпуса, наступающие в составе этой группы, успешно преодолевали лесисто-болотистую местность. В такой обстановке ввод танковой армии в прорыв у Богушевска представлялся весьма заманчивым. Если перебросить ее туда ночью, можно обеспечить решающую внезапность.
В то же время в директиве Ставки главенствующая роль отводилась Оршанскому направлению. Там, в полосе наступления армии Галицкого, все было заранее предусмотрено до мельчайших деталей: прикрытие танков артиллерийским огнем, пропуск их через минные поля. Требовалось пропустить сквозь поток своих стрелковых и артиллерийских частей более пятисот танков и самоходно-артиллерийских установок Ротмистрова и еще массу другой сопровождающей их боевой техники. А в полосе наступления армии Крылова предстояло решать все эти вопросы заново, в ходе боевых действий.
Черняховский мог, выполняя директиву Ставки, ввести танковую армию там, где все было подготовлено, — вдоль Минского шоссе. Но его беспокоила невероятная стойкость противника на Оршанском направлении. Трудности не пугали Ивана Даниловича. Напротив, они мобилизовывали всю его волю, разум, знания, опыт.
В Белорусской операции участвовало четыре фронта, для развития оперативного успеха предназначалась танковая армия. Естественно, за ее использованием следил Генеральный штаб, сам Верховный Главнокомандующий. И требовалась большая смелость, чтобы принять решение вопреки утвержденному ранее плану.
Генеральный штаб, зная, что на Богушевском направлении лесисто-болотистая местность, считал, что для такого количества танков не хватит емкости коммуникаций. По тесным дорогам в сторону фронта двигалась масса автомашин тыловых подразделений армии Крылова, конно-механизированной группы. Вся эта махина могла создать долговременные заторы.
В ночь на 23 июня Ставка отдала распоряжение ввести танковую армию на Оршанском направлении и передвинула ее на двадцать пять километров ближе к боевым порядкам соединений армии Галицкого. На следующий день она продвинулась к линии фронта еще на двадцать пять километров и продолжала оставаться в резерве Ставки. До ввода в сражение танковой армады и решающего удара оставались считанные часы.
Гитлеровцы на подступах к Орше продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, войска генерала Галицкого медленно взламывали вражескую оборону. Черняховский вынашивал свой вариант применения танковой армии, и наконец он пришел к окончательному заключению, что его дерзкий маневр принесет успех. Мысленно он уже видел, как танки Ротмистрова, преодолев заболоченную местность, стремительно вырываются на автомагистраль Борисов — Минск, в район Толочина, оставив позади себя вражеские укрепления в Орше, и выходят на оперативный простор.
Прежде чем доложить о своем решении Василевскому, Иван Данилович посоветовался с Макаровым. Член Военного совета целиком и полностью согласился с ним. Еще несколько часов назад директива Ставки казалась незыблемой. Но в двадцать часов 24 июня, когда танковая армия из Резерва Верховного Главнокомандования поступила в подчинение 3-го Белорусского фронта, Черняховский внес решающие изменения в ранее разработанный план операции. И тут же вызвал к себе командующих бронетанковыми войсками, артиллерией, авиацией, начальника инженерных войск, начальников оперативного управления и разведотдела.
— Войска фронта в основном наступают успешно. Но на левом крыле соединения Галицкого и Глаголева топчутся на месте. В чем-то мы допустили просчеты, особенно с вводом в сражение 5-й гвардейской армии. Обстановка требует немедленной перегруппировки сил. У кого есть какие соображения?
— Порядок использования танковой армии строго регламентирован, и вводить ее предписано на направлении главного удара, вдоль Минского шоссе, — нарушил паузу заместитель начальника оперативного управления полковник Соколов. — Целесообразнее было бы следовать ранее выработанному плану. Возможно, армии Галицкого еще удастся развить прорыв…
— Николай Парфентьевич, — обратился командующий к начальнику инженерных войск, — как вы думаете, сумеем мы перебросить танковую армию, не застрянет она в лесу?
— На Богушевском направлении танки пройдут, — заверил Баранов.
