Они прошли по этому повороту и увидели в нескольких метрах еще один внутренний заборчик, заканчивающийся рядом запирающихся шкафчиков и стойкой, за которой сидел человек. Дальше на песке лежали несколько не успевших толком загореть купальщиков.
— Эй, — окликнул их человек за стойкой. — Здесь так нельзя! Сюда не принято заходить в одежде! Оставьте ее в этих шкафчиках.
— Ладно-ладно, — успокоил его Грахам. — Я только хотел…Пу-уф… Пу-уф… — Он никак не мог отдышаться.
— Чего вы хотели?
— Позвонить по теле… Пу-уф…
Он замолк, и они со служителем пляжа замерли, постепенно узнавая друг друга. Это был один из членов банды Тейерхии, которого звали Хэнком.
Не успел Грахам и глазом моргнуть, как рука Хэнка скользнула куда-то вниз. Через секунду он направил на беглецов пистолет, загораживая происходящее спиной, чтобы купальщики ничего не могли увидеть.
— Не двигайтесь, — сказал он. — Стойте как стоите. — Потом он набрал номер на своем наручном телефоне. Послышались обрывки разговора: — …придите-ка посмотрите … да… держу на мушке…
Через пять минут Гордон Грахам и Джеру-Бхетиру шли обратно к дому Аурелио в сопровождении Лундквиста и Варшауэра, прятавших под пиджаками направленные на беглецов револьверы.
В доме их отвели в гостиную, где находились Тейерхия, Адзик и один человек, имени которого Грахам не знал.
— Ну? — спросил Лундквист. — Как там Джим?
— Отдал контссы, — прошипел Тейерхия.
— Фуф, — охнул Лундквист. — Что ж, эти двое за него заплатят. — Он поставил револьвер на предохранитель и взял его за ствол.
— Нет, — остановил его Тейерхия. — Они нам еще нужны…
Но, несмотря на эти слова рептилии, рукоятка револьвера просвистела в воздухе и опустилась на голову Грахама с глухим, но отчетливым металлическим «бонк!». У Грахама искры из глаз посыпались, он покачнулся, хотя шлем и тонкий слой резины под париком немного смягчили удар.
— Остановись! — резко крикнул Тейерхия. — Может, потом, но не сейчас!
Лундквист опустил руку и внимательно посмотрел на Грахама. Через пару секунд он проговорил:
— Непонятки какие-то. Что-то у этого подонка с головой. — Он подошел поближе и постучал по черепу Грахама костяшками пальцев. — Так и есть. — Он начал водить пальцами у края волос, пока не подцепил ногтями парик. Лундквист резко дернул, шлем и парик с хлопком слетели с головы неудачливого беглеца.
Грахам поднял руку. По крайней мере, теперь он мог почесаться. У него отросли жесткие волосы, примерно в полсантиметра длиной, и к тому же они были покрыты остатками клея, которым Скляр прикрепил шлем.
— Итак, — сказал Тейерхия, — теперь знаем, почему он ничего для нас не сосчитал. Я получил указания от Свана, и он дал нам последний шанс. Поэтому рисковать нельзя. Убей их.
— То есть прямо сейчас? — уточнил Лундквист. — Почему бы немного не подождать и не позабавиться?
— Откладывать рискованно. Этот человек опасен. Он сильнее, чем кажется. Закрой окна и застрели их прямо сейчас. А если тебе это не нравится, я и с тебя шкуру спущу.
Джеру-Бхетиру бросила отчаянный взгляд на Грахама. Он решил, что так просто им не дастся, а сначала бросит в них что-нибудь или попробует одного из них придушить, даже если его в это время убьют. Он напрягся для прыжка.
Лундквист начал закрывать окна, а молчавший до того Адзик подал голос:
— Подождите.
Затем последовал оживленный диалог тотианца с его приятелем-рептилией на неизвестном Грахаму языке.
Наконец Тейерхия произнес:
— У нас есть идея получше. Теперь он без своего шлема, и мы можем его использовать. — Осирианец придвинул свою чешуйчатую морду к лицу Грахама. — Крахам!
— Да? — отозвался Грахам. Эти зеленые глаза, казалось, прожигали его насквозь. Все вокруг словно погрузилось в серый туман, и остались только эти глаза, смотрящие на него через узкие щелочки.
— Повторяй за мной: я, Кортон Крахам…
Последовала прежняя процедура принесения клятвы, но с некоторыми отличиями. Теперь после каждой фразы Грахам чувствовал, словно какие-то невидимые, но прочные оковы парализуют его волю к сопротивлению. Он напрягал все душевные силы, пытаясь противостоять этой атаке, но сделать это ему было не легче, чем обычному человеку застрелить собственную мать.
— А теперь, — сказал Тейерхия, — ударь Тшеру. Сильно.
