– Ты не женщина, а настоящий клад.
– Бриллиант, – она повела бровью и чуть приоткрыла рот.
– Нет, – вскинулся молодой человек, чувствуя, что в нем опять просыпается желание, – дай хотя бы поесть.
– Что прикажешь, мой господин, – Ксения смиренно склонила голову. – Я чуть-чуть пригубила коньяка.
– И мне налей.
Девушка рассказывала о городской жизни, новых фильмах, книгах, театральных постановках. Муса вспоминал приключения из своей пограничной жизни. Ему было, как никогда, хорошо. Напротив сидела женщина, о которой он мечтал всю свою сознательную жизнь.
– А ты знаешь, лапушка, что это я тебя породил?
Она рассмеялась:
– Мои папа и мама ждут меня дома, но я готова стать твой Галатеей. Я чувствую, что ты немного оттаял, поэтому поговорим серьезно, – она оглянулась, ищуще пробежала взглядом по комнате. – Скажи, пожалуйста, приемник у вас есть?
– Радио.
– Включи, музыку послушаем.
Из динамика полились резкие звуки, сопроводавшиеся блеющими вскриками мужского голоса.
– Что это?
– Местные наигрыши.
Она опять рассмеялась, потом продолжила.
– Завтра от восьми утра до семнадцати вечера вас двоих ждут, – девушка немного нахмурилась, и Муса понял серьезность момента, – с посылкой в указанном тобой месте. Я все привезла. Если не получится завтра, то через день и так два раза. Но, – она подняла глаза, – лучше, если это будет завтра.Там деловые люди и это будет гарантией надежности.
– А что, – Муса был немножко пьян и очень счастлив, – никаких проблем. Жена командира устраивает сегодня прием в твою честь. Сходим в гости, поспим, а потом – хоть на край света.
… Еще не рассвело, когда Зангиров и Березняк вышли из крепости. Муса был вооружен карабином, а прапорщик повесил на шею автомат. На повороте дороги они встретили возвращающихся на заставу пограничников. Сержант, ведший смену, с завистью посмотрел на лейтенанта:
– На охоту, товарищ командир?
– Да.
– У Черной скалы мы спугнули двух джейранов.
– Туда и идем.
Сержант козырнул и повел своих солдат дальше.
Зангиров шагнул вперед и ему показалось, что вся крепость смотрит за ними. Еще чуть-чуть и сотня вооруженных бойцов кинется за ними, схватит и посадит их в тюрьму. В глазах защипало и Муса с удивлением почувствовал, что его лоб обильно полит потом..
– Жарко, – он сказал это, чтобы услышать голос своего спутника. В какое-то мгновенье Зангирову показалось, что он один во всем мире.
– Скорее холодно, просто ты волнуешься, – коротко хохотнул прапорщик.
– На себя посмотри.
Они шли быстро. Муса старался не отставать от своего товарища и, чтобы легче было идти, все время смотрел на его ноги. Он не заметил, когда взошло солнце и поднял голову, чуть не наткнувшись на прапорщика.
– Джейран, – Березняк повел стволом автомата, и Зангиров вспомнил, что они вышли на охоту, – на обратном пути постреляем, а сейчас – бегом: у нас мало времени. Только бы ребята не нарушили режим.
Они побежали. Неожиданно горы расступились, И Муса чуть не налетел на колючую проволоку. Березняк повернулся к нему и шепотом спросил:
– Здесь?
– Да. Третий столб слева.
– Лезем, – Березняк приподнял стволом автомата проволоку и пропустил Зангирова вперед. Потом тот помог прапорщику перебраться через заграждение. Перед ними лежала покрытая маскировкой тонкая стальная паутина, прикрепленная к небольшим бетонным стобикам. Перед сетью стояли высокие рейки с фотоэлементами. Зангиров подошел к одной из них, опустился на колени и провел рукой по стороне, обращенной к границе.
– Все, теперь сигналить не будет.
– А на пульте?
– Все нормально.
Березняк посмотрел на часы.
– У нас всего тридцать минут. Если ребята идут, как положено, то через тридцать пять минут они будут здесь.
– По ней надо катиться? – Зангиров присел около сети.
– Не трожь! – Вскрикнул Березняк, – запутаешься, резать придется. Тут нужна доска или ткань. Я захватил полотнище старой палатки.
Он снял с вещевого мешка сверток брезента и одним броском проложил матерчатую дорожку через «малозаметное препятствие».
– Теперь надо осторожно лечь и, не делая резких движений, катиться или ползти.
Прапорщик как-то сразу, всем телом, лег на палатку и покатился вперед.
– Давай, теперь ты, – он встряхнул, расправил брезент, – прижми руки к телу и катись.
На берегу ручья, шириной метров в десять – последней преграды между двумя странами, никого не было.
– Двадцать минут, – тяжело отдуваясь, произнес Березняк.
– Доставай посылку, может, ее цвет служит паролем.
Едва прапорщик извлек из мешка тугой сверток, обшитый зеленым шелком, как из-за камней поднялись двое мужчин в чалмах и халатах. Зангиров ощутил какую-то пустоту в груди. Люди подошли к самой воде. Они внимательно всматривались в лица пограничников.
– Бросай, – произнес по-русски высокий, и Муса удивился обыденности его голоса и лица.
Березняк широким взмахом перебросил через ручей сверток. Он упал у ног говорившего. Тот щелкнул пальцами, и его спутник метнул в ответ красный сверток. Прапорщик поймал его на лету.
– Молодец, Березняк, – криво усмехнулся высокий, – мы с тобой сработаемся.
Прапорщик остолбенел.
– Время, – Муса дернул его за руку.
– Не спешите, – напутствовали с той стороны, – не забудьте про следы.
Через пять минут, после того, как Зангиров и Березняк скрылись в ущелье, из-за холма показался наряд. Трое молодых пограничников спокойно прошли мимо них. Мусе даже показалось, что он услушал стук их сердец. От волнения он закрыл глаза, считая, что взглядом может привлечь внимание бойцов, а когда открыл, то увидел около рта мокрую фляжку.
– Попей, я сегодня крепкого чая налил. Не спеши, теперь и отдохнуть можно.
Офицер опрокинул флажку и долго пил, а когда отнял ее от губ, то прямо перед собой увидел джейрана.
– Березняк!
– Вижу, не дергайся, мы его сейчас завалим.
Прапорщик подвел ствол автомата под впалый живот козла, и Зангиров впервые увидел, что сильные руки Березняка бьет мелкая дрожь. Выстрел подбросил джейрана, и он скатился под ноги охотников.
Через два дня Ксения, оставив новую сберегательную книжку для Березняка, увезла посылку. Муса долго не мог оторваться от ее губ, потом, глядя в оконтуренные темными кругами от бессонной ночи глаза девушки, прошептал:
– Я люблю тебя.
– Меня или жену? – Она куснула его за мочку уха и рассмеялась.
– Тебя.
– Я тоже.
Она поднялась по высоким ступеням вагона, и Зангирову показалось, что солнце уходит за тучу, хотя на небе не было ни облачка.
– Не скучай, милый, я тебе каждый день буду писать. Если совсем невмоготу станет – пришли телеграмму.
– Жду.
Состав с грохотом тронулся с места. Зангиров знал, что ни писать, ни видеться с этой девушкой больше нельзя, но все, что говорили он и она, они не могли не говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84