Черняховский попросил командующего бронетанковыми войсками фронта генерала Родина высказать свои соображения.
— Выдвигая танковую армию на исходный рубеж в полосу наступления армии Галицкого, — начал Родин, — мы израсходовали тысячи моточасов и сотни тонн горючего. Вдвое больше израсходуем на выдвижение танков в район сосредоточения и затем к исходному рубежу на участке прорыва 5-й армии, поскольку рокадных дорог там фактически нет.
— Алексей Григорьевич, моторесурсы и горючее нам очень дороги, но из-за них мы не можем жертвовать победой. Ввод в сражение танковой армии в полосе войск Крылова дает нам большие преимущества. Во-первых, внезапность. Во-вторых, мы вобьем клин между 3-й танковой и 4-й армиями противника. В-третьих, выйдем на свое главное направление — Минское шоссе, — обойдя мощные укрепления врага в районе Орши. То есть выполним задачу с наименьшими потерями…
Черняховский, выслушав доклады командующих родами войск и начальников управлений, доложил о своем окончательном решении Маршалу Советского Союза Василевскому.
— Решил 5-ю гвардейскую танковую армию ночью отвести в выжидательный район, перегруппировать в полосу наступления армии Крылова и на рассвете 26 июня ввести в прорыв на Богушевском направлении. Прошу вашей санкции.
— Вы командующий фронтом. Вот и командуйте своими армиями.
Маршал Василевский, будучи представителем Ставки, никогда не подменял командующих фронтами.
— Есть! — радостно воскликнул Черняховский. Но какое значение имело это всего лишь одно слово в судьбе всей Белорусской операции!
Черняховский, сосредоточивая усилия фронта на правом крыле, отнюдь не собирался ослаблять внимание к Оршанскому направлению. 24 июня он приказал генералу Галицкому обойти Оршу с севера и закрыть пути отхода врагу на запад. Предупредил командарма:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
В то время как на левом крыле фронта войска Глаголева и Галицкого медленно продвигались, в полосе наступления армии генерала Крылова обозначился успех на Богушевском направлении. На второй день наступления здесь по приказу Черняховского была введена в прорыв конно-механизированная группа генерал-лейтенанта Осликовского. Танки 3-го гвардейского механизированного корпуса, наступающие в составе этой группы, успешно преодолевали лесисто-болотистую местность. В такой обстановке ввод танковой армии в прорыв у Богушевска представлялся весьма заманчивым. Если перебросить ее туда ночью, можно обеспечить решающую внезапность.
В то же время в директиве Ставки главенствующая роль отводилась Оршанскому направлению. Там, в полосе наступления армии Галицкого, все было заранее предусмотрено до мельчайших деталей: прикрытие танков артиллерийским огнем, пропуск их через минные поля. Требовалось пропустить сквозь поток своих стрелковых и артиллерийских частей более пятисот танков и самоходно-артиллерийских установок Ротмистрова и еще массу другой сопровождающей их боевой техники. А в полосе наступления армии Крылова предстояло решать все эти вопросы заново, в ходе боевых действий.
Черняховский мог, выполняя директиву Ставки, ввести танковую армию там, где все было подготовлено, — вдоль Минского шоссе. Но его беспокоила невероятная стойкость противника на Оршанском направлении. Трудности не пугали Ивана Даниловича. Напротив, они мобилизовывали всю его волю, разум, знания, опыт.
В Белорусской операции участвовало четыре фронта, для развития оперативного успеха предназначалась танковая армия. Естественно, за ее использованием следил Генеральный штаб, сам Верховный Главнокомандующий. И требовалась большая смелость, чтобы принять решение вопреки утвержденному ранее плану.
Генеральный штаб, зная, что на Богушевском направлении лесисто-болотистая местность, считал, что для такого количества танков не хватит емкости коммуникаций. По тесным дорогам в сторону фронта двигалась масса автомашин тыловых подразделений армии Крылова, конно-механизированной группы. Вся эта махина могла создать долговременные заторы.