Грахам не хотел выполнять этот приказ, но что толку? Так столкнувшийся с опасностью человек только бессильно моргает, не в силах что-то предпринять. Грахам шагнул к Джеру-Бхетиру и, несмотря на ее пронзительный взгляд, замахнулся и нанес ей сильный удар в челюсть. Хлоп! Она упала и осталась недвижно лежать на полу.
— Вот теперь он все понял, — сказал Тейерхия.
— Все равно может притворяться, — процедил сквозь зубы Лундквист.
— Нет, точно коворю. — Тейерхия выразительно постучал себя когтем по шишковатому черепу. — А теперь, Крахам, расскажи нам, кто тебя сюда послал с этой штуковиной на твоей колове.
— Рейнольд Скляр. Констебль Всемирной Федерации.
— Отшен хорошо. Сейчас ты поедешь с моими людьми до окраины корода. Потом ты пойдешь в кород, найдешь Скляра и убьешь его. Ты понял?
— Понял. — Хуже всего, что он действительно понял, что это приказ, который надо выполнить. Он знал, что теперь убьет Скляра при первой же возможности, не гнушаясь никакими средствами, и не сможет никаким образом предупредить свою жертву.
— А кокта убьешь Скляра, — продолжил осирианец, — то сразу же после этого убьешь себя. Тебе ясно?
— Да, — сказал Грахам.
И его вывели. Он даже не оглянулся на распростертую на полу девушку, которую недавно так любил.
VI
Гордон Грахам вышел из метро и, как робот с дистанционным управлением, пошел в район 50-х улиц, к отелю, в котором жил Скляр. Основная часть его сознания была занята предстоящим убийством. Например, следовало быть осторожным, не волноваться и не выпустить в констебля всю обойму, оставить для себя хоть один патрон. И в себя он должен выстрелить правильно, под ухом. Иногда люди стреляют себе в висок и остаются жить, только слепыми…
Между тем другая часть его сознания, словно узник в клетке, настойчиво, хотя и тщетно, пыталась установить контроль над телом, но вынуждена была довольствоваться ролью безучастного зрителя и лишь наблюдать со стороны, как это преступное тело безропотно подчиняется приказу. В чем бы ни заключался так называемый осирианский гипноз, он подействовал, это и дураку было ясно. А другие члены банды Тейерхии? Не находятся ли они тоже под воздействием гипноза? Когда-то Айвор Грахам рассказывал Гордону, что осирианцы обещали не использовать на Земле без разрешения свои сверхъестественные способности. Но если они нарушили эту клятву, нет никакой возможности физически им противостоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Эй, — окликнул их человек за стойкой. — Здесь так нельзя! Сюда не принято заходить в одежде! Оставьте ее в этих шкафчиках.
— Ладно-ладно, — успокоил его Грахам. — Я только хотел…Пу-уф… Пу-уф… — Он никак не мог отдышаться.
— Чего вы хотели?
— Позвонить по теле… Пу-уф…
Он замолк, и они со служителем пляжа замерли, постепенно узнавая друг друга. Это был один из членов банды Тейерхии, которого звали Хэнком.
Не успел Грахам и глазом моргнуть, как рука Хэнка скользнула куда-то вниз. Через секунду он направил на беглецов пистолет, загораживая происходящее спиной, чтобы купальщики ничего не могли увидеть.
— Не двигайтесь, — сказал он. — Стойте как стоите. — Потом он набрал номер на своем наручном телефоне. Послышались обрывки разговора: — …придите-ка посмотрите … да… держу на мушке…
Через пять минут Гордон Грахам и Джеру-Бхетиру шли обратно к дому Аурелио в сопровождении Лундквиста и Варшауэра, прятавших под пиджаками направленные на беглецов револьверы.
В доме их отвели в гостиную, где находились Тейерхия, Адзик и один человек, имени которого Грахам не знал.
— Ну? — спросил Лундквист. — Как там Джим?
— Отдал контссы, — прошипел Тейерхия.
— Фуф, — охнул Лундквист. — Что ж, эти двое за него заплатят. — Он поставил револьвер на предохранитель и взял его за ствол.
— Нет, — остановил его Тейерхия. — Они нам еще нужны…
Но, несмотря на эти слова рептилии, рукоятка револьвера просвистела в воздухе и опустилась на голову Грахама с глухим, но отчетливым металлическим «бонк!». У Грахама искры из глаз посыпались, он покачнулся, хотя шлем и тонкий слой резины под париком немного смягчили удар.
— Остановись! — резко крикнул Тейерхия. — Может, потом, но не сейчас!
Лундквист опустил руку и внимательно посмотрел на Грахама. Через пару секунд он проговорил:
— Непонятки какие-то. Что-то у этого подонка с головой. — Он подошел поближе и постучал по черепу Грахама костяшками пальцев. — Так и есть. — Он начал водить пальцами у края волос, пока не подцепил ногтями парик. Лундквист резко дернул, шлем и парик с хлопком слетели с головы неудачливого беглеца.
