– Э-э?
– Теперь вместо отпечатанных на бумаге подтверждений, которые отправлялись по почте или с курьером, ты получаешь факсимильное сообщение.
Чип в восхищении щелкнул пальцами:
– Виртуальная бумага!
– С которой так же легко манипулировать, как с виртуальными деньгами.
– Да. Теперь я, кажется, понимаю. Все это одни лишь электронные сигналы и пакеты цифровых данных. Черт, как здорово! Даже не верится, какие перед нами открываются возможности. У меня нет слов.
– Я скажу за тебя, – заявил «Друг». – Это будет величайшая киберафера современности.
Глава 19
Римо Уильямс не любил бывать в Синанджу.
Ему не понравилось здесь в тот самый момент, как он – много лет назад – попал сюда впервые. Долгие годы ему приходилось терпеливо выслушивать россказни Чиуна про то, как весь Восток завидовал деревне Синанджу, жизнь в которой богатством и роскошью не уступала жизни в современных городах. Мастер с гордостью повествовал о том, что в древности Луксор и Фивы, Вавилон и Александрия с завистью взирали на Синанджу, где только и существовала истинная цивилизация.
Уже в недавние времена, когда жестокие японцы оккупировали Корею, Синанджу оставалась единственным оазисом мирной жизни. Ни один агрессор не осмелился ступить на ее священную землю. Когда на смену японцам пришли коммунисты, в Синанджу из Пхеньяна – от имени нового премьера Ким Ир Сена – явился мытарь, чтобы обложить деревню данью. Его попросили вытянуть вперед руки – и на них скатилась его отсеченная голова.
Больше сборщиков податей здесь не видели.
Когда разразилась корейская война и на полуострове сцепились в кровавой схватке Восток и Запад, Синанджу осталась в стороне – ничто не нарушило мирный быт деревни.
Синанджу называли жемчужиной Востока, источником Солнца, безмятежным краем. В двадцатом веке деревня сохранилась такой же, какой была во времена оно, – в этом Римо мог убедиться собственными глазами.
Деревушка прилепилась на узкой полоске илистых отложений на самом берегу Западно-Корейского залива. Здесь в беспорядке были разбросаны ветхие мазанки и рыбацкие хижины. Тростниковые крыши проседали, не выдерживая частых дождей. Впрочем, дома побогаче украшали морские раковины.
Зимы тут бывали суровыми, летом, правда, буйствовали дикие сливы. Однако никто не собирал урожай, и, несмотря на то что большинство местных мужчин называли себя рыбаками, рыбу они не ловили. Да и вряд ли в этих местах море изобиловало рыбой. Люди существовали исключительно благодаря пожертвованиям мастера Синанджу и его запасам зерна.
Когда учитель и ученик достигли того места, где обрывалась широкая, трехполосная магистраль, построенная властями, чтобы ублажить мастера Синанджу, Римо увидел, что деревня совершенно не изменилась. Они находились в пути уже несколько часов и ни разу не встретили ни одного автомобиля, если не считать нескольких военных грузовиков, – одни велосипеды. Иметь в частном владении автомобиль в Северной Корее запрещалось. Похоже, тот же запрет распространялся и на продукты питания. Римо то и дело замечал изможденных крестьян, сидевших на корточках у обочин и жующих коренья или пучки травы.
В одном месте они увидели указатель, на котором яркими красками было написано: Синанджу.
Стрелка указывала направо, на асфальтированную дорожку, отходящую от основной трассы.
Полковник Кьюнг затормозил и уже хотел было свернуть, как вдруг сзади раздался голос мастера Синанджу:
– Поезжай прямо!
– Но указатель...
– Он направлен в сторону маленького городишки с таким же названием. Это сделано специально, чтобы отвадить туристов.
– Но здесь не бывает туристов...
– Поезжай прямо!
Полковник Кьюнг больше возражать не стал.
– Я всегда мечтал увидеть деревню трех «нет».
Римо повернулся к Чиуну:
– Трех «нет»?
– Нет риса, нет рыбы, нет пощады. – В голосе старика звучала гордость.
– Отец много рассказывал мне о битве при Синанджу, – продолжал полковник Кьюнг.
– Битва при Синанджу? – снова удивился Римо.
– Это было во время войны с американцами. Могучая армия Корейской Народной Демократической Республики... при помощи братского Китая сбросила в Желтое море Восьмую армию преступника Макартура.
– Почему же я ничего об этом не слышал? – спросил Римо своего учителя.
– В твоих книжках по истории все сказано, – скупо обронил тот.
Дорога внезапно оборвалась, словно в этом месте когда-то произошла осадка грунта. Джип затормозил у самого обрыва. Внизу раскинулась деревня Синанджу. Берег был усеян лачугами, словно пустыми раковинами.
Вечерело, но даже меркнущий свет не мог смягчить гнетущего впечатления от этого жалкого зрелища.
Полковник Кьюнг вышел из машины и подошел к обрыву, в глазах его отразилось смятение. Римо и Чиун последовали за ним. Лицо мастера Синанджу так и светилось от переполнявшей его гордости за свою деревню.
– Это... – полковник Кьюнг осекся, – это и есть Синанджу?
– Великолепный вид, не правда ли? – отозвался Чиун.
Полковник Кьюнг нервно сглотнул и, словно под пыткой, сдавленным голосом произнес:
– Да.
– Теперь, когда мечта твоей жизни осуществилась, можешь убираться отсюда, – холодно бросил старик.
Кьюнг точно не слышал его слов.
– По всей видимости, страшной была эта битва при Синанджу...
– Страшной. Для американцев.
– Мой отец говорил то же самое, – продолжал Кьюнг. – Когда я был еще ребенком, он часто рассказывал мне о жестокой борьбе против белого агрессора, о том, как пришлось беспощадно сражаться – день и ночь на протяжении двух месяцев, пока наконец империалисты не обратились в бегство, зализывая раны и пожирая тела своих погибших, чтобы не умереть от истощения.
– Твой отец лгал, – оборвал его Чиун.
– Зачем ему было лгать? Он говорил, что Дом Синанджу знал периоды расцвета и могущества и что только после произошедшей здесь великой битвы деревня пришла в упадок.
– Глупец! Деревня Синанджу осталась такой же, какой была в те времена, когда строилась Ниневия.
– Как?
– Ни корейцы, ни китайцы не сражались с американцами на этой земле. Не было никакой битвы. Был кровавый пир, когда Чиун Защитник сеял ужас и смерть среди захватчиков, которые в невежестве своем осмелились окружить Синанджу пушками и танками и нарушить его драгоценный сон. Они бежали, а чтобы их не уличили в трусости, выдумали сказку о великой битве, которой не было.
– Но мой отец... – попытался было возразить Кьюнг.
– Каждый бездельник, служивший в армии старого Кима, позднее непременно заявлял, что участвовал в битве при Синанджу. Поскольку на самом деле никто не мог принимать участие в битве, которой не было, эта ложь всем сходила с рук. Но здесь, в Синанджу, врать бесполезно. А теперь убирайся с глаз моих, отпрыск лживого отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69