Тут меня стало в сон клонить; если ты помнишь, меня этот гад («Любимое слово твоей сестры», — вставил Порнов; Мич согласно кивнула.) среди ночи поднял; вот я и решила доспать; как у вас говорят — себе на шею; среди ночи придавило меня этим языком — ни вздохнуть, ни охнуть — в переносном смысле, конечно; скафандр крепкий, что ему сделается! Вот, собственно, и все... Открываю глаза — тут ты стоишь!
— М-да, — сказал Порнов, — думал я, что ты в историю влипла, но чтобы так буквально!
— Еще как влипла, — согласилась Мич. — У тебя, я так понимаю, дела обстоят повеселей?!
— Обстояли, — поправил Порнов. — Ты не знаешь, тут шлем снять можно или нет? Сели бы, как следует, — выпили, закусили — у меня там с собой есть маленько; я бы тебе свою сказку рассказал...
— Увы, — Мич печально скривила губы, — чистая углекислота. Этот гад, чтобы лучше нырять, похоже, весь кислород тканями поглощает; нечем здесь дышать...
— Жаль, — расстроился Порнов, — ну, слушай так, насухую.
— Давай, — согласилась Мич и подвинулась, освобождая ему место на диванчике. — Про Броу не забудь!
— Да далась она тебе, — пуще прежнего изумился Порнов.
— Сестра, как-никак, родная кровь, — пояснила Мич.
— Ладно, не забуду; сиди — и слушай!
Глава 2
Побег из чуда-юда
Конечно, повествование Порнова было много длинней и красочней предыдущего; Порнов не преминул живописать все мельчайшие детали своего туземного времяпровождения; лишь финальный аккорд с выпиванием настойки и последующей отключкой он решил опустить; не к лицу было опытному бойцу падать, как подкошенный, после первой рюмки, — и наш рассказчик плавно объехал этот подрывающий его алкогольное реноме момент. А в остальном он старательно придерживался правды жизни; местами хохмил, а, рассказывая о своем сражении за тоненький синий платочек, гордо продемонстрировал обгрызенный палец перчатки.
— Не может быть! — воскликнула Мич, разглядывая пластиковую нашлепку на порновском пальце. — Это же силикобор; чтобы перекусить, тут не крабья клешня, тут специальные кусачки нужны!
— Атомарный резак, — согласно кивнул Порнов, — но вот же, сама видишь!
Он продолжил рассказ, и, чем больше он говорил, тем задумчивее становилась Мич; наконец, она ушла в себя настолько, что начала пропускать порновскую речь мимо ушей; спохватившись, извинялась, просила повторить; но, чем дальше, тем все чаще. Когда Порнов с грехом пополам добрался до сцены своего появления на этом «стремном подводном судне», как он выразился, Мич не слышала его уже абсолютно; глаза ее остекленели, мимика исчезла абсолютно; чтобы вывести ее из ступора, Порнову пришлось постучать костяшками пальцев по куполу ее шлема.
— Э-э-эй! Есть кто дома?
— Да вот, задумалась, — выйдя из транса, попыталась улыбнуться девушка, — мы-то себе все это иначе представляли...
— В смысле?.. — не понял Порнов.
— Ну там, биологи наши, сколько ни изучали экваториальную флору-фауну, ничего такого не нашли...
— Ты же говорила, что экватор у вас — мертвая зона.
— Не говорила я этого, — живо возразила Мич. — Мертвый мир? Не могла я этого сказать.
— Чего к словам цепляешься? — чуть-чуть обиделся Порнов. — Мертвая — в смысле неизученная, неизвестная науке.
— Ах, в этом смысле! — воскликнула Мич. — Да, да, ты прав... хоть и не совсем; можно сказать, малоизученная; людей тут и впрямь нет; но аэрофотосъемка, со спутников, — опять же...
Она хотела еще что-то добавить, задумалась и опять застряла в ступоре.
— Ты еще просила про сестрицу рассказать поподробнее, — принялся тормошить ее Порнов. — Будешь слушать или как?
— Про сестрицу... — повторила Мич абсолютно без выражения, — про какую сестрицу?
— Черт! Про сестрицу Аленушку и братца Иванушку! — взорвался Порнов. — Связался Иванушка сдуру с Аленушкой; стала она его по диким местам с собой таскать, смертельному риску подвергать; в итоге он же козлом и оказался!
— Мутант... — медленно произнесла Мич.
Порнов от неожиданности поперхнулся и закашлялся; когда же он решил начать ругаться всерьез, Мич, к счастью, успела закончить фразу.
— Ну конечно, мутант! — ликующе воскликнула она. — Этот краб — мутант; неизвестный нам мутаген активизировал ти эр и спровоцировал этот крабий бум рождаемости... из-за которого ты чуть не погиб!
И, к великому недоумению Порнова, она счастливо засмеялась в полный голос.
