Она где-то в глубине души даже лелеяла надежду, что по коридору будут постоянно ходить люди, что вместо Стального в приёмной будет сидеть другой человек, чтобы потом оправдать саму себя за то, что она не смогла выполнить поручение Олега. В ней боролись противоречивые чувства — ей очень хотелось ему помочь, но было и очень страшно.
Однако… В коридоре никого не было, все, словно по заказу, провалились сквозь землю.
Она вошла в приёмную Софронова. Там тоже не было никого. Тишина, гробовая тишина. Ни единого звука.
Алла оглянулась на дверь, а затем открыла верхний ящик письменного стола Стального. Там лежал ключ от кабинета Софронова.
На цыпочках подошла к кабинету, сунула ключ в замочную скважину, открыла кабинет.
Аккуратно закрыла дверь на ключ с внутренней стороны.
Включила компьютер. Набрала пароль входа в его секретную программу.
Так… Так… Где же ЭТО?
Это не то, опять не то.
— Дмитрий Николаевич! — раздался вдруг в этой тревожной тишине сильный стук в дверь. — Дмитрий Николаевич, это я, Южаков. Мне срочно нужна ваша подпись!
Холодный пот пробежал по спине Аллы. Она закусила нижнюю губу и сжала кулаки в жутком напряжении.
— Ну, Дмитрий Николаевич! Извините за беспокойство. Позарез нужно. Я же знаю, что вы обедаете у себя в кабинете.
— Что стучите, Южаков? Что кричите, как будто на базаре? — послышался за дверью недовольный бас Фефилова. И тут Алле стало совсем уж страшно. Она закрыла глаза, ей хотелось провалиться сквозь землю, улететь, испариться. Господи, а вдруг у него есть ключ от кабинета Софронова?! У него все может быть. Вдруг он что-нибудь заподозрит?! Что тогда будет с ней?! И зачем она согласилась помогать Олегу?! Зачем они вступили в этот неравный бой?!
— Иван Никифорович, мне нужно с документацией в управление! — объяснял Южаков. — Все подписи есть, а Софронов не успел подписать. Ну позарез же нужно. Не для себя же я, в конце концов, всем этим занимаюсь! И Стальной, как назло, куда-то пропал. Постоянно сидит тут с утра до вечера, а сейчас куда-то пропал.
— Стальной не пропал, а попал в больницу. А Дмитрий Николаевич на совещании. Идите к Скороходовой, она должна быть на месте, — проворчал Фефилов.
«Господи, зачем я ввязалась в это дело? — кусая пальцы, думала Алла. — У меня же двенадцатилетняя дочь, больная мама…»
— Подпись Скороходовой не годится. Нужно обязательно, чтобы подписал главный. Как же мне не везёт…
— Где вы раньше-то были, Южаков? Дмитрий Николаевич уехал всего минут пятнадцать назад.
— Я ждал в приёмной у Вадима Филипповича.
— Дмитрий Николаевич вернётся не раньше, чем часа через два.
— Но тогда я могу не успеть в управление! А мне обязательно надо сделать это сегодня. Мне же за это будет нагоняй от начальства.
— Ваши проблемы. Почему, например, я всегда всюду успеваю?
Голоса стали удаляться. Алла вытерла пот со лба и снова внимательно стала вглядываться в цифры, которые были изображены на экране монитора.
«Так, вот оно! Вот они номера счётов. Воистину, мне сегодня потрясающе везёт…»
Алла переписала программу на дискету и медленно, на цыпочках, подошла к двери. Стала вслушиваться, нет ли там кого. Все тихо. Она повернула ключ в замке.
В приёмной никого. Алла заперла дверь, положила ключ на место и вышла в коридор.
По её лицу струился пот, по спине продолжали бежать мурашки, а руки дрожали мелкой дрожью. Она не верила, что все обошлось, не верила, что ей могло так повезти.
Она пошла в дальний угол коридора, сунула дискету за пожарный кран, как было договорено с Олегом на случай удачи, и вернулась в свой кабинет.
Все. Дело было сделано.
Ей и самой до сих пор не верилось.
Через два часа вернулся Софронов и пригласил всех сотрудников бухгалтерии на совещание.
А когда она возвращалась с совещания, то в коридоре встретила Олега. Они поздоровались. Олег не сделал ни одного лишнего жеста, но в его больших голубых глазах Алла увидела такое выражение благодарности, что поняла — дискета уже у него.
Воистину, это был потрясающе удачный день.
Но только она сделала ещё несколько шагов по коридору, у неё вдруг закружилась голова. Её даже шатнуло в сторону. До неё дошла ужасная мысль.
Господи, она же впопыхах забыла выйти из секретной компьютерной программы… Господи, что она наделала! Вот тебе и потрясающее везение! Вот тебе и бог в помощь!
Софронов поймёт все.
И она понятия не имела, что ей делать теперь.
Ужас парализовал её с новой силой. Ей хотелось выть от отчаяния за свою глупость…
15
Главным достоинством Ивана Никифоровича Фефилова было то, что он всегда работал на опережение. В любом случае. И мысли руководства он тоже видел наперёд.
Павленко не дал ему никаких конкретных заданий. Он только сообщил о том, что Хмельницкий знает то, чего ему не положено знать. Вслух они говорили лишь о прослушивании телефонов, о смене водителя… Но Фефилов умел читать между строк. И с предельной ясностью понял мысль шефа — тот, кто знает слишком много, должен исчезнуть. Никто не должен мешать ни ему, ни Павленко безмятежно существовать на этой Земле.
А то, что его человек так бездарно упустил Хмельницкого в метро, ускорило действия Фефилова. Он не привык к провалам, он верил этому человеку, но тот подвёл его. Толстяк Хмельницкий оказался проворнее и оперативнее профессионального топтуна.
И в результате ничего теперь не известно. Куда он ездил на метро? С кем встречался? А ведь на метро он ездил неспроста, наверняка не для того, чтобы пообщаться с народом. У него была цель, серьёзная цель…
Фефилову было известно, что через две недели Хмельницкий собирается в отпуск.
Он не должен никуда уехать. Ни в коем случае не должен. Это очень хитрый и коварный человек. А его добродушная улыбка — всего лишь маска, личина. Он такой же, как они все. Только воюет с противоположной стороны. Хорошо, на войне как на войне.
В отпуск так отпуск. Будет тебе, Олег Михайлович, отпуск. Бессрочный… Нечего тут путаться под ногами у высоких людей. Тоже мне, борец за справедливость.
Фефилов набрал номер Александра Фомича Волокушина.
— Здорово, Фомич! — приветствовал его Фефилов. — Как живёшь-можешь, старый боевой товарищ?
— Да жив-здоров пока, Иван Никифорович. Скриплю, но не сдаюсь.
— И правильно делаешь, Фомич. Посидеть бы надо, водочки выпить. Давно не сидели.
— Надо бы. Да дела все, дела. И здоровье уже не то. Что-то радикулит в последнее время замучил, не знаю уж, что и делать.
— Да?
— Так скрутило, мочи нет, только вчера вышел на работу.
— Да?
— Да… У вас дело ко мне, Иван Никифорович?
— Есть кое-что. Давай встретимся, переговорим.
— А где?
— Где угодно. Только не здесь. Я могу к тебе вечерком подъехать. Лады?
— Лады, Иван Никифорович. Очень буду рад. Во сколько вас ждать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63