Можно было немножко потянуть нервы. Для пущего интереса. — Нисколько не юродствую, дорогая Жанна… Сергеевна. Просто в этом деле так много всего большого — большой крови, большой лжи, больших денег, большой политики, наконец, — что я на этом фоне с самого начала выглядел очень маленьким. Моськой между двумя слонами. Вы спросите, конечно, почему двумя?
Птичка промолчала. Правда, спокойствия в ее глазах немного поубавилось. Самую малость.
— Хороший вопрос, — одобрил я. — По существу. Однако не стоит забегать вперед. Представьте себе для начала некое акционерное общество. Но не мелочь пузатую, не компанию «Фига и сын», а солиднейшее предприятие, очень богатое. Настолько богатое, что может профинансировать какую-нибудь маленькую страну, наподобие Бельгии или Люксембурга. Акционерное это общество называется, допустим, «БЕРЕЗА». Или «ОСИНА», не важно. Увесистое, надежное деревянное название. Стабильность и покой, государство в государстве, миллионы вкладчиков ждут дивидендов и кое-кто получает. Однако у этой «БЕРЕЗЫ» или «ОСИНЫ» есть одна маленькая, ерундовая проблемка. Дело в том, что миллионы акций, по существу, не обеспечены НИЧЕМ. «ОСИНА» торгует воздухом. То есть официально, на бумаге эта «БЕРЕЗА» владеет, предположим, лицензией на промышленную разработку залежей молибдена в Антарктиде. А может быть, редкоземельных элементов на Марсе — не имеет принципиального значения. На самом деле никаких разработок никто, разумеется, не ведет: в Антарктиде холодно, а на Марс еще вообще не летали. Ни с промышленными целями, ни даже с научными. Однако документ есть документ, формально — придраться трудно. Покойный наш Генеральный прокурор честно хотел придраться к «ОСИНЕ», но все бумаги в порядке. Докажите, где обман? Все законно, гражданин начальник… Впрочем, к прокурору, если вы не возражаете, мы вернемся немного после. Договорились?
Птичка и американец опять промолчали.
— Спасибо, — проговорил я. — Рад, что вы меня понимаете. Тогда продолжим. Итак, наш замечательный суперколосс «БЕРЕЗА» распространяет свои марсианские акции и гребет денежки лопатой. Но в любой момент эти денежки могут сгинуть, как червончики в булгаковском варьете… Хотя нет, неточное сравнение, — поправил я сам себя. — Никакого вдруг, момент приблизительно известен. Чем больше бабушек вкладывает свои рублики в копилку этой «ЛИПЫ», тем быстрее растет сумма, но уменьшается время жизни такой липовой пирамиды. Недалек день X, когда расплодившимся вкладчикам придется, по идее, отдавать больше, чем владеешь. По законам экономики такого дня избежать нельзя: можно торговать воздухом, но из пустой шляпы кролика доставать умеет только Кио. Любое волшебство имеет свою изнанку, и ровно в полночь вкладчики обнаружат, что Золушкина карета превратилась в тыкву, форейторы — в лягушат, а Золушка, прихватив наличность, элементарно сбежала… Увы, это закономерный итог практически для всех предприятий такого рода. Трест лопается, поскольку его слишком сильно накачали воздухом. Кто не успел — тот опоздал.
Я оглядел свою публику. Выражение лица птички, как и прежде, было непроницаемым. Американский Макдональд чуть заметно зевнул.
— О'кей, — сказал он. — Но где есть триллер?
— Уже скоро, — обнадежил я. — Итак, у руководителя этой «ЛИПЫ»… назовем его, для простоты, Авдеем Витальевичем… имеется вроде бы только один счастливый выход из положения. В нужный срок собрать чемоданчик — и адью. Здравствуй-здравствуй, Швейцарский банк плюс тридцать три удовольствия! Прощайте, родимые вкладчики и вы тоже, товарищ прокурор! Но для нашего Авдея Витальевича это слишком скучно. Конечно, он держит себе в уме такой план, на всякий пожарный. Но просто взять и убежать — обидно. Превратиться из королевы бала опять в никому не известную замарашку — даже при больших деньгах! — Золушке страсть как неохота. А охота ей и на родине остаться, и денежки не потерять, и могущества былого не лишиться. Какой вывод отсюда следует? Золушка обязана стать королевой еще до того, как часы пробьют полночь и обман раскроется. Интересно, да?
Макдональд перестал зевать. Птичка рассматривала меня, не мигая.