— Свяжись с ее кибером, пусть успокоительного даст, — приказал Порнов. — Она тут за три дня, похоже, здорово по общению со мной истосковалась... если уже такому радуется.
Однако, обошлось без врачебного вмешательства; девушка быстро успокоилась.
— Я радуюсь не тому, что ты рисковал жизнью; а тому, что остался в живых, — сообщила она, болтая ногами от избытка чувств. — Жаль, шлем снять нельзя; я бы тебя даже поцеловала!
— Заслужил, — порадовался Порнов, — верой и правдой! Может быть, хоть вкратце, пояснишь, что к чему? Может, это и вправду так здорово, как мне кажется? Я, конечно, человек не особо ученый, но слово «мутаген» у меня почему-то все больше отрицательную реакцию вызывает; а у тебя, похоже, наоборот?
— Просто мне приятно осознавать, что я не совсем отстала от жизни в своей ссылке, — начала Мич. — Это, видишь ли, один давнишний спор двух ветвей нашей науки. По одной, ментальность есть свойство организма внутреннее, врожденное, по другой же — внешнее, приобретенное. Да ладно, тебе это все ни к чему; это наши местные проблемы.
— Ну, а нам-то какая-то выгода от этого есть? — спросил Порнов.
— Конкретно нам никакой выгоды нет; это чисто теоретический вопрос.
Порнов лишь разочарованно хихикнул:
— Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда. Я-то уж обрадовался; думал, ты знаешь, как нам отсюда выбраться...
Тут Мич посмотрела на него так, как будто он сказал сущую глупость, снисходительная улыбка тронула ее губы.
— Ах, вот ты о чем!
— А о чем же еще? — удивился Порнов. — Что же нам так и сидеть здесь до морковкиного заговенья? Эта зверюга, может, тут еще сто лет собирается плавать.
— Может, и двести, — пряча улыбку, сказала Мич. — Она, в отличие от тебя, жи-и-ивучая.
— Тебе, как будто, все равно? А тебе не приходило в голову, например, что рыбина эта и сестра твоя — звенья одной цепи? А на конце цепи — гиря каторжная! — продолжал Порнов. — Сестрица твоя походя поймала нас в черпак, в мелкий бредень; а тебе все пофиг?! Нет, ты, конечно, можешь здесь оставаться, сколько хочешь; а я из этого подводного Алькатраса намерен ноги сделать... Причем немедленно!
— И куда же ты побежишь? — стараясь еще пуще не разозлить Порнова, спросила Мич. — Даже если мы сейчас всплывем, вокруг нас на десятки миль один океан; что, так и будешь в воде пластом плавать, пока другая, менее крупная, но более зубастая рыбина не сожрет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— М-да, — сказал Порнов, — думал я, что ты в историю влипла, но чтобы так буквально!
— Еще как влипла, — согласилась Мич. — У тебя, я так понимаю, дела обстоят повеселей?!
— Обстояли, — поправил Порнов. — Ты не знаешь, тут шлем снять можно или нет? Сели бы, как следует, — выпили, закусили — у меня там с собой есть маленько; я бы тебе свою сказку рассказал...
— Увы, — Мич печально скривила губы, — чистая углекислота. Этот гад, чтобы лучше нырять, похоже, весь кислород тканями поглощает; нечем здесь дышать...
— Жаль, — расстроился Порнов, — ну, слушай так, насухую.
— Давай, — согласилась Мич и подвинулась, освобождая ему место на диванчике. — Про Броу не забудь!
— Да далась она тебе, — пуще прежнего изумился Порнов.
— Сестра, как-никак, родная кровь, — пояснила Мич.
— Ладно, не забуду; сиди — и слушай!
Глава 2
Побег из чуда-юда
Конечно, повествование Порнова было много длинней и красочней предыдущего; Порнов не преминул живописать все мельчайшие детали своего туземного времяпровождения; лишь финальный аккорд с выпиванием настойки и последующей отключкой он решил опустить; не к лицу было опытному бойцу падать, как подкошенный, после первой рюмки, — и наш рассказчик плавно объехал этот подрывающий его алкогольное реноме момент. А в остальном он старательно придерживался правды жизни; местами хохмил, а, рассказывая о своем сражении за тоненький синий платочек, гордо продемонстрировал обгрызенный палец перчатки.
— Не может быть! — воскликнула Мич, разглядывая пластиковую нашлепку на порновском пальце. — Это же силикобор; чтобы перекусить, тут не крабья клешня, тут специальные кусачки нужны!
— Атомарный резак, — согласно кивнул Порнов, — но вот же, сама видишь!
Он продолжил рассказ, и, чем больше он говорил, тем задумчивее становилась Мич; наконец, она ушла в себя настолько, что начала пропускать порновскую речь мимо ушей; спохватившись, извинялась, просила повторить; но, чем дальше, тем все чаще. Когда Порнов с грехом пополам добрался до сцены своего появления на этом «стремном подводном судне», как он выразился, Мич не слышала его уже абсолютно; глаза ее остекленели, мимика исчезла абсолютно; чтобы вывести ее из ступора, Порнову пришлось постучать костяшками пальцев по куполу ее шлема.