Грахам поднял руку. По крайней мере, теперь он мог почесаться. У него отросли жесткие волосы, примерно в полсантиметра длиной, и к тому же они были покрыты остатками клея, которым Скляр прикрепил шлем.
— Итак, — сказал Тейерхия, — теперь знаем, почему он ничего для нас не сосчитал. Я получил указания от Свана, и он дал нам последний шанс. Поэтому рисковать нельзя. Убей их.
— То есть прямо сейчас? — уточнил Лундквист. — Почему бы немного не подождать и не позабавиться?
— Откладывать рискованно. Этот человек опасен. Он сильнее, чем кажется. Закрой окна и застрели их прямо сейчас. А если тебе это не нравится, я и с тебя шкуру спущу.
Джеру-Бхетиру бросила отчаянный взгляд на Грахама. Он решил, что так просто им не дастся, а сначала бросит в них что-нибудь или попробует одного из них придушить, даже если его в это время убьют. Он напрягся для прыжка.
Лундквист начал закрывать окна, а молчавший до того Адзик подал голос:
— Подождите.
Затем последовал оживленный диалог тотианца с его приятелем-рептилией на неизвестном Грахаму языке.
Наконец Тейерхия произнес:
— У нас есть идея получше. Теперь он без своего шлема, и мы можем его использовать. — Осирианец придвинул свою чешуйчатую морду к лицу Грахама. — Крахам!
— Да? — отозвался Грахам. Эти зеленые глаза, казалось, прожигали его насквозь. Все вокруг словно погрузилось в серый туман, и остались только эти глаза, смотрящие на него через узкие щелочки.
— Повторяй за мной: я, Кортон Крахам…
Последовала прежняя процедура принесения клятвы, но с некоторыми отличиями. Теперь после каждой фразы Грахам чувствовал, словно какие-то невидимые, но прочные оковы парализуют его волю к сопротивлению. Он напрягал все душевные силы, пытаясь противостоять этой атаке, но сделать это ему было не легче, чем обычному человеку застрелить собственную мать.
— А теперь, — сказал Тейерхия, — ударь Тшеру. Сильно.
Грахам не хотел выполнять этот приказ, но что толку? Так столкнувшийся с опасностью человек только бессильно моргает, не в силах что-то предпринять. Грахам шагнул к Джеру-Бхетиру и, несмотря на ее пронзительный взгляд, замахнулся и нанес ей сильный удар в челюсть. Хлоп! Она упала и осталась недвижно лежать на полу.
— Вот теперь он все понял, — сказал Тейерхия.
— Все равно может притворяться, — процедил сквозь зубы Лундквист.
— Нет, точно коворю. — Тейерхия выразительно постучал себя когтем по шишковатому черепу. — А теперь, Крахам, расскажи нам, кто тебя сюда послал с этой штуковиной на твоей колове.
— Рейнольд Скляр. Констебль Всемирной Федерации.
— Отшен хорошо. Сейчас ты поедешь с моими людьми до окраины корода. Потом ты пойдешь в кород, найдешь Скляра и убьешь его. Ты понял?
— Понял. — Хуже всего, что он действительно понял, что это приказ, который надо выполнить. Он знал, что теперь убьет Скляра при первой же возможности, не гнушаясь никакими средствами, и не сможет никаким образом предупредить свою жертву.
— А кокта убьешь Скляра, — продолжил осирианец, — то сразу же после этого убьешь себя. Тебе ясно?
— Да, — сказал Грахам.
И его вывели. Он даже не оглянулся на распростертую на полу девушку, которую недавно так любил.
VI
Гордон Грахам вышел из метро и, как робот с дистанционным управлением, пошел в район 50-х улиц, к отелю, в котором жил Скляр. Основная часть его сознания была занята предстоящим убийством. Например, следовало быть осторожным, не волноваться и не выпустить в констебля всю обойму, оставить для себя хоть один патрон. И в себя он должен выстрелить правильно, под ухом. Иногда люди стреляют себе в висок и остаются жить, только слепыми…
Между тем другая часть его сознания, словно узник в клетке, настойчиво, хотя и тщетно, пыталась установить контроль над телом, но вынуждена была довольствоваться ролью безучастного зрителя и лишь наблюдать со стороны, как это преступное тело безропотно подчиняется приказу. В чем бы ни заключался так называемый осирианский гипноз, он подействовал, это и дураку было ясно. А другие члены банды Тейерхии? Не находятся ли они тоже под воздействием гипноза? Когда-то Айвор Грахам рассказывал Гордону, что осирианцы обещали не использовать на Земле без разрешения свои сверхъестественные способности. Но если они нарушили эту клятву, нет никакой возможности физически им противостоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78