— Дальше будет еще интереснее, — заверил я. — Однако скоро только сказка сказывается. Чтобы Авдею, допустим, Витальевичу законным путем попасть в президенты, требуется много денег, много времени и нет никакой гарантии, что и деньги, и время не будут потрачены впустую: наш избиратель, мистер Макдональд, — это не то, что ваш. Наш непредсказуем. Если встанет утром не с той ноги, проголосует за черта лысого. Или за ангела волосатого, кто первый под руку попадется. Да и времени нет ждать выборов. Они, видите ли, по закону только через полтора года, а полночь близится, а Золушка нервничает, а Германа все нет… А что есть? Есть фантазия, есть полная неразборчивость в средствах и есть деньги. Деньги плюс фантазия плюс криминал могут сделать больше, чем просто фантазия плюс криминал. Возможности несравнимо другие. — Я широко развел руками, изображая широту возможностей. Так рыбак демонстрирует протяженность пойманной рыбы.
Американец уже следил за моими движениями с явным любопытством. Птичка безмолвствовала.
— Мог ли наш Авдей Витальевич баллотироваться в Думу? Обычным, так сказать, путем? — задал я самому себе вопрос и тут же ответил: — Мог бы. И с его деньгами победил бы в каком-нибудь территориальном округе. И стал бы рядовым депутатом, одним из четырех сотен. Перспективно? Для кого-нибудь, возможно, да, но вот Виталия Авде… то есть, конечно, Авдея Витальевича, директора компания «ЛИПА», этот путь не устраивал. Думе надлежало поработать пока без него, наделать глупостей и возжелать новых людей. Поэтому наш Авдей, допустим, Витальевич начал с того, что сел в тюрьму. Нет, не за марсианские акции, а за какую-то ерунду: хранение гранаты. Одновременно с этим начался рекламный прессинг по всему полю. До полуночи было еще далеко, вкладчики горой стали за «ЛИПУ», прессе и ТВ приплатили. О добродетелях этой «БЕРЕЗЫ» стали трубить до небес, обработка шла очень капитальная. Я уж не знаю, скольким отставным ватерполистам вручили памятные акваланги, сколько конкурсов двойников и бальных танцев профинансировали, скольким придурочным ворокиным швырнули в зубы подачку на какую-нибудь немыслимую фигню. Полагаю, что не так уж много прижимистый арестант N 1 вложил в это дело: шуму было поднято больше. А шум — всегда был и есть главная движущая сила любой предвыборной кампании. Кстати, вы не помните, как вдруг в Щелкове уже после первого года работы Думы образовалось вакантное место? И я не помнил, а потом навел справки. Депутат Сиротинин скоропостижно скончался. Поскользнулся, упал, потерял сознание… Рядовой случай для пешехода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Птичка промолчала. Правда, спокойствия в ее глазах немного поубавилось. Самую малость.
— Хороший вопрос, — одобрил я. — По существу. Однако не стоит забегать вперед. Представьте себе для начала некое акционерное общество. Но не мелочь пузатую, не компанию «Фига и сын», а солиднейшее предприятие, очень богатое. Настолько богатое, что может профинансировать какую-нибудь маленькую страну, наподобие Бельгии или Люксембурга. Акционерное это общество называется, допустим, «БЕРЕЗА». Или «ОСИНА», не важно. Увесистое, надежное деревянное название. Стабильность и покой, государство в государстве, миллионы вкладчиков ждут дивидендов и кое-кто получает. Однако у этой «БЕРЕЗЫ» или «ОСИНЫ» есть одна маленькая, ерундовая проблемка. Дело в том, что миллионы акций, по существу, не обеспечены НИЧЕМ. «ОСИНА» торгует воздухом. То есть официально, на бумаге эта «БЕРЕЗА» владеет, предположим, лицензией на промышленную разработку залежей молибдена в Антарктиде. А может быть, редкоземельных элементов на Марсе — не имеет принципиального значения. На самом деле никаких разработок никто, разумеется, не ведет: в Антарктиде холодно, а на Марс еще вообще не летали. Ни с промышленными целями, ни даже с научными. Однако документ есть документ, формально — придраться трудно. Покойный наш Генеральный прокурор честно хотел придраться к «ОСИНЕ», но все бумаги в порядке. Докажите, где обман? Все законно, гражданин начальник… Впрочем, к прокурору, если вы не возражаете, мы вернемся немного после. Договорились?
Птичка и американец опять промолчали.