— Э-э-эй! Есть кто дома?
— Да вот, задумалась, — выйдя из транса, попыталась улыбнуться девушка, — мы-то себе все это иначе представляли...
— В смысле?.. — не понял Порнов.
— Ну там, биологи наши, сколько ни изучали экваториальную флору-фауну, ничего такого не нашли...
— Ты же говорила, что экватор у вас — мертвая зона.
— Не говорила я этого, — живо возразила Мич. — Мертвый мир? Не могла я этого сказать.
— Чего к словам цепляешься? — чуть-чуть обиделся Порнов. — Мертвая — в смысле неизученная, неизвестная науке.
— Ах, в этом смысле! — воскликнула Мич. — Да, да, ты прав... хоть и не совсем; можно сказать, малоизученная; людей тут и впрямь нет; но аэрофотосъемка, со спутников, — опять же...
Она хотела еще что-то добавить, задумалась и опять застряла в ступоре.
— Ты еще просила про сестрицу рассказать поподробнее, — принялся тормошить ее Порнов. — Будешь слушать или как?
— Про сестрицу... — повторила Мич абсолютно без выражения, — про какую сестрицу?
— Черт! Про сестрицу Аленушку и братца Иванушку! — взорвался Порнов. — Связался Иванушка сдуру с Аленушкой; стала она его по диким местам с собой таскать, смертельному риску подвергать; в итоге он же козлом и оказался!
— Мутант... — медленно произнесла Мич.
Порнов от неожиданности поперхнулся и закашлялся; когда же он решил начать ругаться всерьез, Мич, к счастью, успела закончить фразу.
— Ну конечно, мутант! — ликующе воскликнула она. — Этот краб — мутант; неизвестный нам мутаген активизировал ти эр и спровоцировал этот крабий бум рождаемости... из-за которого ты чуть не погиб!
И, к великому недоумению Порнова, она счастливо засмеялась в полный голос.
— Свяжись с ее кибером, пусть успокоительного даст, — приказал Порнов. — Она тут за три дня, похоже, здорово по общению со мной истосковалась... если уже такому радуется.
Однако, обошлось без врачебного вмешательства; девушка быстро успокоилась.
— Я радуюсь не тому, что ты рисковал жизнью; а тому, что остался в живых, — сообщила она, болтая ногами от избытка чувств. — Жаль, шлем снять нельзя; я бы тебя даже поцеловала!
— Заслужил, — порадовался Порнов, — верой и правдой! Может быть, хоть вкратце, пояснишь, что к чему? Может, это и вправду так здорово, как мне кажется? Я, конечно, человек не особо ученый, но слово «мутаген» у меня почему-то все больше отрицательную реакцию вызывает; а у тебя, похоже, наоборот?
— Просто мне приятно осознавать, что я не совсем отстала от жизни в своей ссылке, — начала Мич. — Это, видишь ли, один давнишний спор двух ветвей нашей науки. По одной, ментальность есть свойство организма внутреннее, врожденное, по другой же — внешнее, приобретенное. Да ладно, тебе это все ни к чему; это наши местные проблемы.
— Ну, а нам-то какая-то выгода от этого есть? — спросил Порнов.
— Конкретно нам никакой выгоды нет; это чисто теоретический вопрос.
Порнов лишь разочарованно хихикнул:
— Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда. Я-то уж обрадовался; думал, ты знаешь, как нам отсюда выбраться...
Тут Мич посмотрела на него так, как будто он сказал сущую глупость, снисходительная улыбка тронула ее губы.
— Ах, вот ты о чем!
— А о чем же еще? — удивился Порнов. — Что же нам так и сидеть здесь до морковкиного заговенья? Эта зверюга, может, тут еще сто лет собирается плавать.
— Может, и двести, — пряча улыбку, сказала Мич. — Она, в отличие от тебя, жи-и-ивучая.
— Тебе, как будто, все равно? А тебе не приходило в голову, например, что рыбина эта и сестра твоя — звенья одной цепи? А на конце цепи — гиря каторжная! — продолжал Порнов. — Сестрица твоя походя поймала нас в черпак, в мелкий бредень; а тебе все пофиг?! Нет, ты, конечно, можешь здесь оставаться, сколько хочешь; а я из этого подводного Алькатраса намерен ноги сделать... Причем немедленно!
— И куда же ты побежишь? — стараясь еще пуще не разозлить Порнова, спросила Мич. — Даже если мы сейчас всплывем, вокруг нас на десятки миль один океан; что, так и будешь в воде пластом плавать, пока другая, менее крупная, но более зубастая рыбина не сожрет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75