В ночь на 23 июня Ставка отдала распоряжение ввести танковую армию на Оршанском направлении и передвинула ее на двадцать пять километров ближе к боевым порядкам соединений армии Галицкого. На следующий день она продвинулась к линии фронта еще на двадцать пять километров и продолжала оставаться в резерве Ставки. До ввода в сражение танковой армады и решающего удара оставались считанные часы.
Гитлеровцы на подступах к Орше продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, войска генерала Галицкого медленно взламывали вражескую оборону. Черняховский вынашивал свой вариант применения танковой армии, и наконец он пришел к окончательному заключению, что его дерзкий маневр принесет успех. Мысленно он уже видел, как танки Ротмистрова, преодолев заболоченную местность, стремительно вырываются на автомагистраль Борисов — Минск, в район Толочина, оставив позади себя вражеские укрепления в Орше, и выходят на оперативный простор.
Прежде чем доложить о своем решении Василевскому, Иван Данилович посоветовался с Макаровым. Член Военного совета целиком и полностью согласился с ним. Еще несколько часов назад директива Ставки казалась незыблемой. Но в двадцать часов 24 июня, когда танковая армия из Резерва Верховного Главнокомандования поступила в подчинение 3-го Белорусского фронта, Черняховский внес решающие изменения в ранее разработанный план операции. И тут же вызвал к себе командующих бронетанковыми войсками, артиллерией, авиацией, начальника инженерных войск, начальников оперативного управления и разведотдела.
— Войска фронта в основном наступают успешно. Но на левом крыле соединения Галицкого и Глаголева топчутся на месте. В чем-то мы допустили просчеты, особенно с вводом в сражение 5-й гвардейской армии. Обстановка требует немедленной перегруппировки сил. У кого есть какие соображения?
— Порядок использования танковой армии строго регламентирован, и вводить ее предписано на направлении главного удара, вдоль Минского шоссе, — нарушил паузу заместитель начальника оперативного управления полковник Соколов. — Целесообразнее было бы следовать ранее выработанному плану. Возможно, армии Галицкого еще удастся развить прорыв…
— Николай Парфентьевич, — обратился командующий к начальнику инженерных войск, — как вы думаете, сумеем мы перебросить танковую армию, не застрянет она в лесу?
— На Богушевском направлении танки пройдут, — заверил Баранов.
Черняховский попросил командующего бронетанковыми войсками фронта генерала Родина высказать свои соображения.
— Выдвигая танковую армию на исходный рубеж в полосу наступления армии Галицкого, — начал Родин, — мы израсходовали тысячи моточасов и сотни тонн горючего. Вдвое больше израсходуем на выдвижение танков в район сосредоточения и затем к исходному рубежу на участке прорыва 5-й армии, поскольку рокадных дорог там фактически нет.
— Алексей Григорьевич, моторесурсы и горючее нам очень дороги, но из-за них мы не можем жертвовать победой. Ввод в сражение танковой армии в полосе войск Крылова дает нам большие преимущества. Во-первых, внезапность. Во-вторых, мы вобьем клин между 3-й танковой и 4-й армиями противника. В-третьих, выйдем на свое главное направление — Минское шоссе, — обойдя мощные укрепления врага в районе Орши. То есть выполним задачу с наименьшими потерями…
Черняховский, выслушав доклады командующих родами войск и начальников управлений, доложил о своем окончательном решении Маршалу Советского Союза Василевскому.
— Решил 5-ю гвардейскую танковую армию ночью отвести в выжидательный район, перегруппировать в полосу наступления армии Крылова и на рассвете 26 июня ввести в прорыв на Богушевском направлении. Прошу вашей санкции.
— Вы командующий фронтом. Вот и командуйте своими армиями.
Маршал Василевский, будучи представителем Ставки, никогда не подменял командующих фронтами.
— Есть! — радостно воскликнул Черняховский. Но какое значение имело это всего лишь одно слово в судьбе всей Белорусской операции!
Черняховский, сосредоточивая усилия фронта на правом крыле, отнюдь не собирался ослаблять внимание к Оршанскому направлению. 24 июня он приказал генералу Галицкому обойти Оршу с севера и закрыть пути отхода врагу на запад. Предупредил командарма:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95