Хваеднир велел, чтобы в палатке для нас троих приготовили еду, но он продолжал пить в таком темпе, что это становилось опасным. И очень скоро златокудрый принц начал высказывать мысли, которые любой благоразумный человек оставил бы при себе.
— Клянусь девятью адами, — гремел он, — зачем мне без конца ждать, пока старый мерзляк умрет, когда я могу заполучить целую страну! Для начала несколько сотен добрых воинов вполне достаточно, чтобы отобрать Ир у этих трусливых скопидомов...
— По сегодняшнему делу я не склонен считать людей Сеговиана трусами, — заметил Шнорри.
— А, это! Говоря по чести, я вбил в них кое-что от дисциплинированных кочевников. Мог бы даже сделать из них воинов. А почему бы и нет? Разве я не предводитель крупнейшей битвы нашего времени? Барды будут слагать о ней песни. Клянусь силой Грейпнеха, удачно начав, я смогу стать правителем более великим, чем Хайзлунг Непобедимый...
Шнорри поморщился:
— Здим, тебе лучше пойти в свою палатку, завтра увидимся.
Шнорри явно не хотел, чтобы я и дальше слышал излияния его двоюродного братца. Я пожелал им доброй ночи и вернулся к себе. Там сел и стал думать. Мне пришло в голову, что под прикрытием темноты я мог бы ускользнуть из лагеря, пойти в Ир и предупредить синдиков о настроениях Хваеднира.
Придя к этому решению, я обнаружил, что у моей палатки поставлен часовой. Это не слишком меня обескуражило, потому что по настроению, воцарившемуся среди воинов после битвы, я заключил, что дисциплина сильно упала. При нормальном развитии событий часовой, возможно, тоже напьется и отправится на прогулку или уснет. Нужно только понаблюдать и подождать час-другой...
* * *
Следующее, что дошло до моего сознания, — это то, что сквозь отверстие в моей палатке струятся потоки солнечного света, а Шнорри трясет меня за плечо.
— Вставай, лежебока! — кричал он. — Мы собираемся устроить шествие в Ире, чтобы принять поздравления благодарного народа. Ты должен пойти с нами как переводчик Хваеднира, у меня будет слишком много других обязанностей.
Я стряхнул с себя остатки сна. Проспал то время, когда думал отправиться в Ир предупредить ирцев. Хотя то был серьезный проступок с моей стороны, у меня имелось и извинение: я почти не спал в течение двух дней и ночей. Я спросил Шнорри, чья рука все еще была перевязана:
— Принц, как насчет того плана, который Хваеднир излагал прошлой ночью, о захвате Ира и использовании его в качестве базы для развития империи?
— Тьфу! Это болтал не он, а сладкое новарское вино. Я отговорил его от подобной глупости. Он торжественно обещал мне, что если Ир будет с ним честен, то и он будет честен с Иром.
— В Швении он казался таким благоразумным молодым человеком. Что с ним случилось?
— Вероятно, вчерашняя победа ударила ему в голову, как и первое самостоятельное командование. В стенах чам держал его на коротком поводке. Но я уверен, что с ним будет все в порядке.
— Очень плохо, что вы младший в роду. Вы гораздо умнее его.
— Тише, демон! Такие мысли являются предательством, хотя я и благодарен тебе за комплимент. Хваеднир совсем не глуп — просто он избалован и банально мыслит. И потом, он гораздо красивее меня. Для швенов это важно. Более того, у него куда более умелые руки, чем у меня. И к тому же я слишком тучен, чтобы выполнять обязанности вождя. Но довольно об этом. Надень что-нибудь и пойдем.
* * *
Мы прошли через поле битвы, через паалуанский лагерь, уже частично собранный, и вышли к башне Ардимана. Мы поднялись по широкой спиральной лестнице и вошли в главные ворота, настежь открытые впервые за два месяца. Внутри стоял звон — рабочие ремонтировали большое зеркало, поврежденное, но так и не выведенное полностью из строя, несмотря на старания осаждающих.
Весь Совет Синдиков, в состав которого входила теперь и Роска сар-Бликснес, встречал нас. Главный синдик Джиммон — похудевший, но по-прежнему представительный — произнес речь. Он прочел цитату из написанной на пергаменте рукописи и вручил Хваедниру символические ключи от города. Покончив с этими формальностями, Джиммон обратился ко мне:
— Слава тебе, о Здим! Когда церемония окончится, у тебя будет что рассказать нам, да? А теперь, принц, мы сделаем обычный круг почета. Мы пройдем по проспекту Ардимана, потом повернем направо...
Мы шли по подземному городу, освещенному лишь лучами солнца, что передавались от зеркала к зеркалу. Первым под бой барабанов маршировал отряд хрунтингов, вооруженных до зубов, потом Шнорри с двумя военачальниками и несколькими синдиками, потом другие воины. Потом шли Хваеднир, Джиммон и остальные вожди, потом адмирал Диодис и некоторые из его моряков и так далее. Джиммон шествовал по одну сторону Хваеднира, а я — по другую. Хваеднир облачился в самый великолепный костюм, который только имелся в гардеробе хрунтингов. На нем были крылатый золотой шлем, отделанная белым туника, расшитая золотыми нитками, и украшенная драгоценностями шпага.
Насладившись первой хорошей едой со времени начала осады, ирцы приветствовали нас с огромным энтузиазмом. В таком замкнутом месте единодушные крики приветствий буквально причиняли боль ушам. Я ждал случая ускользнуть и предупредить синдиков относительно Хваеднира, но такой возможности не представилось.
Парад окончился у Гилдхолла, переполненного офицерами и представителями класса торговцев. В течение трех часов я слушал речи и переводил с новарского на швенский и наоборот. Самую длинную речь произнес Джиммон. Самую короткую, естественно, Хваеднир. Все речи были полны одними и теми же выражениями: «Смертельная опасность... благородные союзники... кровожадные дикари... время крайней нужды... бессмертная отчизна... бесстрашное воинство... благородные предки... отважные герои... безжалостный враг... вечная дружба... неумирающая признательность...» и так далее.
Когда все было закончено, присутствующие встали и аплодировали стоя. Потом синдики, адмирал Диодис, генерал Сеговиан, Хваеднир, Шнорри и я отправились обедать в одну из малых комнат. По адресу Хваеднира было сказано столько комплиментов, что я едва успевал их переводить. Вначале принц вел себя за столом сообразно с манерами, принятыми в степях, но Шнорри не переставал пинать его под ребра, и он начал подражать поварским обычаям.
Когда пир подошел к концу, Хваеднир прочистил горло, встал и сказал:
— Ваши превосходительства, от лица своего кузена и от своего собственного я... э... приношу сердечную благодарность за этот вечер и за многие почести, которые были нам оказаны сегодня. Но теперь мы должны перейти к более практическим вопросам. Ваш посланник, честный Здим, избежал смертельных опасностей, чтобы достичь штаб-квартиры хрунтингов и убедить нас послать войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46