— Узнаете?
Валдаев взял фотографию. И похолодел. На фото был обезображенный обнаженный женский труп. В фигуре, в очертаниях было что-то знакомое.
— Элла, — прошептал он.
Неотвратимость происшедшего придавила его, спрессовала. В душе на миг все вскипело и замерло в оцепенении. Все расставлено по своим местам. Элла мертва. Нет смысла надеяться, искать. Это тело — то, во что превратилась полная страсти, возможно, даже любимая им женщина.
Валдаев резко выдохнул. Возникло ощущение обрушившегося потолка.
— Почему она так обезображена? — спросил он сдавленно.
— Ее уронили лицом в костер, — охотно пояснил майор.
— Где ее нашли?
— В лесополосе. Около кольцевой дороги. Фотографии лежали на журнальном столике. Они притягивали взор, как магнит притягивает гвозди. Валдаеву не хотелось смотреть на них, но глаз сам упирался туда.
— Но почему в костер?
— Кто поймет душу маньяка, — пожал плечами Кучер. Валдаев заметил, что майор внимательно смотрит на него, ловит каждое его движение.
— Как же это, — покачал головой журналист. — Как же… Он не выдержал, протянул руку. И начал перебирать фотографию за фотографией. Он перебирал их все быстрее, будто тасовал карты. Потом пересел в кресло, разложил в ряд на столе — все восемь штук. Они как раз уместились.
— Интересно? — спросил майор.
Валдаев не ответил. Он всматривался в изгибы обезображенного тела, в то, что осталось от лица. И потом покачал головой:
— Я не знаю… Не знаю.
— Что вы не знаете?
— Вроде Элла. Но, может, и не она.
— Так она или не она?
— Похожа… Я не знаю. Мне не хочется верить, что это она.
— Валдаев, хватит лицедействовать, — устало произнес рукой майор.
— Я не знаю. Я ничего не знаю, — Валдаев втянул носом воздух. — Что вы от меня все хотите?
— Правды.
— Все, что знал, я сказал.
— Вокруг вас происходит слишком много странных событий. Слишком много крови. Это не случайность, Валерий Васильевич. И мы оба знаем это.
— Да, не случайность.
— А что же? — майор впился в него своим гипнотическим взором. — Да говорите же. Я вас ничего не заставлю подписывать. У меня нет магнитофона. Что это? — он положил руку на фотокарточки.
— Это? Это мой рок, — прошептал Валдаев.
— Какой рок?
— Однажды тебя из серой биомассы человечества выделяет некто, дергающий за ниточки в этом мире. И против тебя ополчаются люди и события. Самое смешное, что ты ничем не заслужил этого. Ты не шел напролом, не становился никому поперек. Ты жил тихо. Но…
— Что за ерунду вы говорите? — с досадой произнес Кучер. — Кто на вас ополчился?
— Наташа считала, что сам Князь Тьмы.
— Издеваетесь? — без обиды, больше с удивлением произнес Кучер.
— Ничуть.
— Все ясно. По-хорошему не хотите.
— Слушайте, майор. Поверьте, вы добиваете ни в чем не виновного, безвредного человека, который не представляет никакой опасности. Который — всего лишь жертва. Вы должны защищать таких, как я. А вы добиваете. Вы — всего лишь шестеренка жестокого механизма, перемалывающего маленького человека. Поймите вы это!
Майор слушал его очень внимательно и с напряжением.
— Значит, шестеренка, — кивнул он.
— Я не могу, — Валдаев снова всхлипнул. — Куда мне деваться? Вы знаете, что я вернулся домой незадолго до вас.
— Очень интересно. И где же вы были в середине ночи?
— Двое бандитов вывезли меня на «Газели» за кольцевую дорогу, угрожали, хотели убить. Потом передумали. В ванной одежда в грязи — это я выбирался из леса. У меня до сих пор звенит в ухе — они стреляли над ним из пистолета. Но вас это не интересует. Они — бандиты. Они в силе. Они вышвыривают людей из квартир, держат местный оптовый рынок и зарабатывают достаточно, чтобы подкинуть сотрудникам доблестной милиции для детишек на молочишко! Что, не так? — Валдаев не заметил, что постепенно перешел на крик. — Вы с бандитом быстрее сговоритесь, чем со мной. Потому что я — травоядный! А вы — хищники! Вы созданы для того, чтобы гонять дичь. О, вы друг друга поймете!
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался майор. — Расскажите поподробнее.
Валдаев рассказал о двух бугаях. Майор переглянулся с подпирающим стенку знакомым по прошлым визитам долговязым оперативником в неизменном сером костюме и кроссовках.
— Это Крыс с Ломом, — сказал долговязый. — Они тут в авторитетах. Недавно действительно квартирами занялись.
— Что у вас на территории творится? — повысил голос майор Кучер.
— А что мы можем? — пожал плечами оперативник.
— Во-во, — кивнул Валдаев. — Вы можете только угробить простого человека.
— Да ладно вам прибедняться, Валерий Васильевич, — Махнул рукой майор. — Если эти двое появятся, позвоните по этому телефону, — он протянул бумажку с написанным на ней заранее номером.
— Ага. Позвоню. С того света. В следующий раз они меня убить обещали. И квартиру мою загнать.
— Это у них не получится, — сказал майор.
— У них получится. У таких все получается. Все создано для них. Это у меня ничего не получится. А у них все получится… У них… — Валдаева понесло. Ему вдруг безудержно захотелось засмеяться. И хохотать так без передыха. У него начиналась истерика. И майор понял это.
— А ну, заткнись! — прикрикнул он, схватил Валдаева за шкирку и встряхнул так, что зубы лязгнули. Это немного отрезвило.
Майор помолчал немножко, позволяя Валдаеву прийти в себя, потом снова осведомился:
— Так как насчет трупа? Это она?
— Я не знаю. Спросите у родственников! У профессора Ротшаля! Я не знаю. Не знаю.
К нему опять подбиралась истерика…
— Все, — майор Кучер собрал фотографии. — До скорой встречи, Валерий Васильевич.
— До свидания, — кивнул Валдаев. Минут через сорок после ухода непрошеных гостей он наконец собрался с силами, встал и запер за ними дверь.
По телевизору показывали многосерийный фильм о жизни обезьяньего сообщества. Валдаев случайно начал смотреть его на следующий день после визита бандитов и майора Кучера, записал его и прокручивал уже пятый раз за два дня.
Где-то в заповеднике стадо шимпанзе снимали в естественных условиях. Фильм наталкивал на множество грустных ассоциаций. А заодно и на философские обобщения, типа того, что человеческое общество — аналог этого самого обезьяньего стада.
В шимпанзином стаде было всё, как положено. Имелся заматерелый зубастый вожак, способный навалять кому угодно, затащить в кусты самку, которую захочет. Большинство его подданных жили тихо, стараясь не выделяться. Это были обычные обезьяны, вожак на них цыкнет — могут угомониться, но могут показать клыки. Были и слабаки, козлы отпущения. Один из таких, у которого сородичи только что отняли — не от голодухи, а для развлечения — банан, сидел в одиночестве, подальше от других, в унылой задумчивости. Может быть, он был куда умнее своих сородичей, видел дальше, понимал лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61