— Спасибо, — проговорил я. — Рад, что вы меня понимаете. Тогда продолжим. Итак, наш замечательный суперколосс «БЕРЕЗА» распространяет свои марсианские акции и гребет денежки лопатой. Но в любой момент эти денежки могут сгинуть, как червончики в булгаковском варьете… Хотя нет, неточное сравнение, — поправил я сам себя. — Никакого вдруг, момент приблизительно известен. Чем больше бабушек вкладывает свои рублики в копилку этой «ЛИПЫ», тем быстрее растет сумма, но уменьшается время жизни такой липовой пирамиды. Недалек день X, когда расплодившимся вкладчикам придется, по идее, отдавать больше, чем владеешь. По законам экономики такого дня избежать нельзя: можно торговать воздухом, но из пустой шляпы кролика доставать умеет только Кио. Любое волшебство имеет свою изнанку, и ровно в полночь вкладчики обнаружат, что Золушкина карета превратилась в тыкву, форейторы — в лягушат, а Золушка, прихватив наличность, элементарно сбежала… Увы, это закономерный итог практически для всех предприятий такого рода. Трест лопается, поскольку его слишком сильно накачали воздухом. Кто не успел — тот опоздал.
Я оглядел свою публику. Выражение лица птички, как и прежде, было непроницаемым. Американский Макдональд чуть заметно зевнул.
— О'кей, — сказал он. — Но где есть триллер?
— Уже скоро, — обнадежил я. — Итак, у руководителя этой «ЛИПЫ»… назовем его, для простоты, Авдеем Витальевичем… имеется вроде бы только один счастливый выход из положения. В нужный срок собрать чемоданчик — и адью. Здравствуй-здравствуй, Швейцарский банк плюс тридцать три удовольствия! Прощайте, родимые вкладчики и вы тоже, товарищ прокурор! Но для нашего Авдея Витальевича это слишком скучно. Конечно, он держит себе в уме такой план, на всякий пожарный. Но просто взять и убежать — обидно. Превратиться из королевы бала опять в никому не известную замарашку — даже при больших деньгах! — Золушке страсть как неохота. А охота ей и на родине остаться, и денежки не потерять, и могущества былого не лишиться. Какой вывод отсюда следует? Золушка обязана стать королевой еще до того, как часы пробьют полночь и обман раскроется. Интересно, да?
Макдональд перестал зевать. Птичка рассматривала меня, не мигая.
— Дальше будет еще интереснее, — заверил я. — Однако скоро только сказка сказывается. Чтобы Авдею, допустим, Витальевичу законным путем попасть в президенты, требуется много денег, много времени и нет никакой гарантии, что и деньги, и время не будут потрачены впустую: наш избиратель, мистер Макдональд, — это не то, что ваш. Наш непредсказуем. Если встанет утром не с той ноги, проголосует за черта лысого. Или за ангела волосатого, кто первый под руку попадется. Да и времени нет ждать выборов. Они, видите ли, по закону только через полтора года, а полночь близится, а Золушка нервничает, а Германа все нет… А что есть? Есть фантазия, есть полная неразборчивость в средствах и есть деньги. Деньги плюс фантазия плюс криминал могут сделать больше, чем просто фантазия плюс криминал. Возможности несравнимо другие. — Я широко развел руками, изображая широту возможностей. Так рыбак демонстрирует протяженность пойманной рыбы.
Американец уже следил за моими движениями с явным любопытством. Птичка безмолвствовала.
— Мог ли наш Авдей Витальевич баллотироваться в Думу? Обычным, так сказать, путем? — задал я самому себе вопрос и тут же ответил: — Мог бы. И с его деньгами победил бы в каком-нибудь территориальном округе. И стал бы рядовым депутатом, одним из четырех сотен. Перспективно? Для кого-нибудь, возможно, да, но вот Виталия Авде… то есть, конечно, Авдея Витальевича, директора компания «ЛИПА», этот путь не устраивал. Думе надлежало поработать пока без него, наделать глупостей и возжелать новых людей. Поэтому наш Авдей, допустим, Витальевич начал с того, что сел в тюрьму. Нет, не за марсианские акции, а за какую-то ерунду: хранение гранаты. Одновременно с этим начался рекламный прессинг по всему полю. До полуночи было еще далеко, вкладчики горой стали за «ЛИПУ», прессе и ТВ приплатили. О добродетелях этой «БЕРЕЗЫ» стали трубить до небес, обработка шла очень капитальная. Я уж не знаю, скольким отставным ватерполистам вручили памятные акваланги, сколько конкурсов двойников и бальных танцев профинансировали, скольким придурочным ворокиным швырнули в зубы подачку на какую-нибудь немыслимую фигню. Полагаю, что не так уж много прижимистый арестант N 1 вложил в это дело: шуму было поднято больше. А шум — всегда был и есть главная движущая сила любой предвыборной кампании. Кстати, вы не помните, как вдруг в Щелкове уже после первого года работы Думы образовалось вакантное место? И я не помнил, а потом навел справки. Депутат Сиротинин скоропостижно скончался. Поскользнулся, упал, потерял сознание… Рядовой случай для пешехода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101